Скончаться. Сном забыться. Уснуть. И видеть сны? Вот и ответ. У.Шекспир, монолог Гамлета
Императрица судорожно мечется по кровати, что-то бессвязно шепчет и никак не может открыть глаза. По её лицу крупными каплями катится холодный пот. Екатерине снится, что она куда-то бежит по бесконечным коридорам дворца, что оглядывается, ищет кого-то. Ей хочется позвать Орлова, почувствовать, как он обнимет её и крепко прижмет к себе, как разбудит и спасёт, но голос её не слушается. Вдруг картина резко меняется, и женщина оказывается в до ужаса знакомых покоях. Перед ней в бежевом кресле сидит Великий Князь и мягко улыбается. — Я знаю о твоём адюльтере, — его улыбка вдруг становится печальной, в сапфировых глазах плещется боль. — Но я понимаю его причины и совсем не сержусь. Он встает, медленно подходит к окну. Некоторое время супруги молчат, затем Пётр вдруг оборачивается и тихо и как-то ласково говорит: — Я прощаю тебе, Катенька. Перед глазами женщины проносится вихрь красок, очертаний людей, шум голосов. Мгновение, и всё замирает. Снова те же покои, снова Пётр Фёдорович. Его улыбка становится горькой, он уже не смотрит на неё, будто что-то скрывая. — Я знаю, что Анна не моя дочь. Понятовский, не так ли? А ребёнок, к слову, похож на тебя, — он улыбается немного теплее. — Я приму её, она ничем передо мной не виновата. Он не встаёт, но поднимает лицо, смотря куда-то мимо жены. — Я прощаю тебе, Катенька, — он произносит это болезненным полушёпотом и попросту исчезает, оставляя Екатерину в каком-то жутком одиночестве и пустоте. Снова сменяющиеся образы, гул размытой толпы. Екатерина оказывается в проклятой комнате в третий раз. Опять видит перед собой опостылевшего мужа. Он сидит к ней спиной, опустив голову, и сосредоточенно разглядывает свои руки. — Я знаю про Орлова, — его голос звучит жутко и горько. — Я знаю про заговор. Я и это могу понять. Он оборачивается, протягивает ей мелко исписанный лист. — Вот моё отречение, — он внимательно смотрит на неё. — Отчего-то оно написано моей кровью. Почему? Екатерина мотает головой, прижимает руки к губам, скрывая гримасу подступающих рыданий. Ей отнюдь не нравится то, что сейчас происходит. Ей хочется сбежать, исчезнуть, раствориться, лишь бы не видеть растекающиеся алыми струйками строки документа. — Я прощаю тебе, Катенька, — его пальцы разжимаются, бумага падает на пол. Летят брызги. Лицо Великого Князя вдруг искажает гримаса боли, руки тянутся к шее, пытаясь снять невидимую петлю. Он пронзительно смотрит на жену и медленно-медленно исчезает. Императрица не выдерживает и громко кричит, закрывая лицо руками. Женщина открывает глаза и подскакивает на постели. За окном брезжит рассвет. Екатерина смаргивает не пойми откуда взявшиеся слёзы и мелко дрожит. — Ваше Величество, вы кричали во сне, — в комнату заглядывает верная Матрёна. — Что-то случилось? — Нет, нет, — Екатерина Алексеевна отрицательно качает головой. — Иди.***
В церкви тихо. Екатерина медленно подходит к надгробию, под которым лежит её супруг, и опускается на колени. — Петя, прости… — она заходится в рыданиях. — Прости меня… прости, что загубила… Ответом ей служит звенящая тишина. Императрица утирает слезы, с трудом поднимается и почти бегом покидает это жуткое место. Вечером она боится засыпать. Что-то ей подсказывает, что утренний кошмар повторится и вновь поглотит её с головой. Сон всё же берет верх, и Екатерина проваливается в пучину непонятного всеохватывающего ужаса. Она оказывается в кромешной тьме, конца которой просто не существует. — Петя, прости… — как заведённая, повторяет женщина, оглядываясь по сторонам. Пространство вокруг неё резко заполняется светом, а перед её затравленным взглядом возникает Пётр. Он ласково и печально смотрит на неё, чуть улыбается. — Бог простит, Катенька.