В пепел

Доктор Ольсен наблюдал Криса, когда тот был ещё ребёнком и он являлся лечащим врачом его семьи, пока она не распалась. Он настаивал на ежегодном полном обследовании мальчика. Простая мера предосторожности, в случае, если его затмит и он перестанет замечать какие-либо сбои в организме. — Скажите уже. — Доктор Ольсен держал в руке папку с анализами, хмуро сверяя результаты. Его брови сошлись на переносице, очерчивая две глубокие морщины. Крис заметил, как неуверенно подергиваются его губы, а уставшие от ночной смены, глаза поглядывают на него с сомнением. — С тобой все в порядке, Крис. — Это был единственный раз на памяти доктора, когда этот вспыльчивый парень обратился к нему с жалобой. — Я точно знаю, что со мной, блядь, не всё в порядке! — Всё его тело сводило грёбанной судорогой, заставляя пребывать в полном напряжении. — Как вы можете называть себя компетентным? — Тебе нужна помощь врача, да. — Согласно кивнул доктор, сохраняя голос ровным. Крис всегда сторонился темы, что он сейчас собирался поднять. Этот мальчик был особенным случаем в его практике, и именно ему он уделял повышенное внимание. Если бы Крис не воспринимал разговоры об этом в штыки, то возможно смог бы получить шанс на более стабильное мировоззрение. — Но тебе нужен специалист другой сферы. — О чём вы? — Пальцы Криса сжались, сминая простынь, как только он почуял вонь увиливания. — С твоим физическим состоянием всё хорошо. Эта боль, которую, как ты думаешь, сейчас чувствуешь…она в твоей голове. — Доктор Ольсен поднял ладонь, призывая Криса дослушать его. — Я не достаточно знаком с природой твоего заболевания. Я посетил несколько симпозиумов по данной теме и читал множество работ ведущих учёных. Я так же знаю, что ты не хочешь знакомиться с этой областью детально, желая оставаться в неведенье. Но твой разум, через тело, пытается дать тебе знать, что у тебя депрессия. Поэтому тебе нужен специалист другого профиля. — Я не собираюсь к мозгоправу. — Депрессия? Какое глупое обозначение девчачьих истерик. Он не единожды видел, как они утирали сопли, плакали на плече у своих подруг или слишком сильно эмоционировали, превращали всё в трагедию. Крис совершенно уверен, что его состояние совершенно не соответствует картинке в его голове. Пусть он срывался и делал вещи ему не свойственные, но это не имело никакого значения. На каждый из его поступков всегда есть причина, он просто не мог до конца её сформулировать. В конце концов, у каждого человека имеются привычки и они склоны меняться, в этом нет ничего, что можно подравнять к депрессии. И он обычный подросток с гормонами и срывы были весьма характерно для него и его ровесников. — В любом случае, я не могу заставить. Только дать совет. Направить. — Доктор Ольсен медленно вздохнул, закрывая папку. Он надеялся, что его попытка возымеет хоть какой-то эффект и даст надежду на благополучное будущее мальчика. Доктор верил, что Крис заслуживает полной жизни со всеми красками. — Мы давно знакомы, Крис. Поэтому пообещай мне, что подумаешь об этом, хорошо? Врач не сделает из тебя другого человека, но поможет определить твоё внутреннее состояние. — Вы верно сказали, Док. — Хмыкнул Крис. — Это врожденное заболевание. Возможно, вы не знаете, поэтому позвольте объяснить. Это не лечится. Поверьте, я знаю более чем достаточно. — Что ж, в таком случае, я не вижу причины держать тебя здесь. — Это было таким разочарованием. Зачастую на детей могут повлиять родители, воспользоваться своим авторитетом, но похоже, что и Шистад старший потерял всякую надежду. Вот только Крис знал, что не было никакой надежды. Были правила, что Эмиль Шистад вдалбливал в сознание мальчика. И это было лишь очередной причиной не идти к мозгоправу, ему уже хватило с полна. — Сегодня уже поздно и всё, что я могу для тебя сделать это выписать снотворное. Хороший сон тебе не навредит. Оставайся на ночь здесь, я пришлю медсестру с обезболивающим и приглашу девушку тебя навестить. — Девушку? — Крис бросил взгляд на закрытую дверь, желая видеть сквозь неё. Он не ожидал подобного. После долгой напряженной партии, посвященной мыслям о Эве, он наконец смог прийти к заключению, что она не желает его видеть. И он отправил ей это сообщение, будучи слишком слабым, но не ожидал, что она среагирует и заявиться к нему домой, настаивая на больнице. Стоило написать Вильяму, но тихий голосок в его голове нашептывал, что Эва была той кто может ему помочь. И это было совершенно не обоснованно. Крис покачал головой. Никто не мог ему помочь, даже врачи.

***

Эва ненавидела время, то как мучительно оно текло, заставляя сходить с ума от ожидания. Подобно знаменитой китайской пытке, только вместо отсчета капель воды, Эва считала минуты, что растворились в часах. Она провела в коридоре три часа и сорок шесть минут. Сейчас за окном стояло то время суток, когда глубокая ночь медленно сдавала позиции, отдавая город во владения восходящего солнца, еще не проступившего на горизонте. — Ну же. — Прошептала Эва, сверля взглядом самое большое препятствие отделяющее её от Криса — дверь. В больнице было мало дежурных врачей и медсестер. В регистратуре ничего не знали. Никто не давал ей никакой информации по поводу его состояния. Перед её глазами всё ещё стояла картинка, как Крис лежал на кровати, весь покрывшийся потом и трясущийся, словно от лихорадки. Он говорил, что его тошнит, что чувствует себя так, словно все кости сломаны. Она чувствовала себя такой беспомощной от этого страха, что не могла ему ничем помочь. Её глупое сердце билось, как ненормальное, поверженное мыслью, что человеку, которого она любила, было больно. Как Эва могла надеяться, что все чувства растают, когда Крис не отпускал её? — Вы можете войти. Я дала ему обезболивающее, думаю, он скоро заснёт. — Сказала медсестра, держащая в руках маленькую пластиковую коробочку, похожую на аптечку. Её белый, некогда выглаженный халат был сплошь в пятнах, о происхождении которых, Эва не хотела даже думать. Чья-то ночь была хуже, чем её. — Как он? — Эва встала на ноги, поднимая своё пальто с металлического сиденья, делая несколько неуверенных шагов к палате. — Думаю, вам лучше спросить у него. — Медсестра сочувственно улыбнулась и ушла, оставив Эву. Она надеялась, что кто-то скажет ей чего ждать, но нет, все велели спросить Криса. Эва боялась, что это что-то серьёзное, что он смертельно болен. Мысли стали её худшим врагом. Эва застыла у двери представляя себе то, что могло ожидать её за дверью. Она ждала момента, когда сможет его увидеть, а теперь была ужасно трусливой, не решаясь открыть дверь. Будет ли Крис дышать при помощи кислородной маски? Может ему поставили капельницу? Повиснет ли в комнате писк машины, отмеряющей его сердцебиение? Эва тряхнула головой, сбрасывая пугающие картинки и решительно распахнула дверь. Его глаза смотрели прямо на неё, с подозрением и каким-то совершенным восхищением, которого она не могла понять. Он выглядел ровным счётом таким же, каким она нашла его у него дома. — Привет. — Тихо сказала Эва, боясь нарушить тишину повисшую в комнате. Словно одним своим словом она могла нарушить покой пациента. Крис тяжело дышал, его пальцы были сжаты в кулаки и Эва с уверенностью могла сказать, что ему больно. Но было заметно, что обезболивающее имело быстрый эффект, поскольку Крис больше не дрожал. Большим облегчением стало, что в комнате не было излишнего оборудования, наводящего страха. Всё было лучше, чем она думала. — Как ты? Что произошло? — Всё хорошо. — Так же тихо сказал Крис, притягивая её к себе своим чарующим цветом глаз. Ей хотелось подойти так близко, чтобы было возможно разглядеть зелёный цвет его глаз, скрытого за посредственным карим. — Вообще-то меня выписывают утром. — Как? — Эва нахмурилась, всё же подходя к нему и Крис слабо улыбнулся, опуская глаза к её ногам. Прежде ему никогда не приходилось принимать посетителей в больнице и уж тем более не было тех кто захочет находиться рядом. Это его не беспокоило, но сейчас видеть кого-то здесь было чуждым для него. — Ты ведь болен. — Я в порядке. — На этот раз голос Криса был на октаву выше и твёрже. Он не хотел, чтобы она ставила под сомнения его слова. Эва медленно поднесла руку ко лбу Криса, боясь того, что это лёгкое прикосновение может найти отклик в её сердце. Её глаза бегали по лицу Криса, ища признаки недуга пока наконец её ладонь не легка на его лоб. Она действительно беспокоилась о нём или была просто хорошим человеком? Эва являлась ему слишком противоречивой и сводила с ума тем, что он не понимал её. — Что ты чувствуешь? — Прошептала Эва, пробежавшись пальцами по его виску к щеке и обратно, теряясь в его волосах на макушке. Крис прикрыл глаза, наслаждаясь лёгкими касаниями, что просто уничтожали боль внутри него. Она не смогла удержаться и остаться на расстоянии. Тяжело держать себя в руках, когда то что тебе дорого находится прямо перед тобой. Разве голодающий откажется от куска торта с любимой клубничной глазурью? Эва точно не собиралась. — Не знаю. Ничего. — Промедлив ответил он и нахмурился, открыв глаза, когда рука Эвы исчезла, а боль вернулась. Хорошо, что обезболивающее медленно действовало, принося онемение. — А что я должен чувствовать? — Я не знаю. — Эва опустила глаза в пол, желая исчезнуть прямо сейчас. Её грудь тяжело опала и она сглотнула. Он ничего не чувствовал к ней. Она и раньше это знала, но услышать это от него было гораздо хуже. — Хэй, — рука Криса поймала её ладонь и она вздрогнула, — Я в порядке. — Я рада. — Эва смотрела на свою ладонь в его и это дарило ей надежду. Надежда на их будущее была её проклятьем. Ничего не было и не могло быть. — Ты была здесь всю ночь? — Эва обвела взглядом палату, пряча глаза. Ей вдруг стало неловко от этого вопроса. Нельзя ли было сделать ещё более очевидным то, что она любила его? Но она не могла оставить Криса здесь одного и мучиться не только от совести, но и от незнания того, как он. Пусть она по-прежнему этого не знала. — Да. Я беспокоилась. — Призналась Эва. Уже ведь не имело никакого значения, что она скажет. Он и так знал, что она была и оставалась влюбленной дурой. — Знаешь, ты напугал меня. — Почему? — Крис потянул её за руку, заставляя опуститься на кушетку. — Почему? — Брови Эвы взлетели в недоумении. Его глаза горели ожиданием и какой-то неуверенностью. — Ты действительно не понимаешь? — Нет. — Крис нахмурился, пожалев, что задал ей вопрос. Теперь она начнет сомневаться в его вменяемости и сочтёт ненормальным. Вся эта ситуация между ними была чёртовым ребусом, который он не мог решить, хотя прежде справлялся с ними в рекордные сроки. — Это забавно. — Усмехнулась Эва, снова покачав головой. Она не знала почему он отказывался принять очевидное. Крис, как всегда, был Крисом, но прямо сейчас выглядел таким ранимым, что она решила не таить от него правду. — Ты дорог мне. Я переживаю и забочусь о тебе. — Спасибо. — Крис не знал, что ещё сказать. Никто прежде не говорил ему подобного и он не знал, как реагировать. Лучше бы его отец научил его находить нужные слова в таких ситуациях, а не агрессии, что по его словам являлась единственным способом казаться нормальным. Сейчас он чувствовал себя таким расслабленным, но в то же время до смерти уставшим. Вот только его сердце начало гонять кровь по венам словно карт на трассе. — Надеюсь, это не повторится. — Эва вытянула руку из его и улыбнулась. — Пообещай мне кое-что. — Голос Криса стал более вялым, а веки поднимались всё реже. — Что? — Она бы пообещала ему что угодно. Не было ничего, что она не сделала бы для него. Как бы больно ей не было, она пойдёт на это. — Не избегай меня больше, хорошо? Я думаю, ты не самый раздражающий собеседник. — Эва задержала дыхание и улыбнулась. Это был первый, совершенно нелепый, комплимент от Криса в её адрес. — Договорились. — Может она и сможет в будущем быть рядом с ним, иметь его рядом, как друга. Пусть этого будет недостаточно, но в конце концов ей никогда не будет достаточно. — Отдыхай. Я напишу тебе завтра. — Напишешь? Ты уходишь? — Крис нахмурился, его слова были бессвязными и не внятными. — Останься. — Чёрт. — Прошептала Эва, находясь в полном смятении. Она всей душой желала быть рядом с ним, но в будущем это не принесет ей много пользы. Бесполезное сердце говорило ей, что не будет ничего плохого в том, что она останется. В конце концов, Эва сделала бы это для любого человека, если бы он попросил. Её чувства здесь не имеют никакого значения. Ему может понадобиться помощь утром или ему может стать хуже пока он будет спать. — Эва? — Позвал Крис, неуверенный, что она ещё здесь. Провалиться в сон было так соблазнительно, но он отбрасывал его, ожидая её ответа. — Боже, во мне нет никакого стержня. — Эва стянула ботинки и легла рядом, пытаясь устроиться на маленькой жесткой кушетке так, чтобы по минимуму касаться Криса. — Пообещай и ты мне кое-что. — Хм? — Больше никогда не заманивай меня в свою постель. Серьёзно! Я восстанавливаю свою жизнь и в ней нет места безумию. — Эва уткнулась головой в его предплечье и Крис поднял руку, безмолвно предлагая лечь на его плечо. — Никакого секса. — Согласился он. Крис мог довольствоваться другими девушками. Он не хотел вмешиваться в её жизнь и что-то рушить, он бы точно не хотел, чтобы она чувствовала то смятение, что ощущал он. — Здесь тесно. — Эва заворочилась, но не рискнула закинуть ногу на бедро Криса. — А я все думал, что не так? — Крис усмехнулся, сгибая руку в локте и положил ладонь на её лопатку. — То есть? — Эва от безысходности опустила ладонь на его грудь, и закрыла глаза. Она будет корить себя завтра. — В последнее время мне никак не удавалось заснуть. Теперь я понимаю, что должно быть привык к твоему вошканью и постоянным вскрикиваниям, что я лежу на твоих волосах. — Эва ударила его кулачком в рёбра, но улыбнулась. Он не должен был говорить ей вещи подобные этим, но она наслаждалась ими. — Обещаю, кричать погромче этой ночью. — Эва нахмурилась, услышав подтекст в своих словах. Она должна держать себя в руках. Должна быть осторожнее. — Я не это имела в виду. Спи, Крис.