Страх

Датэ Масамунэ был не из тех, кто чего-либо боялся. За свою не такую уж и длинную, но насыщенную жизнь, повидал он немало. Его не пугали голод, холод, недопонимание, темнота или высота. Не пугала его и смерть.        Он всегда был готов смотреть в лицо смерти, не раз находился на грани, не раз получал тяжёлые ранения, некоторые из которых завоёвывал благодаря своему безрассудству, тому же бесстрашию, не единожды и сам лишал кого-то жизни.  Страхи преследовали его, как и всех других детей, в детстве. Но рано или поздно, человек вырастает, хочет он того или нет. И Дракон вырос. Вырос, вопреки всему, что только могло ему помешать. Он пережил мать, он поборол болезнь, он перебил не один десяток противников. Он шёл по жизни, привыкший смотреть в глаза своим страхам, привыкший уничтожать, искоренять, убивать, вырезать их с корнем, чтобы ни капли сомнения, ни капли трусости больше не встретить на своём пути. И Масамунэ не встречал их. Как можно найти в себе то, чего нет? Как можно бояться проиграть, если ты не боишься, если ты уверен в себе, в своей силе, в том, что одержишь победу одну за другой, перебьёшь всех, словно жалких мошек? Как можно бояться проиграть, если ты молод, в твоих руках огромная мощь, ты амбициозен и не готов идти на уступки? Как можно бояться мчать впереди всех на смерть, если смерть тебя не берёт? Дракон - существо, подобное Богу. Дракон не отступает. Дракон выше всех земных существ. Он не поддаётся дрессировке, не подчиняется кому-то, кроме себя самого, его нельзя поймать и заточить в клетке, он - это свобода. И Масамунэ был свободным. Он делал, что хотел. Он - глава клана Датэ. А глава мог бы даже позволить себе разложить карту, закрыть глаза и, не открывая их, ткнуть пальцем в любую точку на ней, после чего эту местность захватить, или разрушить, или окружить, или, может, просто там прогуляться с конём и армией - на что хватит фантазии. Но сейчас не то время, когда можно было бы делать выбор. Сейчас появился противник намного опаснее, чем просто феодалы, желающие отхватить себе лишний кусок земли. И противник не слаб. У него огромная армия, величайшая сила, амбиции, что могли бы посоперничать с рвениями и желаниями Одноглазого Дракона, отличный стратег, что, возможно, не глупее даже самого Кодзюро, которого давно уже никто не видел. Если бы Кодзюро был рядом, он бы продолжал поучать, давать советы, ворчать что-то о стратегии и тактике, называть своего господина безрассудным, спасать ему - дерзкому и прямолинейному Дракону -жизнь. Но Кодзюро рядом не было, и спина Масамунэ оставалась открытой для подлых и, возможно, смертельных вражеских ударов. Слыша вой солдат, Масамунэ не боялся. Глядя в жестокие фиалковые глаза одного из тех людей, которых стоило бы бояться, Масамунэ не боялся. Буйная голова мужчины кое-как осознавала, что здесь не тот случай, когда можно просто идти напролом и кромсать - вражеский генерал хитроумен, и его чахлый, усталый и болезненный вид - не показатель его слабости, но тело, привыкшее к такой простой и незамысловатой стратегии, мыслей не услышало и пошло своим ходом. Масамунэ побеждал раньше, что остановит его сейчас? Нет, даже сейчас, когда исход явно очевиден и неблагоприятен, даже когда половина войска разбита, бояться нечего. То, что хитрец оказался сзади, в какой-то мере было для Дракона сюрпризом. Две секунды, и Масамунэ будет поражён чужим клинком. Разве это страшно? Конечно, будь рядом Кодзюро, он бы бросился на помощь, он был бы готов сам кинуться под удар, отдать свою жизнь взамен на то, чтобы выиграть время, дать Дракону те две необходимые для поворота секунды. Да, Кодзюро своей жизни не жалел, если речь шла о господине. Его преданность была не менее безрассудной, чем упрямство и самоуверенность Датэ. Но оба одинаково не боялись умереть - смерть всегда шла рядом, но параллельно. Кодзюро. Почему-то сейчас, после всех тех битв, пройденных вместе, после всех тех слов, произнесённых друг другу, Масамунэ стыдно перед своим вассалом. Слишком простой, слишком глупый промах! Было бы куда менее обидно умереть от тысячи ранений, от какой-нибудь иноземной хвори, от руки слабого рядового солдата... Но проиграть Хамбею - человеку страшному, было непростительно, ведь именно таких Масамунэ ненавидел. Хамбей был страшен тем, что был умён. Вражеский стратег, сражаясь, не стеснял свои действия моралью, поэтому и мог себе позволить бить противника - свою возможную смерть - в спину, не видя ни лица, ни глаз. Значило ли это, что он боялся? Так или иначе, сейчас судьбу вершит именно он - убивает он, он - смерть. Смерть, лица которой не было бы видно даже стоя лицом к лицу - маска не позволяет смотреть в глаза своему страху. Не позволяет по привычной методике искоренить страх! Ведь как можно убить страх, если у него нет лица, в которое нужно заглянуть? И Масамунэ испугался. Впервые за много лет. И вот из двух секунд остаётся одна. За это время в голове Дракона пробегает сотня мыслей: о себе, о войне, о Кодзюро, о своей жизни, которая резко стала казаться короткой и безрадостной, словно жизнь крестьянского ребёнка, а всё, что успевает сделать его внешняя телесная оболочка, состоящая из плоти и крови - это даже не пугливо, а удивлённо округлить глаза, осознавая близкий конец. И клинок Хамбея уже направляется к незащищённой более заботливым и преданным Правым Глазом Дракона - Катакурой Кодзюро - спине. Удар. Кровь. Ухмылка на лице стратега. Но ноги Дракона держат. Да, Хамбей умён. Но его физической силы оказалось не так много, чтобы её хватило на убийство с одного удара. Умные люди тоже не всесильны, и, если повезёт, Масамунэ останется в живых и искоренит свой последний, решающий страх.