Вспомнить твоё имя

Август. Это был его любимый месяц, когда накапливалась вся жара уходящего лета, и, хоть в лесу и было душно, иногда лёгкий ветер всё же ласкал листья деревьев, посылая свежие дуновения в маленькое царство. Когда появлялись первые проливные дожди, напоминая о предстоящей холодной осени, заполняя водой все небольшие овраги и норы, на следующий день высыхавшие под ярким солнцем. Когда птицы ещё пели, а редко живущие здесь звери пока не торопились запасаться к будущим морозам пропитанием. Когда в это тихое, богом, но не дьяволом, забытое место снова приходила она. Зереф ждал каждый август с большим нетерпением, ведь новый месяц сулил новые впечатления, разговоры, воспоминания. Только она никогда не менялась, всегда приходя рано поутру вглубь леса, к демону. В такую рань было ещё темновато, и солнце ещё не подарило свои тёплые рассветные лучи далёкому горизонту, но её улыбка грела теплее солнца. — Эй, привет! Как давно не виделись! — восклицает она, приветливо размахивая руками. Зереф делает шаг навстречу, улыбаясь ей в ответ. Девушка была прекрасна. Воздушная, бледно-розового цвета туника мягко струилась по её плечам, худые руки неловко поправляли выбившуюся прядку волос, которые золотой копной спадали до самых пят. Её щеки покрылись лёгким румянцем, губы растянулись в широкой, ясной улыбке, а глаза по-детски блестели. Зерефу казалось, что она всё ещё оставалась ребёнком, невинным и нежным, как юный цветок. Но время шло неумолимо, и уже скоро девушка переступит порог совершеннолетия. Они вместе идут по тропинкам леса, истоптанным ими же. Она рассказывает, а он слушает. Она всегда так много говорит. О прошедшем годе, о новых друзьях, о приключениях и весёлых моментах, о неудачах и успехах, неожиданном подарке от забытого родственника и о поездке в соседний город, всём-всём-всём. Иногда она запинается и сбивчиво тараторит: — Прости, тебе, наверное, неинтересно слушать мои глупые истории? Но Зереф отрицательно качает головой, прося её рассказать ему другие истории. Любые, пусть даже это будет описание обычного учебного дня. Зерефу было всё равно, ведь всё ему было одинаково интересно, если об этом говорила она. Лишь бы слушать ее голос как можно дольше. Лишь бы этот август не заканчивался. Они присаживаются под раскидистым деревом. Девушка радостно щебечет под боком, уже не замечая, как трава рядом медленно жухнет, а жизнь дерева стремительно летит сквозь время, заканчиваясь на глазах. Вечное проклятие Зерефа, с которым он обречён делить свою вечность. Но её это никогда не пугало. Она, застенчиво приподняв уголки губ, говорила, что ей нравится такая особенность. — Листья будто бы окунаются в осень, — протягивала она, задумчиво крутя в руках пожелтевший листок, сморщенный и чуть ли не гнилой. Но девушка никак не желала мириться с другим проклятием Зерефа. Она заводила о нём тему всякую их встречу, бросая свои укоризненные взгляды на демона, который каждый раз опускал свои глаза вниз, словно в чём-то провинившийся. Но именно так он себя и чувствовал. Провинившимся. На его плечи свалился весь груз вины, тяжелеющий с новыми летами. — И как мне тогда тебя называть, если у тебя нет имени? Просто «Демон»? — скептически спросила она. — Никак. Ведь к человеку можно обращаться, не называя его имени. Тоже и с демонами, — ответил Зереф, внимательно следя за неугомонной девочкой. — Ладно, — буркнула она, взрыхляя носком землю. — Ну… Приятно познакомиться, Просто Демон! А я — Авила, — представилась девочка, и на ее лице проскользнула улыбка. Ей не подходило это имя. Казалось, оно не имело ничего общего с ней, будто бы имя и человек существовали по разные стороны друг от друга. Авила сразу почувствовала неприязнь Зерефа к её имени, и прямо так и сообщила ему об этом. Конечно, тогда ещё маленькой девочке было очень любопытно, с чего бы, как и почему. Но Зереф всегда отмалчивался, и сколько бы раз девушка не возвращалась к этой загадке, он никогда не раскрывал истинных причин. И одно демон знал точно: какое бы имя она не назвала, какое бы не примерила на свой облик, лишь одно из них по-настоящему принадлежало ей. Зереф хотел бы хоть раз назвать ее своим настоящим именем, но не мог. Как и не мог хоть раз прикоснуться к ней. И Авилу ужасно огорчало это обстоятельство. — А что произойдёт, если я прикоснусь к тебе? — с интересом спросила девочка, озорно протягивая свою ручку к демону. — Ты умрёшь, — спокойно произнёс Зереф, ловко уворачиваясь от Авилы. — А! — девочка приостановилась и нахмурилась. — Вот как. Ладно, тогда я пока не хочу умирать, прости, — стушевавшись, пролепетала она. Она умерла бы, ведь, прикоснувшись к Зерефу, ей открылась бы ее прошлая жизнь. Прикоснувшись к Зерефу, она узнала бы своё настоящее имя. А оно — ключ к потайной двери в прошлые воплощения. Зереф говорил, что это являлось его вторым проклятием. Но правда повернулась другой стороной — имя являлось её тёмным проклятием. В котором демон оказался по воле случая замешан. С течением времени они привыкли, привыкли всегда держаться на расстоянии друг от друга, но душою быть совсем рядом. Они привыкли всегда ступать и двигаться аккуратно, чтобы ненароком не задеть, не прикоснуться. Они боялись, что однажды случайность произойдёт. И одновременно с тем желали её больше всей своей жизни. — Когда у тебя день рождения? — как-то интересуется она одним теплым днем посреди августа. — Я не знаю, — просто отвечает он. — Да? Как жаль, — говорит она, напряженно вглядываясь в лицо безымянного демона. — А знаешь, когда у меня день рождения? — осторожно спрашивает Авила. Зерефу кажется, будто бы она тщательно подбирает нужные слова. И этот вопрос застаёт его врасплох. Какая глупость. Он знал, какой у нее был любимый цвет, когда она была маленькой. Был в курсе имён всех её соседей, названия цветка на её подоконнике, секретов, которые она скрывала от родителей. Но он не знал, когда она отмечала такую важную дату. И ему приходится ответить короткое и болезненное «нет». Но девушка не обижается, не возмущается и даже не вздыхает от разочарования. Она, всё так же не отводя глаз от Зерефа, добавляет, что её день рождения — сегодня. Вот так просто. Зереф не знает, как ему реагировать на неожиданное признание, как ему ответить на него. А самое главное — следует ли её поздравить? Ведь так делают все люди. Он знал это, хоть уже и слишком много лет прошло с того времени, как он существовал в человеческом облике. — И я знаю, какой хочу подарок на совершеннолетие, — говорит Авила, с каждым словом понижая свой голос до шёпота. Она слегка смущается, переводя на миг взгляд на свои руки, а затем снова смотря на демона. Девушка спешно поправляет свои волосы, а затем вдруг тянется к Зерефу ближе и ближе. И он понимает, что она задумала. Он хочет закричать, остановить её, он сердится. Но так ничего и не предпринимает, продолжая завороженно наблюдать за ее неловкими движениями. А его тело сковано, парализовано и совершенно лишено каких-либо малейших признаков жизни. Дыхание спёрло. А девушка придвигается всё ближе, но в последний момент замедляется. Она так близко к нему, что ещё немного — и их носы соприкоснутся. Но именно в этот миг она замечает в его тёмных глазах, обычно ничего не выражающих, страх. И они заставляют сердце девушки пропустить удар. Авила нервно улыбается. Что ж, она знала, что желает слишком многого. Девушка чуть подаётся назад и, скользнув взглядом по руке Зерефа, резко берёт его ладонь в свою, переплетая пальцы. И Зереф почему-то улыбается ей в ответ, а страх отступает перед сильным чувством. Она не боится. Мавис не боится. — З-зереф, — лепечет она, неожиданно понимая, что знает, как зовут демона перед ней. И знала всегда. Вереница воспоминаний постепенно возвращается к ней, пробуждая смешанные, доселе не ведомые ей чувства. Но Мавис знает — память сейчас не имеет значения, кроме памяти их настоящих имён. Зереф наклоняется к ней, сокращая то расстояние, что Мавис до этого создала. Как дорога каждая секунда. Их взгляды на миг становятся одним целым, сливаясь в палитре чистого светло-зелёного и чёрного цветов. Все краски окружающего мира блекнут перед ними. Зереф касается её губ своими. Но они исчезают. Нет. Исчезают и тёплые пальцы Мавис, и мягкий взгляд малахитовых глаз. Исчезает сама Мавис, растворяясь в искристом тумане и оставляя после себя блески зардевшего заката. Время для него замирает. Она исчезает, чтобы переродиться вновь. Чтобы жить со своим тёмным проклятием и, так и не узнав о его существовании, умереть. А затем — снова переродиться. И Зереф будет ждать своё проклятие его долгую вечность.