Чешские каникулы

Мири проснулась не сама, девушку растолкали. Только-только ей приснилось, как она нежно обнимает Симона… Но к реальности возвращали слишком настойчиво, и образ любимого испарился. Гёсснер, открыв глаза, сперва вообще не поняла, что за лавка, на которой она лежит, и почему ее будит Дарио Колонья. Мириам потерла глаза, заметила мельтешившего по хижине Уле Айнара и какого-то мужика в меховой потертой куртке. - Мириам, давай, одевайся, - шептал Дарио и протянул девушке ее свитер. Гёсснер, смутившись, улыбнулась ему, совсем позабыв про остальных. Дарио тоже засмотрелся на Мири, потеряв первоначальную нить. - Так и будешь смотреть, как я одеваюсь? – кокетливо спросила немка у швейцарца. Колонья улыбнулся, взял в руки свободное одеяло и, загородив Мири, отвернулся сам, к мужчинам. - Мириам, нам нужно выдвигаться в путь прямо сейчас, - заговорил Бьорндален. – К нам пришел хозяин хижины – лесник Вася. Он доведет нас до озера, откуда совсем близко город. - Вася? – переспросила Гёсснер. - Вы в Чехии, - пояснил доселе молчаливый лесник. – Я дождусь вас на улице, не медлите, а то не дойдете до ночи. Он вышел, когда Мири оделась. Она с удивлением обнаружила, что Уле уже собрал в кучу некоторые продукты, сделал связку дров, перелил воду в бутылки. Не успела Гёсснер ничего спросить, как Дарио попросил у нее одно одеяло и сложил в него еду. - А разве лесник не против, что мы у него продукты забираем? – уточнила Мири у мужчин. - Сначала был, конечно, против, - ответил Дарио. - Но мы его убедили в своих добрых намерениях, - закончил за него Уле. Мириам рассмеялась, обрадованная такой их сплоченности. Но Колонья и Бьорндален не выглядели удивленными этому, они просто делали то, что считали нужным, и, к счастью, пока их мысли совпадали. - Вы уже позавтракать успели? – поинтересовалась Мири, надевая куртку. – А где мы ночевать будем, если даже до озера дойдем? А второе одеяло можно взять? Уле мягко улыбнулся, спокойно беря в руки дрова и бутылки. Дарио подхватил продукты, завернутые в одеяло, оценил полную готовность к выходу на улицу Мириам, поманил ее рукой за собой, и все трое они вышли из хижины. - Нет, нет – ответы на твой первый и последний вопросы, - пояснил Колонья девушке, которая следовала за ним по пятам и все еще ждала объяснений. – С нами не пропадешь, у Уле есть план насчет ночлега, и я ему доверяю. Мириам только кивнула, как всегда не найдя аргументов возразить. Меж тем некто Вася повел троицу за собой по лесу. Сначала Мири шла бодро: ей нравился шелест листьев под ногами, широкая спина Дарио – перед глазами, теплая погода, хороший лесной запах. К тому же, ребята поделились с ней завтраком – вчерашним, но разогретым, похоже, утром, хлебом. Но потом молчание снова нагнетало, и Мириам устала идти. Она поравнялась с Дарио, хотела поболтать с ним, но его вид был таким умиротворенным, а взгляд – отстраненным, что вряд ли сейчас он был готов к диалогу. Гёсснер стянула шапку и принялась завязывать косички, чтобы хоть как-то развлечься. Они шли, казалось, вечность. Мириам грустно пинала листья, когда их проводник внезапно остановился. - Все, дальше сами. Пройдете еще с час и будете на месте, - сказал он, не дожидаясь ответа, ушел в обратную сторону. Мири собиралась окликнуть его, но Дарио, дотронувшись до ее плеча, покачал головой. А Уле Айнар предложил передохнуть. - Я понимаю, что нам надо торопиться, но небольшой привал мы можем себе позволить, - проговорил Бьорндален и повалил свою ношу на землю, сам пристраиваясь под деревом. - Уле, ты устал? Ты не заболел, все нормально? – забеспокоилась Мириам, переглядываясь с Дарио. Колонья не выражал почти никаких эмоций на сей счет, но что-то похожее на вину промелькнуло во взгляде. - Я в порядке, Мириам, не волнуйся. Подремлю немножко, и пойдем, - произнес норвежец, усаживаясь и закрывая глаза. У Гёсснер от волнения за Уле пересохло горло, и она попила немного из бутылок. - Где он, кстати, воду-то брал? – тихо спросила Мири у Колоньи. - Метрах в десяти от хижины был водоем, - улыбнулся Дарио. Гёсснер удивилась собственной не прозорливости. Сделать привал, впрочем, ей тоже хотелось. Дарио аккуратно выложил продукты и постелил одеяло Мириам. Тронутая такой заботой, девушка подарила ему очаровательную улыбку и с удовольствием присела, похлопав рукой возле себя. Лыжник, недолго думая, пристроился рядом. Гёсснер надела шапку обратно, когда прислонилась к дереву, забеспокоившись о насекомых, которых не хотелось бы чувствовать на своих волосах. - Радует, что мы в Чехии, - произнесла она. - Я нисколько не сомневался. - Откуда ты все знаешь? – поразилась Мириам, чувствуя себя уязвленной. - Я не знаю, я просто доверяю своему чутью, - ответил Дарио безо всякого зазнайства, так сказать. Гёсснер снова не нашлась, что сказать на это. Она, разумеется, понимала, что Дарио и, тем более, Уле Айнар, сильнее ее ментально, и это не могло задевать. Напротив, Мири становилось все интереснее изучать Колонью, ей нравилось наблюдать за ним и пытаться понимать его логику, еще больше хотелось послушать его, но и молчать с Дарио немке было очень приятно. - О чем ты мечтаешь? – спросила его вполголоса Мириам, глядя на Дарио теперь уже с нескрываемым, неконтролируемым трепетом. - Мм, о деньгах и славе? – улыбнулся Колонья. - Дарио, ну я серьезно, - рассмеялась она. - Трудно сформулировать, ответь сначала ты. - Я мечтаю о крепкой семье, об олимпийской медали в биатлоне, - легко нашлась Мири. - Не так много-то тебе и надо, - усмехнулся по-доброму Колонья. – У меня есть некие сокровенные мечты, а есть цели. Олимпийские медали, семья – скорее цели, которых я достигну обязательно, приложив максимум усилий. Они зависят в большей степени от меня самого и наиболее реальны. В мечтах же мы позволяем себе нечто запредельное, либо невозможное в ближайшем времени по ряду причин. Вот, например, хочешь ты куда-то съездить, в какое-нибудь красивое место, отдохнуть, но твой соревновательный статус еще лет десять не позволит тебе выбраться туда. А есть более возвышенные мечты – тут кто из нас как устроен. Но, рано или поздно, ты осуществишь свою мечту. А иначе, зачем мечтать, правда? – Гёсснер заворожено кивнула. - Вот и получается, что мечты – работа на дальнюю перспективу, цели – на ближайшую. Так что медали и семья – это хорошо, но есть ли у тебя что-то, о чем ты действительно мечтаешь, но не можешь пока себе позволить? Мириам задумалась, поражаясь и восхищаясь Дарио все больше. - Крепкая семья – это ведь та еще задача, - качнула головой Гёсснер. – Я мечтаю, что к старости у меня и моего мужа будет свой большой дом, где будут собираться все наши родственники. У нас будет, как минимум, трое детей, и они все, повзрослев, хоть разъедутся по своим семьям, но внуки рядом со мной будут резвиться и радовать меня своим присутствием очень часто. Будешь смеяться, но я вижу себя сидящей в кресле-качалке, с книгой в руках и с сигаретой в зубах. - Почему с сигаретой? – удивился и засмеялся Дарио. - А вот, перед смертью надо все попробовать, - кокетливо пояснила Мири. – Это еще не все, - лицо Дарио вытянулось. – Нет, я не собираюсь курить что-то еще или напиваться каждый день, - смеясь, пояснила она. – Просто рядом со мной будет сидеть мой верный и любимый муж, с которым приятно будет молчать, и найдется, о чем поговорить долгими вечерами. Домик будет стоять с видом на море и прекрасный сад во дворе. Дарио словно растворился в ее мечте, поглотившись рассказом Мириам. Она и не заметила, как ловко ушел от ответа о своих мечтах Дарио, но оценила и обратила внимание, с каким интересом и вниманием он слушал ее. - Впечатляет, - смачно высказался он. Они уставились друг на друга, залюбовавшись, но в этот момент закашлялся Бьорндален, о котором благополучно забыли. Мири снова улыбнулась Дарио, и он выглядел расцветшим, а потом поднялась, чтобы посмотреть, что там с Уле. Колонья тоже не отсиживался и последовал ее примеру. Норвежец дремал около часа, как они и собирались растянуть привал. Такая пунктуальность удивила бы Мириам, если б она знала точное время. Уле Айнар выглядел побледневшим и уставшим, и девушке необычайно захотелось обнять его, пожалеть. Но Бьорндален силился и держался, стараясь даже сдерживать прорывавшийся наружу сухой кашель. - Надо было разжечь костер и дать тебе одеяло, - спохватился Дарио. – Извини, Уле. - Ты не виноват, Дарио, - отозвался Бьорндален, понимающе кивнув. За что извинялся Колонья, Мириам не поняла, но что-то между этими двумя явно произошло. В конце концов, приболевший Уле Айнар вряд ли и сам мог предположить, что при теплой, в общем-то, погоде, им понадобится костер. - Ладно, мальчики, перекусим, и пора идти. Мужчины согласились с Мириам, спешно пообедали своими скромными, остывшими запасами еды и выдвинулись в путь. Уле периодически кашлял, но старался идти впереди, видимо, чтобы Дарио и Мири не видели его страданий. Они безмолвно понимали это желание Бьорндалена, и даже когда он стал заметно сдавать темп, не обходили и не подгоняли его. Трудно было догадаться, какую в случае с Уле Айнаром выбрать линию поведения, но пока болезнь не была особо тяжелой, на взгляд Мири и Дарио, поэтому лишних волнений за него удавалось избегать. Смеркалось быстро, однако надежда троицы дойти до озера не таяла, да и само спасение уже мелькало на горизонте. Уле Айнар, тем временем, еле передвигал ногами, и на него это было совсем не похоже. Всего второй день они пребывали в лесу, и Мириам просто и предположить не могла, что так подкосило здоровье Бьорндалена, который все время находился на виду. Даже с учетом его прогулок за дровами, да за водой, в хижине находилась печь, и Уле вовремя отогревался. Ночь тоже не была холодной, а сегодняшнее самочувствие явно результат вчерашнего. Зная о недюжинном здоровье Уле Айнара, Мири пребывала в замешательстве. Но, с другой стороны, спортсмену высокого класса простудиться было раз плюнуть, а Бьорндален давно уже не юниор, к тому же, и вполне возможно, что дело было именно в этом. Выяснить подробности у самого норвежца немка не рискнула: задав вопрос, она непременно показала бы, что волнуется, а вряд ли Уле собирался принимать ее сочувствие, известный своими отрицаниями перед публикой по части болезней. Будь у них лекарства, он наверняка начал бы тайно лечиться, на самом-то деле всерьез относясь к своему здоровью, но за неимением ничего Бьорндален предпочитал умалчивать о главном, так что и Мири, понимая его или думая, что понимает, все-таки предпочитала не расспрашивать Уле. Впрочем, Гёсснер и о самой себе впору было забеспокоиться, потому что по телу уже забегали мурашки. Становилось зябко, и Мири шла, обняв себя за плечи. До озера оставалось немного, но еще прилично. Глядя на пышущего здоровьем Дарио, она позавидовала парню, и он словно почувствовал это, переведя на Мириам внимательный взгляд. Догадавшись, что ей холодно, Дарио подошел ближе и в буквальном смысле распахнул свою куртку. Не сомневаясь, Мири, уже стуча зубами от холода, юркнула к нему. Он легко обхватил ее одной рукой. Уле Айнар, на секунду обернувшись, бросил на них немного тоскливый взгляд, и, серьезно, у Дарио промелькнула мысль, что он пустил бы под свое крыло и Бьорндалена, учитывая, что тот куда мельче не по росту, но по комплекции самого Колоньи. Но, разумеется, лыжник тоже понимал, что Уле Айнар на такое не согласится. Худо-бедно, но они, наконец, увидели, что лес кончается, а там и озеро рядом. Мириам уже сама обнимала за пояс Дарио, ее пальцы в перчатках до сих пор не согрелись, а Колонья не тушевался и не возражал, не видя ничего предрассудительного в своей помощи девушке в трудную минуту. Однако они оба немного отвлеклись и едва не натолкнулись на внезапно остановившегося Уле. Поравнявшись с ним, молодые люди вопросительно взглянули на своего старшего товарища. - Там кто-то стоит, у озера, - пояснил он, указывая жестом направление. Дарио и Мири тоже отчетливо увидели фигуру человека. - Мы не знаем, враг он нам или нет, но на всякий случай надо быть осторожными, - сказал Уле. - О, там, кажется, и палатка стоит, - заметил Дарио, прищурившись. - Тогда тем более. Нам не пройти мимо них незамеченными, поэтому придется выяснить, кто они. Дарио, крепко держи Мириам, а я пойду первым. - Ты уверен, что справишься? – уточнил Колонья. - Тебе лучше быть с ней. Со мной все хорошо. Кашлянув себе в шарф и сделав вид, что это не он, Уле решительно выступил вперед и направился к человеку, стоявшему у озера. Дарио, зауважав Бьорндалена еще больше, также уверенно повел Мириам за ним. Каким же облегчением и удивлением было для них троих узнать, что устрашающая фигура – это Эмиль Хегле Свенсен собственной персоной. Максимально приблизившись к нему, Уле первым узнал собрата. Свенсен же, хоть и признал всех троих, подозрительно щурился до последнего. Вплоть до того, пока не пощупал Бьорндалена по щекам, убеждаясь, что он настоящий. - Свенсен, прекрати, - рассмеялся Уле Айнар. Впервые за два дня. - Так это ты, черт Уле! – восхищенно воскликнул Эмиль, бросившись обнимать норвежца за шею и почти повиснув на нем. Мириам и Дарио умилялись этой картине, и Гёсснер сжалилась над Бьорндаленом, прокричав Свенсену: - Здоровенный лось, оставь нашего Уле живым! Все четверо дружно рассмеялись, и Эмиль отпустил Уле Айнара, периодически все же похлопывая его по плечу на радостях. Сам Бьорндален тоже засветился, что было неожиданным для Мири и Дарио. - Как ты здесь, почему? – засыпала Мириам вопросами Эмиля. Свенсен сделал хитрое и загадочное лицо одновременно. - Подождите, я вам сейчас покажу еще один сюрприз. Он подошел к палатке, приоткрыл так называемый вход… - Барабанная дробь, - зажигательно произнес Эмиль, - и… Вытянутые лица Мириам, Дарио и Уле, ошарашенные и слегка заспанные – двух французов…