Шипы

Раздался звон бьющейся воды об стекло, и по окну начала стекать тонкими струями дождевая вода. Комната наполнилась прохладой, и Ира, поежившись от холода, закрыла окно. Погода, видимо, сочувствует ей. Ах, спасибо, твоей поддержки, мне явно не хватает, думает Ира и складывает руки на груди. Пожалуй, в такие моменты девушка больше всего не любит свою семью. А еще любопытные глаза прохожих. И иногда Кузнецовой кажется, что в Воронеже ее семью знает абсолютно каждый. Она не знает, как отец узнал, что она виделась с Антоном, но теперь она сидит в комнате без какой-либо связи и никого не впускает. Ну… Пока что к ней, конечно, никто и не просился. Но как только, так сразу! Так она просидела еще примерно часа два, тупо уставившись на не собирающийся прекращаться ливень за окном. Вдруг послышался тихий скрежет, и Ира резко повернулась к дверям, ожидая дальнейших действий. — Ира, это я, — неровно проговорила Оксана и поскребла пальцами еще немного. Девушка спрыгнула с кровати и открыла дверь младшей сестре. Та стояла на пороге в розовом сарафане. Сейчас даже ее пухлые щеки не были румяными, как это бывало обычно. Оксана хмыкнула и протянула сестре тетрадь и учебник. — Математика? — догадалась Ира и сразу взяла в руки тетрадь и учебник. — Да, — совсем грустно отозвалась Окси. — Я опять ничего не понимаю… — Проходи, я все объясню, — тут же успокоила ее Ира и немного оттаяла, на время позабыв о выходках собственных родителей. Оксана медленно вошла в комнату и села жа письменный стул, ожидая Иру. Старшая дочь Кузнецовых снова заперла дверь и села рядом с сестрой, включая черную лампу. Так уж случилось, что пока Ира была маленькой родители были еще не такими богатыми, чтобы совсем забить на детей, а когда родилась Окси, дела пошли в гору. И, естественно, девочку свалили на старшую дочь. Ира и не против, но, по сути, Окси растет без родителей. Мама вечно занята собой. Папа — работой. Они, похоже, и друг другу времени мало уделяют… Хотя, это ясно, как белый день, ведь папа часто возвращается с работы поздно, можно было уже и догадаться, что мама ему особо не нужна. Есть и есть. Печально, что, скорей всего, и мама это понимает. Ирина вздохнула, отгоняя лишние мысли и открыла учебник для третьего класса на той странице, которую указала Оксана. — Умножение? — Ира кинула вопросительный взгляд на сестру. Та, насупившись кивнула и протяжно вздохнула. — Обведенные карандашом номера, — пояснила малышка и приготовилась слушать. Ира пробежалась по столбикам заданий и придвинула к себе черновик. — Смотри, — она взяла черную гелевую ручку и выписала один из примеров. — Ты выписываешь число под числом, поняла? Так чтобы десятки были под десятками, а единицы под единицами, — она снова повернулась к сестре, которая внимательно ее слушала. — Да, поняла, — кивнула она, с интересом кусая губу. — Вот так, видишь? — она выписала числа рядом в столбик и поставила знак умножения. — Теперь ты можешь по очереди с конца умножать числа и записывать их ниже. — Ира, положив перед Оксаной тетрадь, так чтобы ей было удобнее видеть, медленно, спрашивая у нее сколько будет умножить то или иное число, выписывала их ниже. Оксана очень внимательно следила за каждым движением, отвечая сестре на вопросы в стиле «пятью пять?» или «трижды два?». — Поняла, как делать? — осторожно спросила Ира. — Или еще разок объяснить? — Погоди, я попробую сама, — с готовностью заявила Окси и взяла у сестры ручку. Оксана долго, чтобы получалось аккуратно, выводила цифры, потом перемножала их и записывала правильные ответы. — Я все правильно делаю? — спустя три примера спросила она, сама не заметив, как она так быстро продвинулась. — Да, солнышко, все верно, — тише ответила Ира, глядя прямо на золотую макушку. Наверное, когда Ира сбежит, единственным человеком, по которому она будет скучать, будет ее сестра. А ведь она еще ничего ей не говорила. И ей даже не хочется представлять, как она все это воспримет. Она уже не такая маленькая, чтобы не понимать, что здесь она реально нужна только Ире. Но и забрать ее с собой — это полный идиотизм. Какими бы их родители не были, Ирина просто не имеет права забирать у них дочь. Она так задумалась о том, что не захочет расставаться с младшей сестрой, что даже не заметила, как та прорешала все примеры и уже просила проверить. — Так, ну молодец, — улыбается во все тридцать два Ира и целует ее в макушку. — Тогда иди за тетрадкой, быстро перепишешь и, если хочешь, можем посмотреть с тобой что-нибудь. — Ого, — ее глаза засияли и она превратилась в ангелочка. — А можно поспать сегодня с тобой? — Конечно, можно, — Ирина облокачивается на стол и поправляет волосы. — Беги, переписывай, а потом возвращайся, придумаем что посмотреть, договорились? — она щелкнула девочку по носу. Оксана уже была намного бодрее, чем тогда, когда только пришла сегодня к Ирине с домашним заданием по математике. Сейчас она уже снова была активной, какой была всегда, румянец снова вернулась на ее круглые щеки. Ира будет вспоминать эти щеки. И даже будет не против, если она, Оксана, ее возненавидит, хотя она, конечно, предпочла бы, чтобы Окси подумала, что ее старшая сестра, в которой она так нуждается, умерла. Оксана пропала на час, и Ира с иронией подумала о том, что, скорей всего, Окси уснула, уставшая от математики, но совсем скоро в дверь опять постучались. Окси завалилась в комнату со столиком, полным всякой еды. Девочка уже переоделась в пижаму, расчесала волосы и была готова к дальнейшему развитию событий. — Ты мне еду принесла? — не веря глазам, усмехнулась Ира. — Как ты смогла протащить ее? — Как ты мне таскала сладкое, когда я ветрянкой болела, — смеется Оксана. И Ира чуть не заплакала. Она даже не замечала, как сильно хочет есть, пока Окси не явилась с тележкой еды. Ирина не помнит, как они досмотрели фильм, убрали ноутбук и улеглись в кровать, но утром, когда она проснулась, дождя уже не было, а маленькая девочка спала, прижавшись к ней.

***

На следующий день, когда Оксана уже проснулась, а Ира даже вышла позавтракать, ее мать остановила ее на полпути в комнату. — Ира, нужно поговорить, — серьезно произнесла женщина. Ира примерно представляла какого характера будет их беседа. Сейчас мама расскажет ей в очередной раз, что ей не следует водиться с такими, как Антон, тем более влюбляться в них и так далее… Они сели за стол друг напротив друга и тут из кабинета вышел отец и сел рядом с мамой. Такого поворота, казалось, не ожидал даже он сам, не то, что Ира. Она сложила руки на груди и удивленно таращилась на родителей. —  Если вы снова об Антоне… — устало начала Ира, но отец попросил ее замолчать простым движением руки. — Дело совсем в другом, — пресек ее возражения отец. — Этот молодой человек тут совсем не при чем и, я надеюсь, нам больше не придется его обсуждать. — он выглядел очень серьезно. — Так вот. Я бы сказал, что этот разговор очень много значит. — Ира нахмурилась. — Понимаешь, сейчас у нас такое положение… — вдруг продолжала мама. — В стране кризис, а жить мы хотим так же хорошо, как и до этого… — она шмыгнула носом. Она старалась не смотреть на дочь, и от Иры это не скрылось. Она не совсем понимала, к чему ведет мама, но уже чуяла, что все не так просто, как может показаться. — Поэтому, когда у нас появилась возможность приобрести целый район в Питере, чтобы сдавать там квартиры и получать с этого деньги, мы с твоим папой сразу же на это согласились. — Что? — Ира поменялась в лице. Сейчас на нем царило изумление. Она и подумать не могла, что у родителей есть средства на целый жилой район в Питере! — Но я даже поверить не могу, — она радостно усмехнулась, совершенно это не контролируя. Она положила руки на стол, внимательно вглядываясь в родителей. — Вы серьезно сейчас, да? — в ее глазах все еще блестело что-то необъяснимое, но очень похожее на восторг. Похоже, она забыла обо всех обидах. — Да, — грубо отозвался отец и глянул на Иру сурово. — Но есть одно «но». И боюсь, что у нас нет другого выбора… — он продолжал смотреть на Ирину все также сурово. А у Иры все вот-вот оборвется внутри. Есть какое-то, «но» и оно мешает ей сейчас держать себя в руках. Неужели случилось, что-то непоправимо ужасное, что никак нельзя изменить?! Выходит, это так, раз уж они даже о ее связи с Антоном забыли. — Пап, что? — встревоженно спросила она. Ей все не терпелось понять, в чем же дело. — Владелец этого района запросил очень большую для нас сумму, но это естественно, если учитывать, что район в центре Питера… — И что же он просит? — уже не в силах себя сдерживать спросила с жаром девушка. — Через два месяца, когда тебе исполнится восемнадцать, он хочет, чтобы ты вышла за него, — просто отвечает папа, пожимая плечами. И внутри как будто что-то обрывается. тяжело падая вниз и все разбивая. Ирина так и застывает, глядя на родных и пару раз тяжело сглатывает. Вся суть этой беседы доходит до нее спустя только три секунды. — Что ты сказал? — тихим голосом произнесла дочь, глядя на отца невидящим взглядом. — Ч-что…? — В день твоего дня рождения приедет к нам Сергей, его агент, — будто не услышав Ирину, как ни в чем не бывало продолжал глава семейства. — И вы согласились? — отрешенно спросила Ира, смотря на маму и, читая предательство в ее карих глазах. — Вы согласились? — она повысила голос, требуя ответа. — Да, — тихо пискнула Кузнецова-старшая. Ира вытаращила глаза на нее, а потом перевела их на отца и поморщилась, как будто съела что-то горькое. — Как же я вас ненавижу! — выкрикнула девушка. — Я же ваша дочь, как вы можете…? — уже кричала она, поднявшись с места. В мгновение ока с места подскочил и ее отец, а потом навис над ней, отчего она вся внутренне сжалась, но продолжала так же бойко смотреть в миг ставшие ненавистве глаза. — Я твой отец и я буду решать, за кого ты выйдешь замуж, ясно тебе? — взревел он и хлопнул рукой по столу. — Думаешь, я не знаю, что ты шляешься с этим? Думаешь, я позволю, чтобы моя дочь вышла замуж за нищего, который ничего сделать для нее не сможет?! — продолжал кричать он, а у Иры на глазах выступали слезы. — Я — твой отец, и я буду решать, ясно? И поверь мне, для тебя самой будет лучше выйти замуж за богатого человека и уехать отсюда! — закончил он. — О да, — после секундной тишины в комнате, зло прошептала Ира, глядя отцу прямо в глаза. — Мне будет гораздо лучше, когда я уеду отсюда! Эти слова она буквально выплюнула отцу в лицо. А дальше все было как-то смутно. Она помнит, как еще где-то час длился скандал с криками и слезами. Потом она убежала в комнату и плакала там. Ей просто не верилось, что родные родители способны вот так запросто отдать ее в чужие руки, как маленького ненужного котенка, который нашкодил. Такой одинокий ей не приходилось себя чувствовать еще никогда. И никогда она еще не была так разбита. И тем более еще никогда в жизни она не была уверена, что обязательно сбежит. Теперь, когда родители просто не оставляют ей выбора. Когда они лишают ее права голоса… А ведь они никогда не давали ей выбрать то, что хочется ей. В детстве мама всегда выбирала ей одежду, совершенно не считаясь с мнением дочери, а та, в силу возраста, считала это нормальным и даже привыкла к этому. Отец решал как ей учится и на кого поступать. И только сейчас к ней пришло осознание, что она сама всего этого не хочет. И никогда не хотела. Все это желания ее родителей.

Они создавали идеальный макет.

И вот опять. Они решают с кем ей быть, а она думает о том, что так сильно любит Антона и так сильно не хочет его терять. Они решают как ей жить дальше, как будто она вещь. Что ж, в таком случае, вещи имеют свойство пропадать в самый неподходящий момент… И она пропадет. Обида с каждой минутой накатывала на нее все больше, больше и больше, давя словно чугунной плитой на плечи. Слезы лились без остановки, и Ира не могла себя успокоить. Все это просто не укладывалось в голове. Так она пролежала на кровати, роняя слезы и громко всхлипывая почти до самого вечера. А потом… потом она поняла, что это все бесполезно. Если ее родители что-то задумали, то останавливать их смысла нет. И слезами она себе не поможет. Есть только один выход из этой ситуации. Бежать. И бежать как можно дальше, чтобы никогда больше не встретить этих людей. Чтобы никогда их больше не знать. И как только Ира подумала о своем единственном спасении, оно постучало в ее окно, стоя на лестнице, притащенной с заднего двора. Антон стоял на лестнице, встревоженно глядя на девушку и стучал в окно, чтобы она открыла. Он увидел, как она встревоженно ходила по комнате, что-то обдумывая. По ней было видно, что она злится. Оставалось надеяться, что не на него. Ирина с облегчением открыла окно, впуская внутрь Антона и выдохнула. Вот, кто действительно мог ее успокоить. Вот кого она хочет видеть, вот кого она так сильно любит, что просто не хочет мириться с реальностью. — Что произошло? — встревожился он, обнимая девушку. — Выглядишь, как будто тебя кто-то обидел, — он отнял от себя Иру и заглянул в ее заплаканные глаза. — Ты плакала? — И кричала, и плакала, и что я только не делала, — вздохнула она, снова прижимаясь к груди Антона. Юноша, в свою очередь обнял ее, погладил по голове и поцеловал в макушку. — Расскажешь, что случилось? — тихо произнес он, продолжая успокаивающе поглаживать ее по волосам. Он почувствовал, как она смахнула ресницами слезы. — Это снова родители, — аккуратно ответила она, умело обходя главную мысль. — Они все ещё не смирились с тем фактом, что я все равно люблю тебя и во что бы то ни стало выйду за тебя. — Я как раз поэтому и пришел, — еле-еле улыбнулся он, отстраняясь и ловя на себе удивленный взгляд. — Что? Ты передумал? — встревоженно изрекла она, смотря прямо на него и чувствуя, как внутри снова все обрывается. — Нет, — уверенно и ровно произнес он, а потом стал на одно колено. Из-за своего большого роста, на одном колене он смотрелся крайне забавно. А Ира не сразу поняла, в чем дело. — Я так долго ждал, когда я смогу произнести эти слова, когда я наконец смогу увезти тебя подальше отсюда и когда мы наконец сможем жить вдвоем вдали от все остальных… — он засунул руку в карман и достал оттуда золотой тонкий ободок и протянул его девушке. — Кузнецова Ирина Васильевна, ты выйдешь за меня? Волнение и радость вдруг волной накрыли ее, в миг перекрыв все те чувства, которые до этого терзали ее, и она чуть ли не подпрыгнула на месте, не отрываясь смотря на своего парня с кольцом в руках. — Да! — выкрикнула она, совсем не беспокоясь, что их услышат и бросилась в объятия, поднявшемуся на ноги Антону, на ходу надевая кольцо на безымянный палец. Кольцо было очень скромное и совсем недорогое, но Ире было абсолютно все равно сколько денег на это потратил Антон. Если честно, то даже если он вообще не подарил бы ей кольца, она бы все равно вышла за него, потому что та огромная любовь, которая бьется в ее сердце, перекрывает все ее принципы и желания. Она до бесконечности любит зеленоглазого мальчишку, а он — ее настоящее спасение.