Песнь и молитва

Лелиане нравится петь. Она бродит по городу и подслушивает в тавернах баллады и несвязные пьяные куплеты и обрывки Песни Света в церкви, приходит на каменную террасу и пытается по памяти петь. Она поёт и наслаждается звучанием своего голоса, глубоким и ясным. Лелиане нравится стрелять. Нравится видеть результат упорных тренировок и одобрительную улыбку Маржолайн. Нравится выпускать стрелы одну за другой точным быстрым движением и смотреть, как они попадают аккуратно в центр мишени, как голос попадает идеально в ноты. Лелиана поёт и убивает. Вечером плетёт в песенный узор легенды и предания, не только для слушателей, но и для себя, наслаждаясь, а ночью с ничуть не меньшим наслаждением лишает жизни кому-то помешавших парой верных выстрелов. Лелиана не убивает и не поёт. Она слушает тишину высоких сводов церкви, пытаясь расслышать голос Создателя, рассказывает желающим истории и ищет душевный покой. Пока ей не приходит знак. Лелиана медленно вспоминает прошлую жизнь, жаждая её и немного боясь. Она стреляет из старого лука, но теперь чтобы защитить. Она поёт на поле боя, чтобы ободрить соратников, и иногда мурлыкает под нос давно уже знакомые мелодии. Поэтому немного непривычно снова выпевать медлительную и грустную, величественную песнь. Непривычно, но приятно. Лелиана давно не поёт. Ей некогда - она была левой рукой Верховной Жрицы, она стала тайным канцлером Инквизиции. Даже за лук браться приходится всё реже, надо принять отчёты, сообразить, как действовать дальше, отдать приказы, держать в голове ясную картину происходящего. Кажется, что эта занятая жизнь, полная беспокойства за чужие жизни и судьбу всего мира, длится так долго, что кроме неё ничего никогда не было. Лелиана разглядывает одновременно и знакомые, и совсем изменившиеся черты лица. Когда-то они вместе сидели вечерами у одного костра, пешим ходом проходили огромные расстояния и бок о бок сражались, а теперь они будто бы едва знакомы - так долго не виделись - и при этом словно они знают друг друга лучше многих других. Несостоявшийся король чуть грустно ухмыляется, совсем как когда-то, и тихо просит спеть что-нибудь. Что-нибудь, чтобы заглушить жуткую песнь в голове. Лелиана косится на застывшую в другом углу комнаты ведьму - та будто и не замечает, что они здесь - и, чуть подумав, кивает. Сначала голос хрипит и срывается, но потом начинает литься плавно и красиво, мелодично и нежно. Алистер сидит, закрыв глаза и прислонив голову к стене, Морриган смотрит в пол с непроницаемым выражением на лице, а Лелиана впервые за долгое время по-настоящему радуется - радуется звуку собственного голоса.