Любовь во спасение

Очередная ветка с противным хрустом ломается. А затем ещё одна. И ещё. Девушке плевать на это. Она продолжает быстрым шагом огибать деревья, не имея конкретного направления, просто движется вперёд. Но предательский корень прерывает её едва ли не бег. Упасть не дают сильные руки. Ей не надо гадать, а уж тем более оборачиваться, чтобы понять, кому они принадлежат. Она уже смирилась с этим своеобразным атрибутом каждой лесной прогулки. Куда бы и в какое время суток она не пошла, он тенью следовал за ней. Даже каким-то образом умудрялся увильнуть со смены. Девушка пытается продолжить путь, но плотное кольцо рук не позволяет такой роскоши. Стоящий позади лишь сильнее прижимает к себе хрупкое тело. Так бывает. Довольно часто. Он отчего-то не может просто взять и оставить её в покое, как это сделали остальные. Она убедила всех, что с ней всё в порядке, но лишь один не поверил. Лишь один поймал её на первой же попытке прогуляться среди деревьев в отчаянии старающуюся хоть на секунду забыть о содеянном. Чаще всего он просто был рядом. За разросшимся кустом, широким стволом, а то и вовсе на несколько метров сзади шёл след в след. Но в нужный момент, как и сейчас, за секунду умудрялся сократить расстояние. — Пусти, — девушка делает ещё одну попытку вырваться, стараясь ослабить его хватку при помощи рук. — Ты идёшь прямо во владения Ледяного клана. Напомню, что никто ещё не перестал считать тебя Ванхедой. — Какая тебе разница, — Кларк вкладывает накопившуюся ненависть к самой себе и желание сорваться в первом попавшемся направлении в последний рывок. Безуспешно. Девушка обессиленно едва ли не повисает на руках парня. — Отпусти меня, Беллами-чёртов-Блейк. — Так, а сейчас мы немного отдохнём, — он совершенно игнорирует её слова, ведёт уже не сопротивляющуюся Гриффин к ближайшему дереву и усаживает рядом с собой. Кларк привычным движением кладёт голову ему на плечо. — Я так устала, Беллами. Я так устала ненавидеть себя. — Три месяца прошло, Кларк. Твои терзания не воскресят мёртвых и не утешат живых. Единственное, чего ты добиваешься, — это убиваешь сама себя, — парень, как и всегда, берёт её ладонь и крепко сжимает. Надеется, что однажды она наконец поймёт, что не одна в этом грёбаном мире и страдать в одиночку не вариант. — Но ведь я их всех… — Мы, — прерывает Блейк, сильнее сдавливая тонкие пальцы. Чёрт возьми, она даже не представляет, как ему сложно смотреть на опустошающего очередную бутыль Джаспера, на лица всех тех, кого они спасли ценой более трёх сотен жизней. Беллами не скрывал падение ракеты на место встречи двенадцати кланов, но он вместе с Кларк опустил тогда тот злосчастный рычаг. Наверное, ему надо было оттолкнуть её ещё с первой секунды появления в командном блоке, самому предложить разгерметизировать пятый уровень и сделать последний шаг. — Мы, — после минутного молчания соглашается девушка. — Но дети… они не были виноваты. — Кларк, люди не останавливаются, пока не отомстят, тебе ли не знать. Мы пресекли последующие жертвы и смерти на корню. Беллами тоже тяжело. В самом начале ему снились кошмары, где дети, держась за руки, дружно заходят в класс, маленькую ладошку последней девчонки с двумя косичками держит пожилая женщина с мягкой улыбкой, а её — темноволосый мужчина, работавший в охране, а затем ещё и ещё лица. Последний из вереницы исчезает в дверном проёме, и Блейку остаётся лишь благодарить судьбу за то, что не запомнил их всех, иначе не выдержал бы смотреть и ждать, когда же закончится эта цепочка. Мальчишка, всё это время стоявший рядом, берёт Беллами за руку и, роняя едва различимое «мы просто хотели жить», ведёт его к той самой двери. И это чертовски страшно, ведь он отчего-то знает, что в классе на него уставятся несколько десятков лиц, улыбающихся. Но стоит подойти к двери, как сон резко обрывается. Лидеру Сотни нелегко, он борется с кошмарами, пьёт какие-то пилюли, выданные Эбби, лишний раз выходит на смену, охотится. Но кто-то должен быть сильным, и если Кларк сейчас на грани — одной ногой ещё стоит на тонком лезвии, а второй уже сошла в пропасть, — то Беллами похоронит свои скелеты и ни за что не даст ей упасть во тьму. — Почему? — Кларк не уточняет, что именно. Это и не нужно — вопрос скорее риторический, ведь он ответа не даст, и остаётся лишь усиленно пытаться найти его самой. Вместо этого Беллами осторожно разворачивает её лицо к себе, обхватив обеими ладонями. Чтобы смотрела только на него. — Кларк, ты не одна. Блейк так же аккуратно оставляет мимолётный поцелуй на её губах. И Гриффин этого достаточно, чтобы сорваться с собственного поводка, обхватить ладонями его запястья и вновь стремительно сократить расстояние между их лицами, чтобы она зацепилась за этот поцелуй как за спасительный круг. Беллами опускает руки на её талию, целует щеки, скулы, подбородок и буквально ощущает этот солёный привкус на своих губах, словно слёзы стали частью её самой. Он замирает, когда чувствует, как по лицу катится настоящая прозрачная капля. Девушка крепко, слишком отчаянно хватает края его куртки, будто боясь, что он уйдёт, исчезнет, оставит её в этом лесу наедине с собственными изъедающими изнутри мыслями. — Зачем ты делаешь это? — Просто смирись с тем, что ты от меня никуда не уйдёшь, — Блейк крепче прижимает её к себе и вдыхает запах волос. В красивой сказке он уловил бы аромат ванили или зелёных яблок, но в суровой реальности Беллами чувствует запах костра, пота и крови. Кларк вновь тянется за поцелуем. Совсем скоро она уже лежит на их куртках, чувствуя шишки, ветки, каждый бугорок земли, обхватывая руками широкую спину Блейка, прося не останавливаться и не уходить, будто бы Беллами собирался делать обратное. В такие моменты Кларк напрочь забывала о руках, которые уже гораздо больше чем по локоть в крови. И когда они потом просто лежали рядом, ей казалось, что не было в их жизнях всего этого дерьма последних месяцев, что у них, у неё всё же есть право на счастье, ощущала безопасность и безграничную поддержку. Парень прекрасно знал, что это помогает ей забыться и давал девушке её персональное лекарство, прописанное доктором Блейком. Они никогда не говорили о том, что происходит в лесу в тайне от посторонних глаз: ни до, ни после, ни тем более в лагере. Не думали о корне своих чувств. Были ли они вообще? Что станут делать дальше, когда Кларк вновь склеится из осколков и пойдёт совершать что-то совершенно безумное, а Беллами несомненно поддержит её, будет упрекать в излишнем героизме и подставит плечо в нужный момент? Время разобраться в чувствах ещё придёт, но в данный момент, когда Кларк стонет неосторожно громко, они любят друг друга, хоть и не признают. Любят здесь и сейчас. Своей неправильной утешительно-спасительной любовью.