Waterfall

Напряжённый гул вдали. Разрастается... Эллана зашлась тяжёлым кашлем. Почти сразу её глаза открылись: тяжело и болезненно, будто раздирая покрывшую их корку. Где она? Налево, направо – она не узнавала мест, где оказалась. Ночные массивы, выцветшие травы застыли на безжизненной земле. Смог закрывает небо, скрывает звёзды и луну, а в воздухе не ощущается дуновение ветра. Кольнуло где-то в области сердца. Лавеллан схватилась за грудь. Тонкая, сгорбленная горестями фигура пошатнулась, но всё же нетвердо побрела вперед. Вдали что-то тревожно гудело. Не понимая, зачем, Эллана шла на этот шум, а сердце выпрыгивало. Ком смешанных чувств поднимался к горлу, ещё немного и… – Солас! Он стоял к ней спиной. Два острых уха, понурые плечи, заложенные назад руки. – Солас! – А, vhenan, – с поворотом головы приветствует он. – Ты пришла, – в его голосе призрачное облегчение. – Солас, я… – Подожди, я должен сказать… – Между ними нет и пяти шагов. Его лицо смотрит на Лавеллан с грустной нежностью. За пеленой серых туч проглядывается луна. – Я пытался придумать способ показать, что ты для меня значишь. Ты стала очень важной для меня, важнее, чем я мог представить. У их ног с мирным блеском заискрилось озеро. Лавеллан видела его и не понимала, откуда оно здесь взялось. Обуреваемая эмоциями, она порывисто ответила: – Как и ты для меня, – внутри что-то шептало и упрашивало. Слишком тихо, чтобы сейчас это разобрать. – Что происходит, Солас? Почему мы здесь? Рокот приближается. Его звуки разливают смертельную тоску в душе эльфийки. – В таком случае, я должен сказать тебе…правду, – он прикладывает усилие, чтобы это жестокое слово не отдало горечью. Чешуйчатый китель, перевязь на плече, толстая верёвка с волчьей челюстью на шее – серебрятся в лунном свете под плески воды, однажды это она уже видела. Лавеллан хватается за голову, тело сгибается пополам. Тяжёлым гулом оплывают звуки вокруг. Терпеть их невыносимо. Её тянет блевать, а от слабости подкашиваются ноги. – Солас… ...Продолжает стоять. Голубые глаза с тоскливой нежностью смотрят туда, где она стояла мгновение назад. – Солас, ты это тоже слышишь? – слёзы ужаса дрожат в глазах Элланы, когда она вскидывает на него взгляд. Безымянный гул приобретает форму. – Останови это! Ночь светлеет, серый туман накрывает её. В лицо Лавеллан летят ледяные брызги, а из груди отчего-то вышибает воздух. – Я это сказал не для того, чтобы ранить. Я отвлёк тебя от главного дела. Больше этого не повторится. – Подожди…что? – это всё было, было, было…всё это она уже слышала! Солас по-прежнему глядит в пустоту перед собой так, как если бы перед ним стояла она. Это всё так неверно, абсурдно, будто отрепетировано и… Её осеняет: – Я сказала тебе не трогать моё лицо, и поэтому между нами покончено? – Это не так. Надо было прекратить это гораздо раньше. Я никогда не желал причинить тебе боль. – Зачем ты так говоришь? Пронзительные глаза Соласа медленно обратились к Эллане: – Потому что это правда. Он красив в своей самоубийственной решимости идти до конца. Едва заметно вскидывает подбородок, смотрит с вызовом. Только лазурные глаза печально молчат о чём-то. – Чушь собачья, это полная чушь! – рубанув воздух ладонью, она взбешённо дернула плечами. Знала, что не имеет права, но сделала шаг навстречу. Скорбно покачав головой, Солас отступил два назад. В лицо ударила волна свежего влажного воздуха. – Ты хоть что-нибудь не разнес в пух и прах, чтобы доказать, что умнее всех? В её словах закипает злость. Она упрямо двигается ему навстречу, а под ногами вместо озёрного песка крепнет гранит, мощная горная порода. Гул становится невыносимым, почти оглушающим. Лавеллан почти не слышит своего голоса, а её дыхание начинает сбиваться от нарастающего ощущения ужаса и бесконечно увеличивающейся влажности воздуха. – Ну зачем ты сказал это? – Потому что ты достойна лучшего. Силуэт Соласа начинает погружаться в облако молочного тумана, опустившегося на землю так же внезапно, как и тусклый рассвет. Где-то поблизости, она догадывается, ревёт водопад. – Солас… Лавеллан хватается за грудь, боль и глухота почти обездвиживают её, брызги бьются в лицо, но бледная, почти прозрачная ладонь всё равно тянется к нему. – Эллана! И последнее, что она видит, как любовь всей её жизни, расправив руки, падает вниз со скалы. Его губы оставляют ей напоследок душераздирающе-нежную улыбку и фразу, которая ещё долго эхом звучит в её сознании: «В конечном итоге так было бы лучше… но потерять тебя – значит…» *** – Эллана! Эллана, очнись! Лавеллан захлебывается кашлем, из неё выходит ледяная вода вперемешку с тиной. Над ней нависают бледные лица Жозефины, Лелианы и Варрика, они с беспокойством всматриваются в пропавшего Инквизитора. – Наконец-то мы тебя нашли! Ещё немного, и спасать было бы уже некого,– крепко обнимая приходящую в себя Лавеллан, побелевшими губами шепчет Жозефина. … А позади, надрываясь, рокочет ужасающей высоты водопад.