Mysteria

Я вышел из здания нашего центрального офиса в начале двенадцатого. Погода стояла чудная: теплая, тихая, почти летняя, только легкая прохлада, долетавшая с моря, напоминала о том, что уже сентябрь и вот-вот начнется сезон тайфунов. Зажмурившись и заслонившись локтем от солнца, я сбежал вниз по ступенькам да, забросив на плечо свой нетяжелый рюкзак, пружинистым шагом направился к станции. Впрочем, спускаться в подземку очень скоро мне расхотелось: слишком обидно было терять возможность в кои-то веки пройтись по городу вместо того чтобы сидеть, подобно арестанту, в четырех стенах. Радуясь, что оставил автомобиль на домашней парковке, я сбавил темп и вдохнул полной грудью. Красота! Токийский воздух был непривычно чист, прозрачен и свеж. Мое настроение витало где-то в недосягаемой вышине, лениво задевая острые шпили самых величественных столичных небоскребов: сегодня я защитил проект, для чего, собственно, и приезжал в офис, презентация прошла на ура, заказчики уехали довольные, так что выгодный контракт в буквальном смысле лежал у меня в кармане. Оставались формальности, которые не должны были занять много времени... Как же хорошо в такие минуты – после долгих-предолгих интеллектуальных поисков, на которые убиты килобайты траффика, километры нервов, часы недосыпа и литры кофе, – все-таки жить на свете! Мимо меня, позвякивая, пронесся велосипед, и, глядя, как он ловко исчезает за поворотом, я невольно задумался: не последовать ли примеру активного горожанина? Сначала шальная мысль, пришедшая в голову совершенно беспочвенно, показалась мне глупой, ведь последний раз я садился за руль велосипеда в пору туманной юности, т.е. черт знает сколько лет назад – годы уже не те, сноровки нет, спина болит... Но уже через секунду я передумал: вдалеке, резво крутя педали, проехал сухонький старичок. Ближайший велопрокат не стоило и искать – метрах в тридцати под деревьями маячил как раз такой, так что, выбрав себе коня по росту, скоро я уже катил по столичным улицам. Как ни странно, но уверенность при вождении вернулась ко мне очень быстро – и десяти минут не прошло, как я уже чувствовал машину, чему был несказанно рад: правду, значит, говорят те, кто утверждает, будто начисто забыть, как держать руль (а заодно – как плавать или, например, играть на гитаре), невозможно. Давно забытое чувство эйфории вернулось, в два счета накрыв меня с головой. Кто бы мог подумать, что для полного счастья мне сегодня не хватало лишь этого – двух колес, ветра в лицо и бесконечного полотна дороги! А через полчаса я уже и думать забыл, что велопрогулка не только не значилась в моих текущих планах, но и вообще не приходила мне на ум, когда я их составлял. Под шинами шуршал асфальт, поначалу велодорожка вела вдоль улиц, потом нырнула в небольшой парк, подарив мне ряд крутых поворотов, подъемов, спусков и, наконец, горбатых мостов, въехать на которые с непривычки мне оказалось не под силу – пришлось слезать. Но даже такие мелкие неприятности не сказались на моем настроении: все шло как надо. Хотя, если совсем уж честно, я решился оседлать велик не только ради секундной прихоти, но и чтобы отвлечься, отпустить мысли и, тем самым, найти ответ на вопрос, с самого утра мучивший меня: что я забыл? Проснувшись и потерев глаза, я собирался как всегда топать в ванную, путь куда знал наизусть и потому мог проделать его без очков, не переживая из-за слабого зрения, – но вдруг, ни с того ни с сего, в сознании зашевелилось несуразное «ты что-то забыл, Йошида». Я нахмурился, предпринимая попытку вспомнить, что именно, – но ни в душевой, ни за завтраком, ни по пути в офис разгадки не отыскал. Сперва я решил, что оставил дома важные документы, затем – что не осветил какую-то важную проблему на презентации, однако сегодняшние дела завершились, причем гораздо раньше планируемого, а вопрос как висел в воздухе, так и продолжал висеть, подначивая меня. Я ненавидел незакрытые темы, и поэтому всеми силами стремился вспомнить. «Вот бы понять, что же это, – невольно пожелал я, проходя очередной плавный поворот и покидая сень деревьев, оказываясь на солнечном отрезке пути. – Подсказал бы кто, что ли». Но подсознанье молчало, и скоро я оставил свои глупые дознания. Задумавшись, я не сразу заметил, что пейзаж вокруг неминуемо изменился: место знакомых кварталов и перекрестков гармонично заняли совершенно неизвестные мне здания, высокие дома сменились низкоэтажной застройкой, а та, в свою очередь – частным сектором, где старые, почти ветхие домики утопали в таких же старых запущенных садах. Одичавшие без должного ухода деревья здесь разрослись, нависая над провалившимися крышами беседок, черными от дождя, деревянные лестницы рассохлись, став наверняка безбожно скрипучими. Велодорожка, чуть занесенная сухой скошенной травой да жухлыми листьями, шла вдоль этого странного ряда покосившихся заборов, с другой стороны от нее простиралась заводь, в мутной воде которой плавали утки, чуть дальше виднелись многоквартирники. Я притормозил и остановился, вслушиваясь: тишина, ни души – сложно поверить, что ты все еще в шумной столице! Я не узнавал здешних мест. «Какой-то незнакомый район, – решил я. – Окраина. Но все равно странно, что до сих пор я тут не бывал». Трудно поддающееся словам чувство закралось мне в душу – смесь изумленья и ностальгии, будто я все-таки на самом деле знал, где находился, но эти знания стерлись из памяти, оставив лишь слабые следы, как оставляет их грязный ластик на альбомном листе, удаляя неудачный набросок. На мгновенье мне даже померещилось, что из вон того покинутого дома, чьи тусклые окна изнутри закрывали тяжелые жалюзи, а национальные фонари у входа потеряли цвет из-за плотного слоя пыли, вот-вот кто-то выйдет да, помахав рукой, окликнет меня до боли знакомым голосом: - Хироши! Я вздрогнул, помотал головой – мираж – человек с размытым лицом – тут же испарился. - Что за ерунда? – вяло пробормотал я, ощутив, как мерзкий холод прошибает меня насквозь, и поспешил поскорей убраться отсюда – к счастью, велосипед отлично набирал скорость. Частная застройка закончилась столь же внезапно, как и началась, ее сменили какие-то ржавые гаражи и склады, кирпичные стены последних пестрели разнообразными граффити – мастерски красивыми и откровенно низкопробными, нанесенными поверх друг друга. Все это напоминало городские трущобы, в которых когда-то очень давно, на заре печальной юности, мне доводилось ютиться по дешевым гостиницам – я невольно хмыкнул и прибавил ходу: мало ли какой контингент шатался тут в то время, когда нормальные люди работают. Лишь когда ряд молчаливых заброшек остался позади, я позволил себе сбросить скорость. Недалеко от какой-то стройки мое внимание привлек неказистый клуб, чьи стены с подтеками немо требовали ремонта, но судя по пестреющим на стенде афишам, это вправду было какое-то увеселительное заведение. Возле его неприметного входа толпилась разношерстная группа неформалов в драных джинсах и рокерских футболках с крупными надписями: кто-то гремел цепями, чьи-то руки украшали крупные татуировки, кто-то выделялся из серой массы рваной стрижкой вроде вороньего гнезда или неестественно ярким – красным, зеленым, фиолетовым – цветом шевелюры. «Прямо как в наше время, – ухмыльнулся я. – Такие же «ненормальные», даже красятся так же. Есть все-таки в этом мире вечные вещи». Заинтересовавшись, я подъехал поближе и, притормозив, тронул за плечо худого долговязого парня. - Что тут за собрание? – спросил я, если честно, просто не удержавшись, поскольку тема неформальных тусовок была для меня эдаким приветом из прошлого – иначе, зная себя, я вряд ли бы полез с расспросами к незнакомцу. Парень посмотрел на меня лениво и, так же лениво стряхнув в сторону пепел с недокуренной сигареты, буркнул: - Так, концерт. Играет одна молодая группа... как ее... – он нахмурился, почесал глаз и тем самым размазал кайал по виску и скуле. – Забыл. Но музыка зачетная. - Зачетная, говоришь, – я хмыкнул. «Интересно, кого сейчас слушает молодежь?» – мысленно спросил сам себя да, окинув беглым взглядом толпу, увидел немного сбоку от нее маленькую будку билетной кассы: к ней можно было подъехать на велике. Решив, что собравшиеся здесь меломаны наверняка позаботились о билетах заранее, я так и сделал. Там, на стекле у окошка действительно был приклеен небольшой рекламный плакат: с него мрачно взирала четверка ярко накрашенных лохматых парней в темных обносках. Внизу значилась англоязычная подпись, сделанная убористым готическим шрифтом: «D’espairsRay». Мне стало нехорошо. - Но ведь это наше название! – возмущенно выпалил я, ткнув в афишу. А секунду спустя, всмотревшись в хмурые лица на фотографии, прошептал, едва не падая: – А это... мы. Я протер глаза, сморгнул, машинально ущипнул себя за предплечье, но ничего не исчезло: я по-прежнему стоял возле кассы, как баран, уставившись на постер рок-группы, в которой я когда-то был вокалистом, группы, которой больше не было. Деспа, моя дорогая Деспа... Когда-то она значила для меня так много, из-за нее я ночами не спал, валялся в больницах и умирал, пока печатал на ноутбуке песни, переполнявшие меня, а потом пел их со сцены, отдавая всего себя своим слушателям. Она была для меня всем – работой, жизнью, семьей, и когда она распалась... когда мы распались... нет, когда я настоял, чтобы мы распались, мир утратил прежние краски. Я долго не мог утешиться, но вскоре понял: прошло столько лет, мы уже другие, минувшего не вернуть. Нас больше нет, но... кто тогда, черт возьми, играет сегодня в этом задрипанном третьесортном клубе?! Я ошарашено покрутил головой, кажется, впервые за всю велопрогулку начиная понимать, что здесь творится, но то, что я понимал, мне ох как не нравилось... Рядом мирно болтали люди, кто-то смеялся, кто-то щелкал зажигалкой – обычная обстановка, вот только теперь этот клуб явно напоминал мне одну из тех тесных площадок, где мы с ребятами начинали свой музыкальный путь. С обратной стороны стекла кассы возле афиши висела сухая распечатка: «Ближайшие концерты. Сентябрь-1999». Я судорожно сглотнул. Кто-то в толпе, завершив разговор, резко хлопнул мобильником-раскладушкой. Едва держась, чтобы не закричать, я выполз на велодорожку и повернул назад, что есть духу, не оглядываясь, удирая из этого прекрасного времени, времени без смартфонов и мобильного интернета, зато с настоящей музыкой. Я не знал, от чего бегу и зачем так стремлюсь вернуться в тусклое сегодня из романтически свободного рокерского вчера, где все еще только начиналось, – меня просто что-то гнало, что-то необъяснимое, уверяющее, будто если я сейчас не уйду, если опоздаю, то просто перестану существовать. Боковым зрением, тем не менее, я замечал, как мимо мелькают теперь уже совсем другие пейзажи: никаких тебе разрисованных стен, заросших садов и старых покосившихся домиков – одни новые кварталы, высотки, супермаркеты... Пока, торопясь проскочить в межвременную дыру, я бешено крутил педали, мир вокруг оплывал, видоизменялся, как в фантастическом фильме, неумолимо утрачивая очертания конца девяностых. Я возвращался. В сумасшедшей гонке, когда сам не знаешь, чем та для тебя закончится, я плохо разобрал, как долетел до проката, но, поставив велик на его законное место, не выдержал: выхватил смартфон и сверил дату. С сердца словно камень скатился – на экране горел сегодняшний год. Сначала я даже не поверил, зашел в интернет, загрузил ряд страниц, политические новости, курсы валют – и лишь после этого убедил себя: все в порядке. С трудом переводя дух, пошатываясь, я медленно побрел прочь, все еще не слишком хорошо воспринимая действительность. Хотелось поскорее дойти к метро, сесть на поезд, добраться домой и забыть все это. На широком парапете у самых ворот, ведущих под землю, лежало что-то бесформенное, я толком не понял, что, но моя рука почему-то (наверно, автоматически) его сцапала... Развернув, я увидел, что черная помятая тряпка оказалась отрезанной половиной рукава с пришитыми к ней рваными полосками ткани, напоминавшими птичьи перья. Я замер. Этого просто не могло быть, пусть даже и после сегодняшних ненормальных приключений! Внезапная догадка охватила меня, заставив снова судорожно извлечь из кармана смартфон и открыть непрочитанные сообщения, значок которых сигналил еще с утра, но я игнорировал его, планируя разобраться позже. Как я и думал: меня ждали, искренне недоумевая, куда я запропастился. Блин, это ж надо так заработаться и погрязнуть в своих дурацких проектах, заказчиках, презентациях!.. «Вот что я забыл, – мгновенно в моем сознании все прояснилось. – Сегодня же девятое сентября». С сенсорного экрана на меня высыпалось множество вопросов и заслуженных обвинений от раздосадованного Карю, который явно уже заждался, когда я хоть что-то отвечу ему, а заодно и остальным, сидящим рядом где-то в каком-то ресторане. «Хизуми! Почему ты не с нами?» – этот простой искренний вопрос уколол меня, и я виновато улыбнулся. «Прости. Скоро буду», – набрал я, отправляя сообщение одной рукой, а пальцами другой комкая неизвестно каким чудом появившийся тут рукав моего старого-престарого сценического костюма. Это было необъяснимо, но происходило здесь и сейчас, так что даже прожженный скептик вроде меня не находил внятных объяснений. Единственное, что следовало признать, – факт моей просто фееричной забывчивости. Вот же придурок: дабы растормошить, пришлось швырнуть его в прошлое, вернуть назад, подсунуть тряпку... Мне стало совестно. Не зная, как благодарить потусторонних помощников, я вернулся на велопарковку, чтобы хотя бы сказать спасибо, – но проката там уже не было. И если честно, я не слишком удивился, когда не нашел на асфальте ни следа прикрученных металлических рамок. Вздохнув, я поплелся назад, у входа в метро, правда, остановился и, недолго поразмыслив, стащил пиджак, запихнув его в рюкзак поглубже. Оставшись в футболке да снова забросив за спину свою ношу, я решительно натянул на правое предплечье потрепанный старый рукав, расправляя болтающиеся лохмотья, будто гладя крыло. Осторожно помахал рукой в воздухе – тот прошелестел в псевдоперьях, и мне сразу сделалось по-настоящему спокойно. Ура, я все еще умею летать. Я не разучился.

The end

Написано и отредактировано: 04–08.09.2017 г. Минск, Беларусь