Только моя

      Эмма шагала уверенно и твёрдо, как и подобает Сумеречному охотнику. В каждом движении присутствовали грация и лёгкость, и Джулиан не мог не любоваться этим. Он следил за каждым шагом девушки, каждым поворотом головы, движениями грудной клетки при дыхании. Она так забавно морщила вздёрнутый носик, когда ей что-то не нравилось, что Джулиан наблюдал за этим с благоговением. Все взгляды, которые юноша ловил на себе, колыхали внутри что-то жизненно важное и неотъемлемое. И всё-таки, это сердце.       Эмма только лишь своей улыбкой способна была вернуть Джулиана хоть из Ада, свернуть любые горы и осушить все океаны. Нефилим улыбается Эмме в ответ, хотя, возможно, не должен этого делать. Ради детей, ради порядочности. Ради себя, ведь каждый раз приподнятые уголки губ тут же опадают, стоит лишь любимой спрятать взгляд. Но почему нельзя улыбнуться вместо этого, скажем, один раз? Всего-то один, это не запрещено. Парабатаи должны быть не разлей вода.       Джулиан с удовольствием бы слился с Эммой воедино. Ему постоянно хочется затащить её в угол, где он сам уже так долго сидит, примеряя роль сталкера. Притянуть девушку к себя, почувствовать вкус мягких губ, прикоснуться к талии и провести рукой по бёдрам. Но нельзя раскрывать себя ни при каких обстоятельствах. Это может разрушить хрупкую связь, бесконечно трепыхающую от мелких потрясений.       Когда Джулиан коснулся оголённого живота Эммы, чтобы удобнее нанести руну, а девушка вздрогнула, словно обожглась пламенем. Когда Эмма споткнулась об игрушку Тавви и Джулиан подхватил её, задержав в своих объятиях несколько дольше, чем должен был. Когда девушка машинально вытерла со щеки нефилима краску, что так по неосторожности не была замечена самим парнем ранее. Всё это заставляло дрожать нить отношений, которые нельзя было таковыми называть.       Если девушка проходила рядом, зрение будто становилось чётче и пелена спадала с глаз. Мир представал в новых красках, намного ярче предыдущих. Эмма — как второе солнце, что освещало Джулиану путь даже единственным своим лучом. Только бы солнце снова стало светить лишь для него.