Into Me You See

На шее её виднеется едва заметная тонкая полоска-порез. Коса всё-таки зацепила её, но он сумел вовремя остановиться. Зак кожей чувствует, как и его шею покрывает полоска из бледно-жёлтых лютиков, которые быстро, болезненно прорастают сквозь кожу, заставляя его поморщиться. — Больно? — спрашивает Рэйчел, игнорируя собственную рану. Пусть это и всего лишь царапина, видеть подобное на привычной бледной коже очень неприятно. — Я ведь потом весь в цветочках расхаживать буду до конца жизни, да? — усмехается парень, пытаясь скрыть свою нервозность и уходя от вопроса. — Так и будет, — девочка смотрит на него почти сочувствующим взглядом. — Тебя это беспокоит? — Слушай, какие-то там цветочки меня не остановят. И ты это прекрасно знаешь. — Я…рада. Губы её трогает улыбка, ставшая чуть более живой, чем раньше. Такую Рэйчел он вполне может убить, не испытывая при этом ярого отвращения. Зак смотрит на лицо девочки долгим, пронзительным взглядом, пытаясь запомнить её такой. Юной, красивой и, вот уж поразительно, улыбающейся. Ему этого недостаточно, никогда не будет достаточно, если уж говорить правдиво, а иначе он говорить не стал бы, потому как не врёт. Поэтому парень молчит и просто смотрит. Рэйчел, видимо, понимает что-то, поднимает голову, улыбается чуть шире и спрашивает тихим, мягким голосом, который он тоже, вне всяких сомнений, хочет запомнить: — Ты будешь помнить меня? Зак чувствует, как перехватывает его горло. Так чётко угадать мысли, пролезть в голову благодаря одной лишь фразе- в духе Рэйчел. Он понимает, что не может ответить вслух, и лишь кривит губы в усмешке, которая создаёт на его лице выражение подобия предсмертной агонии. Осознав это, парень просто вздыхает и очень серьёзно кивает. Да. Да, будет. Иначе и быть не может. Так же Зак знает, что должен сейчас говорить с ней. Потому что так надо. Именно поэтому он произносит, радуясь, что голос спокоен: — Было здорово, Рэй. А теперь…смейся. — Ты правда сделаешь это? — Смейся, Рэйчел. Рэйчел не отворачивается. Не закрывает глаза. Просто смотрит своими ужасными, мёртвыми глазами цвета моря. В этой пучине отражается Зак. Он и становится последним, что она видит в своей жизни. Коса издаёт негромкий свист.

***

Кто он без неё? Зак с кривой усмешкой, ставшей в последнее время его привычным выражением лица, рассматривает своё отражение в треснувшем зеркале. Он ударил по нему со всей силы, когда вернулся с места убийства. Выше живота на парне ничего нет, и проросшие сквозь тело цветы видны невероятно хорошо. Старые на месте, никуда-то они уже не денутся. И совсем новые- нежно-голубые незабудки- кольцом опоясывают его шею. Ироничный подарок от насмешницы-судьбы. Голубые, как и её чёртовы глаза. Так мироздание наказывает тех, кто убивает свою же родственную душу? Дарит вечное напоминание о содеянном? Даже если это не так, для Зака всё кажется до ужаса простым. Давно с ним не было такого. Для чего ему идти теперь? И почему его так трясёт, почему мутит и клонит в сон? Это уже, вне всяких сомнений, последствия убийства соулмэйта. Ужасное чувство. Как будто все цветы, что выросли на нём, внезапно выдрали с корнем, а заодно и его самого вывернули наизнанку. Кто убедит, что так надо? Он не сможет забыть. До самой смерти память эта будет смотреть на него через глазки-сердцевины незабудок. На столе лежит оставленный там пистолет, вне всяких сомнений, принадлежащий Рэйчел. Ей ведь уже всё равно, правда? Он может взять его, правда? Зак поднимает руку с зажатым в неё пистолетом. И нажимает на курок.