Чёрная нить

      Он не видел её уже несколько месяцев. Дни тянулись медленно, каждая минута ощущалась будто несколько часов за плечами. Много недосказанных слов и не озвученных вопросов въелись в голову, словно бесчисленное количество мух, поедающих его мозг медленно-медленно. Тысяча мыслей крутилось лишь вокруг её слов, вокруг самой девушки. Забавно, что незнакомка, которую он встретил на гонках, знает, что его самая большая мечта вовсе не танцы, а пение, ну, а его родители не знают об этом. Забавно как она знает все о нём, его страхи, его любимый вкус мороженого, его прошлое, его будущее, но родители этого не знают. Забавно, что он ничего ей не рассказывал, но она всё это знает. На самом деле, это совсем не смешно.       Забавно? Признай это.       Признай, что ты не такой как все. Ты даже рядом с ними не стоишь. Иногда ты можешь одеваться также, как кто-то из них, смотреть те же бессмысленные телешоу или есть ту же еду, что и они. Кажется, ты стараешься втиснуться в их рамки, но ты все больше чувствуешь себя аутсайдером, глядя на то, как нормальные люди "автоматически" существуют. И каждый раз повторяя их пароли, вроде "хорошего дня", "сегодня ужасная погода, верно?" тебя так и подмывает спросить запрещенные вещи, вроде "веришь ли ты в приведений?" или "почему случаются дежавю?", а может, хочешь спросить “Ты когда-нибудь задумывался о самоубийстве?”. Признай, тебе интересно заговорить с той девушкой со странными татуировками. А что если эта девочка с красными волосами, прошедшая мимо, думает точно также как и ты? Кто знает, чему ты сможешь научиться, просто заговорив с незнакомцем, который не вписывается "в рамки"? Кто знает, чему ты сможешь научиться, сам перестав вписываться в эти "рамки"? Доверяй своим инстинктам. Поступай непредсказуемо. Бобби понял это, проведя несколько месяцев копаясь глубоко в себе. Переворачивая привычные устои и стереотипные взгляды на жизнь. Он хочет спросить самые безумные вопросы о жизни и смерти, любви и ненависти, о животных и птицах, о строении человека, о психологии или о добре и зле. И ответы на свои вопросы он мог получить только у Лалисы. Ему были необходимы такие же безумные ответы. Он нуждался в них.       Почему я не там, где ты? - самый важный вопрос, который задаёт себе парень. Окурки сигарет, литры алкоголя не могут выразить его тоску, которая распространяется на километры. Задаваясь этим вопросом, он каждый раз захлёбываемся в океане мыслей, когда все они связаны с ней и сослагательным наклонением "бы": Внутри бесчисленное количество слов, которые хочется не скрывать и не затаивать. Внутри ураган эмоций, которые с каждым днём всё сильнее и сильнее душат его, а он задыхается без воздуха.       Или… Почему я не там, где ты?       Следующая встреча произошла также неожиданно, как и две предыдущие. Среди парка, вовремя сильного дождя. Он не знал, почему пошёл туда, даже зонт не взял. Просто что-то тянуло его. Она стояла в центре дорожки, с закрытыми глазами, подняв голову вверх. Одежда была вся промокшей и наверно, неприятно липла к телу. Хоть и было только начало осени, но дул ветерок, пронизывающий до костей. Бобби остановился в нескольких шагах от девушки. Она не могла его видеть, стоя к нему спиной.       - Я знала, что ты придёшь.       - Как ты узнала? – Бобби даже не удивился. Он уже не удивляется её способностью «чувствовать» его. Она даже не взглянула него, продолжая стоять спиной, и парень мог видеть, как дрожат ее плечи, как она обхватывает их руками в попытке согреться.       - Пожалуйста, останься со мной этой осенью, чтоб согревать мои руки. Я так много прошу? Мы бы могли смотреть фильмы и есть ванильное мороженое, попутно играя в битву подушками. Ты бы обнимал меня и прижимал к себе так сильно, что все время, проведенное с тобой, исчезало буквально на глазах. Я бы хотела забыться на миг, чтоб почувствовать на своем плече прикосновения твоих ладоней. Мне просто очень холодно, поэтому я хочу хоть кого-нибудь рядом с собой на эту осень, - ее голос звучал так тихо, растворяясь в шуме дождя и биения сердца. Весь ее вид говорил: «Потерпи мой бред, мне сейчас так плохо». И он слушал, не перебивал, лишь сдерживал себя от порыва обнять ее. Он слушал о том, что она поняла, чего боится по-настоящему. Боится, что когда ей будет примерно 34, она будет совсем одна. Боится, что будет жить где-то в съемной квартире, ходить на нелюбимую работу, чтобы обеспечить своё жалкое существование. Боится, что её мамы больше не будет, когда Лалисе стукнет 34. Боится, что не будет детей, мужа и даже любовника. Боится, что единственный друг обзаведётся ещё парочкой детей и потеряет к ней интерес.       Девушка рассказывала о судорожных вздохах, когда понимаешь, что ты не в порядке. Как она растерянно смотрит вверх и пытается собраться, но ничего не выходит, потому что все становится расплывчатым из-за слез, собравшихся в уголках её глаз. Как она втягивает воздух и сжимает пальцы, начиная шептать 'все нормально'. Как она смотрит в зеркало и сжимает губы, тут же отворачиваясь, потому что ей не нравится то, что она видит. Как она обещает себе, что она начнет меняться на следующий день, но обещания всегда разбиваются, как её сердце или те же зеркала. Рассказывает, что не верит комплиментам, и, на самом деле, ей не хочется верить, потому что боится, что, поверив, вновь сломается.       А Бобби не выдерживает и обнимает ее сзади, прижимается к мокрой одежде, кладёт руки на ее продрогшие ладошки и зарывается лицом в мокрые волосы, пахнущие ландышами. И слушает, слушает, слушает. Слушает о фальшивой улыбке, когда говорит кому-то, что она хорошо себя чувствует. Как она ощущает благодарность, потому что - 'неужели он/она правда интересуется, как она?'. Про осознание, что такого просто не может быть, это вежливость, лишняя фраза, чтобы заполнить неловкую тишину, которая вообще-то была только в её голове, когда тот человек осмелился сказать ей 'привет'. Про те слезы, когда она слышит или читает искренние слова поддержки. Про крепкие объятия, которые можно сравнить с зеленкой, с помощью которой мама в детстве рисовала ей решетки на ранах, чтобы те поскорее зажили, и путь к восстановлению. Про зрительный контакт, когда в глазах читает 'спасибо, что ты рядом со мной' и ответное 'спасибо, что ты продолжаешь сиять'. Про запах дождя и вздох, полный свободы. Она ощущает ее на кончиках своих пальцев, на губах и в её сердце.       Он даже не запомнил тот момент, когда они, держась за руки, шли в сторону его дома, как хлопнула входная дверь за ними. Он помнил только ее горячие губы и продрогшие, дрожащие руки на его груди. А потом настал новый день. Новые эмоции, слова и ощущения.       Бобби проснулся от чужого дыхания на своей шее. Лалиса лежала на его плече, закинув руку на парня, и улыбалась чему-то во сне, иногда морщась, если особо непослушные пряди лезли в лицо и щекотали девушку. Парень понял, что он не отпустит её никогда, будет задавать глупые вопросы и получать безумные ответы. Будет целовать её щёки, говоря, что она – его спасение. Они будут плавать в океане, во время дождя, читать в пустых библиотеках, смотреть на море звезд, которые начинают появляться, когда они в километрах от неоновых огней города, сидеть в баре после двух часов ночи, бродить в безлюдных местах, наблюдать за всеми фазами луны и быть счастливыми.       Парень начал покрывать её лицо маленькими, почти невесомыми поцелуями и услышал негромкие смешки из уст девушки. Она проснулась и смотрит на него чуть прищурив глаза.       - Я люблю тебя, - так просто и так сложно одновременно... просто, потому что можно всегда сказать это, выпустить наружу; сложно, потому что чувство такое, что у тебя забирают воздух, и ты хватаешь его жадно, стараясь максимально наполнить легкие, а голова уже кружится от нехватки кислорода и земля уходит из-под ног.       - Я люблю тебя, - прыжок в темные уголки твоего сознания, в лабиринты твоей души, в никуда, в вечность.       …А потом они заварили чай. Она любила тот чай и всегда делала его невыносимо сладким. А он просто любил смотреть за тем, как она радуется, наслаждаясь им. Ее настроение зависело от того, сколько ложек сахара лежало в ее чашке. Бобби наблюдал за ней и сам невольно полюбил этот чай. Он полюбил ту мяту, которую не мог терпеть. Он полюбил сладость во рту от бессчетного количества сахара в кружке. И то послевкусие, которое парень надеялся после никогда не испытывать. Ему хотелось ощутить его привкус еще. Он стал зависим от этого чая. От чая, который так любила Лалиса. От болтовни, которую я не мог услышать, и в то же время я запоминал каждое её слово. Он не мог услышать ее потому, что я не мог оторваться от ее улыбки, от ее нежной, невинной улыбки, без которой не прожил бы и дня. От ее глубоких карих глаз, в которых парень тонул каждый раз, когда смотрел в них. В которых видел ее душу. В этот момент время вокруг замирало. Время не имело значения. Ничего не имело значения. Секунда превращалась в вечность, а вечность в секунду…       

Она на него кричит что есть сил,

      

Он в нее взглядом как свинцовыми пулями:

      

“Была б моя воля, давно бы тебя убил!”,

      

А сам затыкает горячими поцелуями.