***
— Какого чёрта? — шипела девушка, насупившись. Сейчас она очень кстати напоминала дьяволу увиденного утром воробья, который купался в луже и радостно чирикал. Отличие было только одно: ведьма не чирикала радостно. Если бы не полотенце вокруг её тела, придерживаемое ею же, он уже давно получил бы по щам. Удача была на его стороне явно. Облизнув резко пересохшие губы, Сатана бессовестно любовался юной красавицей. Её волнистыми и прилипшими к нагому телу рыжими волосами, с которых капала вода, тонкой лебединой шейкой, хрупкими плечиками, ключицами… Хлобысь! — Ты куда это смотришь, извращенец?! — фыркнула она злобно, чувствуя, как горит ладонь от пощёчины, которую сама же и дала, демон от неожиданности такого поворота событий подумал, что голова отвалиться. Его самого даже отнесло немного в сторону. Потирая больную щёку, где теперь красовался отпечаток ладони девушки, мужчина фыркнул в ответ: — Нормально, да? В одном полотенце ходит она, а извращенец — я. Где логика? Женщина, я тебя спрашиваю! — Не называй меня женщиной! — взвизгнула сердито Белладонна, бросив в дьявола недалеко стоящую метлу. Самодельную, между прочим, от которой, увы, Сатана уклонился. Послышалось разочарованное цоканье языком. — Что, — усмехнулся Сатана, — для ведьмы обидно слово «женщина»? Дальше в мужчину летело всё, что попадалось разъярённой ведьме под руку. Когда первый уже покидал пределы её территории, в затылок чётко прилетела кочерга. «Откуда она у неё?!» — только и подумалось дьяволу перед потерей сознания.***
За окном серая мрачная погода. Вечер. Барабанный стук дождя по крыше. Белладонна любила такую погоду. В такие моменты она располагалась на широком подоконнике или на кровати, что стояла у окна, укутываясь в плед, в руках по обыкновению была кружка чёрного чая с лимоном и мёдом, рядом — тарелка с печеньями, а в ногах тёплый мурчащий комочек… Сатаны. Хобана! Вообще, жизнь Белладонну Фокс не готовила к тому, что у неё в ногах вместо лапочки котёнка будет Сатана. А мурчал он, на удивление, по-настоящему. Причём сам Сатана не был в курсе своей необычной способности, узнал, как ведьма, когда та от делать нечего теребила его за рога, а потом просто ради веселья и любопытства стала чесать за рогами и гладить их. Это дало неожиданный эффект в виде громкого, как трактор, «мур-р!». Блаженствовал вовсе, когда девушка распускала его длинные густые чёрные волосы из хвоста и начинала причёсывать их или массажировать голову. Невольно дрыгалась нога, стоило маленькой ладошке смертной поглаживать меж рогов. Ему казалось, вот оно — райское наслаждение. Даже позволял после делать с его волосами всё, что угодно, любые причёски, даже хвостики, а Белладонна только радовалась и завидовала, что у мужика такие шикарные и длинные, ниже поясницы, волосы. Свои казались тусклыми и недостаточно длинными на его фоне. Вздохнув, девушка отставила кружку на подоконник, подставила ладонь под подбородок, а другой стала почёсывать около рогов. — Я говорил, что ты бесподобна? — послышался млеющий, едва разборчивый вопрос, от которого ведьмочка хмыкнула. — Тысячу триста двадцать три раза. На миг распахнув свои горящие в темноте глаза, Сатана задумался, но ненадолго. От таких ласк начинало клонить в сон. Внезапно поднявшись с тёплых и мягких коленок хрупкого существа, мужчина развернулся в пол оборота, выжидающе смотря в заинтересованный взгляд напротив. Гляделки были недолгими. Резко обхватив взвизгнувшую рыжую за талию, он плюхнулся на кровать, затащив её на себя, и крепче сграбастал в объятья, умудрившись накрыть их обоих пледом, которым укрывалась Белладонна сама. — Спать, смертная. Возмутиться не получилось — рот ведьмы вскоре оказался под атакой крепкого поцелуя, из-за чего она просто не смогла связать и пары слов, постоянно заикаясь и краснея, поэтому, в итоге фыркнув и стукнув мужчину кулачком в широкую грудь, она притихла. Вскоре было слышно сопение, а позже храп. К счастью, Белладонна привыкла, что сам Князь засыпает у неё время от времени. Но не к этим выходкам вроде поцелуя.***
«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Известно всем, тарам-парам, на то оно и утро!» — завещал добряк Винни Пух, а Сатана на время решил стать его последователем и одним распрекрасным солнечным утром заявился к спящей ведьме. И вот всё ей не так! Подумаешь, четыре утра. Солнце-то уже появилось. Да и птички чёрные каркают рядом, любимые, кстати, — вороны. И не так уж и страшно, когда кто-то свисает с потолка, пыхтит-сопит, как маньяк, и смотрит своими «глазищами». Тем более, сказано же было: «Доброе утро»… — Ни хрена не доброе! — запротестовала девушка, дав ребром ладони Сатане меж рогов, и зарылась обратно под тёплое мягкое одеяло, послав демона погулять часок-другой в Аду. Тот погулял. Полчасика. А потом заявился через открытое окно на чердаке, прыгнув на кровать к мирно спящей Белладонне. — Я хочу жрать. Корми меня. В ответ было слышно жалобное поскуливание.***
Белладонна Фокс редко видела слишком задумчивого Сатану, пребывающего мыслями где-то в своём маленьком мирке, и сегодня был тот случай, когда он сидел на крыльце, пока она поливала цветы, и смотрел куда-то вдаль. В его взгляде читалась мудрость, серьёзность, зрелость. Сразу было видно, что перед ней — взрослый мужчина. Который иногда домогается. Ведёт себя как педофил. Извращенец. Но не суть. Ведьму даже стало напрягать, когда он молчал, пока она сидела в небольшой потайной комнате и готовила любовное зелье по просьбе одной девушки. Обычно болтал без умолку и комментировал каждое её действие, а тут тишина, могильная. Измельчая сухую травку в небольшом горшочке, Белладонна хотела уже сама начинать разговор, но вдруг это молчавшее несколько часов существо выдохнуло и нахмурилось. — Человеческий век — короток, не так ли? — вопрос, видимо, был риторическим, поскольку ответа Сатана ждать не стал и продолжил говорить дальше. — Вы, люди, столько всего успеваете за каких-то сто лет, а то и меньше, хотя, по правде, относится не ко всем. Но всё же, большая часть людей оставляет что-то за собой, своим потомкам, другим людям. Например, учёные, первооткрыватели, философы… — А ты часом к последним не записался? — девушка улыбнулась и высыпала измельчённую траву к каким-то ягодам, из которых сделала что-то наподобие пюре. — Всё может быть, — кивнул в ответ Князь, деловито сложив руки на груди и ухмыльнувшись так, что острые клычки показали себя миру. — В конце концов, я столько веков живу… Я многое повидал. Я — вечно молодой. А что люди? Даже ты, — приблизившись к ведьме, он ткнул пальцем в её щёчку, от чего девушка поморщилась недовольно, фыркнула и быстро уклонилась от его пальца. — А что я? — повела она плечом, сгребая всё с посудины в чёрный котёл, где бурлила тёмно-бардовая жидкость. — Сейчас ты прекрасна, в твоих глазах — блеск, губы — пухлые, алые, ни одной морщинки, только от частых улыбок вот тут, — вновь ткнув, но уже около уголка губ, Сатана сам убрал палец, видя, как морщиться рыжая и фыркает. — Но… Ведь красота вся уходит, кожа рано или поздно обвисает от старости, становится дряблой. Губы теряют свою яркость, форму, привлекательность, тело, кстати, тоже. Седеют волосы, мужчины ваши лысеют вовсе, обрастают животами. Глаза со временем тоже тускнеют, теряют свой блеск. Белладонна молча и задумчиво слушала, а потом, выдержав паузу, кивнула. — Да, таков наш век. Сатана на это ухмыльнулся. Он внимательно проследил, как из котла ведьма черпает деревянным половником странную теперь ярко-багровую жидкость и, подобно ювелиру, переливает в небольшую колбочку, которую тут же закупорила. — Готово, — озвучила девушка, отставив колбочку в шкаф закрепив в какой-то стойке. После она быстро прибрала свои колдовские действия, не оставив и следа за собой: всё было тщательно вымыто, вытерто насухо, лишнее — выброшено. — Вы, люди, влюбляетесь в оболочку, — на вопросительный взгляд Фокс демон ухмыльнулся, — обёртку. Красоту. В лицо, в фигуру. Ты можешь представить, сколько я… — мужчина сделал паузу, чтобы подобрать нужное слово, но, поняв, что то не хочет подбираться, выдал, — совратил женщин? Да, именно совратил. А почему? — Привлекала внешность? — Именно, — хвост, который обычно Сатана предпочитал прятать, взвился. — А ведь всё проходит. Всё! — в эмоциях демон раскинул руки в стороны. — А если брать меня? Знаешь, меня ведь не интересует твой внешний вид, хотя, бесспорно, ты красива, я заключил бы эту красоту в свой мир. На улыбку обольстителя-хитреца Белладонна устало вздохнула: опять двадцать пять. Начинается. А мужчина, поправив свои роскошные чёрные волосы, продолжил вкрадчивым голосом: — Мне не важна твоя внешность, мне важно то, что внутри тебя, твой внутренний мир, твоя душа… — Ой, Сатана, отстань! Я уже сотни тысяч раз повторяла тебе и повторю опять: я не буду заключать с тобой, нечисть, контракт! — Разрази тебя гром…