Он нашел её: Ремейк

Ей долго приходилось ото всех скрываться, но в первую очередь от него, монстра и редкостную сволочь, которую вряд ли можно назвать человеком. И он им не был, Дик Роман, готов пойти по телам неугодных ему людей в достижении своей цели. Любого, кого он сочтет помехой, просто уничтожит. Такой он был, и совсем не вписывался в тот образ, который состроила для себя Чарли, работая на него. Скорее она описала его как очень целеустремленного и предприимчивого человека. Самая же Брэдбери, не осознавая много, воткнула ему в сердце нож именуемый «предательство и потеря». Да, Ричард был злодеем, но не был уж совсем сволочью, Роман все же являлся живым существом, что умеет любить и чувствовать, хоть и не показывает этого на право и лево. Левиафан понял, что у него есть чувства к этой девушке, лишь когда упустил. Она словно просочилась сквозь пальцы, не оставив ничего после себя, нет, пожалуй только личные вещи с её стола, но этого ведь мало. И так происходит уже на протяжении пары месяцев, как только создается ощущения, что вот-вот она появится, Дик упускает Чарли вновь. Но вечно убегать не может никто, особенно когда ты сама устала прятаться. Вот и в тот день вышло именно так. У Романа завибрировал мобильный, когда тот поднимался на лифте, сейчас, его настрой был ниже плинтуса, а все из-за совещания инвесторов. Да, пока он решил залечь на дно и не привлекать к себе много внимания, потому как знал, если левиафан продолжит действовать в том же духе, могут начаться проблемы, в виде тех идиотов, что отняли у него единственное дорогое. — Слушаю, — устало ответил на звонок Дик, однако, далее он не проронил ни слова и лишь вслушивался в слова собеседника, по выражению его лица, можно было легко понять, что сейчас испытывает мужчина. Возбуждение, облегчение, капля радости, все это был словно коктейль из эмоций — через полчаса в моем кабинете, понял Алекс? — с небольшим нажимом, произнес Ричард, после удовлетворительного ответа сбросил вызов. Все через каких-то тридцать минут, он сможет встретится с ней, и высказать все, что накопилось внутри него. По пути в кабинет его остановила секретарь и сообщил, что в кабинете ждет журналист. Ничего не ответив просто прошел мимо — бери папку на столе и вали из моего кабинета — немного зловеще и строго приказал левиафан, журналист молча последовала приказу, скрывшись за непроницаемо черными дверьми кабинета. Ему нужен был покой и тишина, что бы собраться с мыслями и не выставить себя дураком, перед этой рыжей бестией. Левиафан потерял счет времени, пока думал в одно время обо всем, и в то же время ни о чем. И просидел бы так еще несколько суток, если бы в дверь не постучали. — Войдите, — сказал Роман, ему даже не нужно было видеть, кто пришел, какое-то шестое чувство подсказало ему все само, а может это была просто интуиция, Роман не понимал сам, откуда знал ответ. Курьеры, во главе с Алексом молча зашли и положили девушку на диван, что явно не понравилось Ричарду. — Не волнуйтесь, господин, мы сумели подсыпать ей снотворное. она спит — смягчив гнев на милость левиафан приказал им убираться из кабинета и никого не пускать даже под страхом смерти. Как она была прекрасна, один рыжий локон упал ей на лицо, а потому выбивался из общей картинны спящей красавицы. Он осторожно убрал его, но вот разбудил саму принцессу. — Ты что творишь? — немного раздраженно и слегка испугано спросила девушка — если хотел меня съесть, предупреждаю, я невкусная — от этого предложения Роман лишь рассмеялся. — Да, я не против тебя съесть Чарли, но ты здесь не за тем — для Брэдбери было необычно смотреть на него спустя столько недель, к тому же, так по доброму и обычному улыбаться, а уж тем большее смеяться. Однако, ей нельзя было расслабляться, сейчас она была в самом центре логова монстра. — Что ж, тебя, моя дорогая, очень сложно найти — он вмиг стал серьезным, что даже стало не по себе. Чарли поджала ноги под себя и вжалась в спинку дивана. Дик же удивленно посмотрел на неё, даже смотрящей на него в страхе, она была прекрасна. Мужчина присел рядом, чем вызвал недоумение со стороны девушки. Ей был неизвестно, зачем она поадобилась такому как он, и пожалуй, не хотела это знать вовсе, вероятнее всего, это было бы какое-нибудь очередное злодеяние и только. — Так, зачем ты меня «пригласил»? — спросила Чарли делая акцент на последнем слове, что бы это звучало как можно более саркастично — Если это для твоих каких-нибудь злых планов, то уж лучше убей. — Скажем так, нездоровый интерес — наступило глупое неловкое молчание, конечно было ожидаемо, что он попросит её о чем-нибудь, вроде взломать систему безопасности Пентагона или нечто в этом роде, но такое было полнейшей неожиданностью. — Воу воу, притормози мастер пикапа, я как бы сказать, по девочкам больше — шестеренки закрутились и в голове левиафана начал происходить мыслительный процесс. — Скажем это не проблема, хотя, я уже привык к этому телу — Эм, это как-то мерзко звучит — Ладно, а если я уверю тебя в обратном — Чарли непонимающе на него посмотрела. — В смы…-ей не дали закончить вопрос, нагло вторгнувшись в личное пространство, но удивительно было то, что неприятно не было вовсе, скорее в животе, как говорят, запели бабочки, мозги отключились полностью. Чарли пустила все на самотек, отдавая себя в руки левиафану, даже не заметив, как тот посадил её на себя, и уже запустил руки под футболку, ощупывая линию позвоночника, медленно обведя тонкую линию, от поясницы и до самой шеи. Пожалуй, это действие стало для девушки будто вытрезвитель — п-подожди — немного задыхаясь проговорила она. Брэдбери понимала, если не остановится сейчас, то не сможет остановится вообще, а вот мужчину, напротив, это не заботило, потому и просьбе Чарли он не последовал, а лишь поцеловал вновь на сей раз намного грубее и властнее, от чего у Чарли задрожали ноги, и видит бог, если бы сейчас она не сидела, то просто упала. Хотя она итак сейчас в падает в пропасть, но в которую не было страшно упасть, скорее, это было желаемо. Потому она сейчас тихо постанывает от казалось бы таких незначительных прикосновений левиафана, пусть, все будет как идет, она не против утонуть в этом омуте. Сейчас есть только они, а остальное не важно.