Никому твое сердце

      — Руслан…       Тихий вздох вырывается с губ. Вермут уж слишком ударил в голову, да так, что миллионы мыслей сошлись на одном — Руслан Жданов. Рука упирается в крепкую мужскую грудь, чтобы отстраниться от столь желанного, но грешного тела. Хоккеист лишь прикладывает мою ладонь к месту, где расположено сердце. Мурашки пошли по коже от такого бешеного ритма.       — Уходи, — прошептала я, еле сдерживая порыв души. Я прекрасно осознавала, чего он хочет добиться, и прекрасно понимала, чем это может закончиться. Поэтому лучший вариант — это прекра… Руслан прижался ко мне, давя на меня всей своей массой, уткнулся носом в шею. В его объятиях я чувствовала себя защищённой и, стыдно признаться, родной. Алкоголь взял надо мной верх, молодец, Жданов, добился моего бессилия. Улыбнувшись, сжала кофту до боли в руке. Так хоть на мгновение удастся сдержать противные слезы, и на этот раз вкус соли сменится на вкус разбитости вперемешку со слабостью. Что ты творишь, Рита?!       Голова шла кругом от одного его прикосновения, вздоха, да даже элементарного моргания. Руки сами тянулись к его шее, колючим волосам… Я скучала по тебе, Жданов. Он понимал без слов, что наконец получил желаемый ответ от той, что оставила его на растерзание Натали. В серо-голубых глазах давно проглядывалась пелена этого дикого желания овладеть мной. Ну, что ж…       — Хочу тебя, — лишь эти два слова сломили напрочь мои прутья совести. Легким толчком ноги в торс ошеломленный Руслан со скрипом плюхнулся на диван, а я оказалась на нем сверху. Теперь ты находишься в моем распоряжении, твое тело, разум, все без остатка. Сорвав с себя чертову блузку, пуговицы градом одна за другой падали на паркет, я взяла его лицо в руки и что-то прорычала, впившись в его губы. Чувствовалось, как мужчина не успевал даже перевести дыхание, как вновь оказывался в плену моих поцелуев. Ну, давай, выпускай своего зверя, Жданов! На космическом уровне он уловил мой сигнал и перехватил инициативу в свои руки. Хоп! И мы находимся в горизонтальном положении, сдираем друг с друга лишние лоскутья ткани, которые назывались одеждой. Довольно-таки сильный шлепок по ягодице заставил меня глухо простонать в пересохшие губы Руслана. В этот момент я поняла, что он — мой личный сорт героина. Банально? Плевать. Как же мне давно не хватало этой дикости, животности с капелькой насилия. Сильные пальцы хоккеиста тянутся к белым веревкам на спортивных штанах, слышался тихий мат вперемешку с поцелуями. Время ждет, а я, опьяненная на этот раз не из-за вермута, злилась. Ударив его по рукам, одним движением развязала своеобразный узел и стянула с него мешковатые штаны. Благо, со свитшотом он справился сам. Мой Бог! В полумраке кабинета я лицезрела идеальное тело: каменную грудь, что томно поднималась и медленно опускалась, рельефный пресс, по которому я провела своими наманикюренными ногтями, заставляя Руслана слегка дернуться. Улыбка слетела с моего лица, что вызвало некое недоумение в глазах лежачего полицейского. Я продолжала играть в «дразнилки», то жадно целовала, то тут же отстранялась, за что получала довольно-таки ощутимые шлепки по самой упругой части. Эта игра возбуждала нас двоих.       — Рита, — на момент он остановил мои активные действия в его сторону. Я замерла лишь на миг, чтобы прийти в осознание своего поведения, но не успела опомниться, как невидимый разряд тока вызвал у меня громкий вздох. Его шершавые ладони едва касались моего напряженного живота, пальцы огибали талию, заставляя прогнуться в спине. А как только до пьяного разума дошла истинная цель этих движений, я закусила губу от удовольствия. Его руки легли на грудь, слегка сжав её. Ох, Жданов, проверяешь наличие силикона? Я раньше угрожала ему, что сделаю себе грудь размера Наташки, чтобы быть хоть чем-то на нее похожей. Тогда он разозлился не на шутку. И после активных «извинений» у меня пару дней болела челюсть. — Я схожу с ума, — все также медленно, но верно он добивал меня. Этот хрипловатый голос заводил мой внутренний двигатель желаний в пол-оборота. Я уже чувствовала, как сердце уходит в пятки, как мозг потихоньку отключается и даёт волю инстинктам. Щелчок и мой натуральный второй размер компактно уместился в столь горячей лапе «медведя». Вновь мурашки устроили забег по спине, заставляя меня опрокинуть голову. Руслан потянулся к резинке от трусов, но я отрицательно помотала головой. Нет уж, сегодня я — ведущая. Оставив на десерт блюдо по-ждановски, я подошла к своему столу, где стояла еще недопитая злосчастная бутылка. Уже в таком в неадекватном состоянии, сделала глоток, специально причмокнув. Мои глаза с удовольствием разглядывали каждую черту, каждую впадинку этого соблазнительного тела, а этот взгляд одурманивал, словно хороший алкоголь. Хоккеист уже весь извозился на неудобном кожаном диване, а я лишь звонко смеялась. Эх, приятно все-таки ощущать на себе сверлящий взгляд — это знак, что тебя хотят в нашем случае жестко, желательно, с каплей БДСМ. От одной такой мысли уже текут слюни. Руслан уже собирался встать, но я уже оказалась около него и ногой придавила грудную клетку, прошептав: «Лежать».       Бутылка, уже на две трети была опустошена. Проведя горлышком от его шеи до пупка, я оставила влажные следы из вермута. Дорожки алкоголя аккуратно растекались по прекрасному телу. Облизнувшись, словно довольная кошка перед трапезой, элегантно изогнувшись, я припала языком к его резинке боксеров, слегка оттянув их зубами, а потом резко отпустила. А потом начала двигаться по прямой, каждый кубик пресса был вылизан подчистую, промеж грудей рисовала влажные узоры, понятные лишь мне, впадинку между ключиц. От каждого моего касания до моих ушей доходили истомленные стоны. Снова улыбка проскальзывала на губах. Внезапно укусила за небритый подбородок, чтобы не расслаблялся, и тут же чмокнула. Он смотрел на меня, не моргая, ибо не хотелось пропускать ни одного моего движения. Набрав в рот оставшейся вкусной жидкости, я поцеловала Руслана, разделив с ним последний глоток. Ох, уж этот пьянящий поцелуй. Слишком приятно, слишком хорошо. Его рука оказывается у меня на затылке, схватив за хвост. Оттянул волосы, чтобы обнажить шею, больно вонзился зубами в ключицу. Мне было плевать на боль, на Сергея, на весь этот проклятый мир. Сейчас рядом со мной находится мое божество, которое забирает все внимание себе.       Я уже обезумела на столько, что скоро крыша помахает воображаемой ручкой и скажет напутствующие слова перед уходом. Кажется, мы дошли до нужно кондиции. Следующее действие — кульминация этого спектакля. Руслан тоже уже сгорал от нетерпения, начал что-то нервно искать у себя в штанах, пока я вырисовывала узоры на его широкой спине и жадно кусала плечи, оставляя багрово-синие следы. Мне постепенно начинает надоедать эта возьня в штанах, я поворачиваю его лица и шепчу в губы, обжигая дыханием. Он слегка меня приподнял и усадил. От такой внезапности я даже вздохнуть не успела. Тело бросило в дрожь от столь умопомрачительных ощущений, новый разряд прошелся по всему организму. Начав движение в такт, прислонилась к его разгоряченному лбу, чтобы чувствовать тяжелое дыхание хоккеиста на себе. И мы оба впадаем в безумие…

***

      Я проснулась от противной трели будильника, но не моего телефона. Сколько сил было вложено в одно лишь действие, чтобы попросту открыть глаза. И, кстати, зря это сделала, ибо голова была готова разорваться на миллион частиц. Так, осталось уточнить пару вещей: что мне делать с этим срачельником в кабинете и какого хуя со мной голый Жданов? Твою мать! Я схватилась за голову и спустилась на противный, липкий пол. Все-таки вчера мы с ним? А как же Сергей? А как же я?! Сука! Вопросы, словно копья, врезались в неопохмелившийся разум. Что же теперь будет? Дрожь в коленках до сих пор не отпускала. Ну, ничего, зато секс вчера удался, правда, Рита?       Рухнув на кресло, я напялила толстовку Руслана, которая провоняла в сумке гелем для душа и потными кроссовками. В голове крутились карусели вчерашнего события, жаль, что отрывками. Если бы я все вспомнила до мельчайших подробностей, то смогла бы четко написать об этом в предсмертной перед казнью. Подперев свинцовую черепную коробку, я начала рыдать, глядя на мирно спящее тело, которое на что-то ворчало во сне. Мысли били по вискам нещадно, добивая мое и без этого удрученное состояние. Хорошо, что сегодня во Дворце выходной, а то начальник выебал бы все мозги… Да, Соловьева, тебя же сейчас волнует только мнение начальника, а не вчерашняя измена. В телефон даже заглядывать не хочется, хочется лишь разбить этот чертов аппарат о стену и самой разбиться о лед.       От моего тюленьего воя Руслан проснулся и начал материть все и вся, за что в лоб ему прилетел стакан для канцелярии. Больно? А нехуй вчера было… Хотя кого я обманываю? Сама оступилась, сама же разрушила свое прекрасное совместное будущее…       — И все из-за тебя! — сорвалась я на крик. Подлетев к нему, влепила щедрую пощечину, от чего сразу на его мятом лице появился алый след. Я принялась махать руками, чтобы передать минимум своей душевной боли. Но Жданов перехватил мои руки, развернул и прижал к себе. Кусать, дергаться было бесполезно, да и какой толк теперь? Руслан всеми силами пытался меня удержать и успокоить. Он старался разговаривать убаюкивающим голосом, обцеловывал затылок, пытался охладить внезапную истерию. Но душевная боль рвала какие-либо преграды и вырывалась наружу. Я кричала из последних сил, до боли, до хрипа, пока голос не превратился в шепот. А Жданов прижимал сильнее до хруста ребер, говорил, что все обойдется. Но в ответ он слышал невнятную речь и детские всхлипы слабой, разбитой личности. Ненавижу!