Она гуль, но она умеет любить.

Рабочий день почти кончился. Почти все работники разошлись домой. За день вообще почти не было посетителей. Тоука протирала столы и изредко глядела в окно. – В последнее время, Тоука странно себя ведёт... – Тихо, почти шепча, говорил Энджи рядом стоящему Нишики, протирающему стаканы. – Ну, смерть Йошимура на всех нас повлиял не очень хорошо. – Ответил Нишио. – Да, но мне кажется всё из-за Канеки... – Ещё тише, что бы Тоука ничего не услышала, сказал Кома. А Тоука всё слышала, ей хотелось просто хлопнуть руками об стол, и уйти домой к Хинами, но этого она не сделала. Ей всё равно было интересно послушать, что они будут говорить дальше. – Ну... Да, ты прав... – выдохнул Нишио,– немного странно целый месяц не слышать криков и истерик Тоуки, которые мы обычно устраиваем, – вспомнив пару таких моментов, Нишики улыбнулся, смотря на протёртый до дыр стакан в его руке. – а как ты понял, что всё из-за Канеки? – Да ты посмотри на неё. Каждый день она смотрит в окно. Будто ждёт... Сейчас правда делает она это коротко и почти не заметно, но первую неделю, она не скрывая вставала у окна и пристально смотрела на проходивших мимо людей.. – ответил тот. – Да, точно... Я уже не помню этого... Будто было это так давно... – Знаешь, мне совсем не верится, что Кен стал таким... Таким... Таким, как настоящий Гуль. Никогда бы не подумал, что этот невинный мальчишка, постоянно читающий книжки, может стать настоящим монстром. – от этих слов, сердце девушки сжималось. Значит, она не одна так думает, не одна по нему скучает? Ведь всё время, когда она пыталась заговорить о нём, все переводили тему, будто им плевать. По крайней мере она так думала. – Да уж. Скучаю я по старым временем, – Парень наконец поставил уже до блеска протёртый стакан на место, и взялся за другой. – но теперь ведь их не вернуть? Он сдался и кто знает, что с ним там сделали. – Слёзы на глазах Тоуки. Она хочет плакать. Почти никто не видел как плачет эта персона. Она всем казалась такой сильной духом. А когда она узнала, что умер Йошимура? Её не было несколько дней, да и когда она явилась на работу, частенько уходила в туалет или в другую комнату, из которых доносились еле слышные всхлипы. Да она гуль, но тоже имеет свойство плакать. – А Тоука? Как думаешь, скоро она оправится от всех этих ужастей? – спросил Нишики. – Не знаю, но любовь сильно меняет людей... – После этих слов, Нишио странно посмотрел на Кома. "Любовь?" - такое не понятно ранее слово для Тоуки. Ну а теперь. Теперь она живёт любовью. И как её угораздило в него влюбиться? А она, кстати, ещё не задумывалась об этом. Она не знает чувство "любовь". То есть, раньше не знала. Собравшись, Тоука быстро стёрла с лица слезу, которая скатилась по её щеке и встала, резко повернувшись к ним. – Какая там к чёрту любовь?! – крикнула девушка, и быстрым шагом направилась на второй этаж, в комнату, где можно остаться в одиночестве. Уйдя, она оставила Энджи и Нишики стоять в недоумении. Они посмотрели друг на друга, а затем вдохнули. Тут, со звоном колокольчика, открылась дверь и стакан, которой протирал Нишики, упал на пол, тем самым разбившись.

***

После случая в кафе, Тоука решила на этот раз выйти через окно (маленькая Нацу) что бы не видеть лиц Нишики и Энджи. Остальные два дня, Тоука не ходила на роботу. Она хотела забыть прошлое, и наконец жить дальше. Хорошенько выспавшись, она встала и пошла одеваться. Так как время было 6 часов утра, Хинами она будет не стала, а лишь оставила ей записку. Впервые за месяц, прохожие, которые частенько видели здесь Тоуку, заметили на её лице жизнерадостную улыбку. В чувствах она разобралась, но решила засунуть их куда-подальше. Она шла с почти закрытыми глазами. Открыв дверь и зайдя в кафе, её улыбка резко куда-то делась, а руки, что просились тянутся вверх к солнцу, ослабли. И все чувства, которые она хотела "засунуть куда подальше" снова просились наружу. Перед ней стоял Канеки. Тот же Канеки, с повязкой и книжкой в кармане пиджака. Пусть его волосы всё ещё белые и им не вернуть тот цвет, но его взгляд снова стал тем самым, которым он был. Добрым и невинным. Пусть с каплей равнодушия. Ей так хотелось обнять его, но она себе не позволила. Слеза. О, эта предательская слеза. Она скатилась по её румяной щеке. – Что он тут делает?! – прикрикнула Тоука, вытирая эту самую слезу. Все ожидали немного другой реакции. Хотя Кен знал, что сначла она будет не рада его видеть, поэтому только он не вздрогнул от её крика. – Ну, он вернулся, как только ты ушла на верх два дня назад. Он попросил снова работать здесь. – ответил Энджи. – Ты разве не рада, Тоука? – спросила Кая. В ответ они услышали лишь молчание. – Тоука, я знаю, возможны ты примешь меня за предателя, но я... – договорить он не успел, как руки девушки уже обвили его шею. Она обняла Канеки? Не каждый день увидишь такое, но все сразу поняли, что предстоит душевный разговор и по тихому ушли. – Канеки ты... ты идиот! – всхлипывая в грудь Кену говорила девушка. – Хех... Я знаю. – слегка дрожащим голосом, сказал Канеки. Взяв себя в руки, Тоука резко отстранилась от Беловолосого парня и сделала серьёзное лицо. –Кхм. Ну так, зачем ты вернулся? Как же аогири? Как тебя отпустили? Или же ты сбежал? Тебе что-то нужно? У нас ничего нет. С потерей Йошимура, кофе здесь стало не такое прекрасное, а еда не сильно восполняющая здоровье. – говорила она серьёзно, но всё ещё её глаза были слегка красными от слёз. На все её серьёзные реплики, Канеки лишь улыбнулся и приподнял подбородок Тоуки. – По большей части, я вернулся сюда, ради тебя... – И они оба уже не могли сдерживаться. Он прикоснулся к её губам, псоле чего его руки уже оказались на ей талии. А руки девушки скользнули к его шее. Этот поцелуй длился довольно долго. Никогда она ещё не чувствовала его так близко. Это тепло, которое ей настолько приятно. Она Гуль, но она умеет любить.