Вьюга

      День. Протяжный вой за окном, в стекло отчаянно бьются большие снежные хлопья, но дома тепло, по-обычному уютно и не прибрано.       Старые кресла по обе стороны стоят как истуканы, при одном взгляде на них в разуме сразу появляются красно-жёлтые картинки, воспоминания о Союзе, хоть я и не жил в то время. Старая скрипучая кровать стоит где-то рядом, на стене висит небольшой ковёр с замысловатым узором, и старый деревянный подоконник выделяется своим тусклым блеском.       Стёкла дребезжали от ветра, а она всё так же сидит на подоконнике, держа кошку на ногах. Её взгляд устремлён в окно, куда-то далеко, намного дальше всего, что есть в зоне досягаемости. Она вспоминает прошлое, это сразу видно, потому что только эти воспоминания делали её глаза вновь живыми и блестящими. Такое могло продолжаться часами, и ничто не смело помешать этому трансу, даже кошка упорно лежала в ногах, не подавая виду о том, что она чертовски проголодалась.

Какого чёрта она притащила эту кошку в дом?

      Я предполагал её мысли и даже был уверен в том, что жалеет об одной вещи — ей суждено жить тут, чтобы не замёрзнуть где-то в сугробах, не быть съеденной дикими животными, которые в последнее время приладились нападать на дома выживших. Весь мир, как и надежды, судьбы миллиардов людей, стремительно пошли ко дну. Природа взяла своё и решила истребить людей как давно надоевших блох. На протяжении многих километров — везде лишь холод и пустошь, иногда появляются домики тех самых людей, которые каким-то чудом смогли выжить и найти пропитание. Мы стараемся держаться вместе, иначе по одному все быстро передохнут. — Зина? — я сказал это вслух, но ответа так и не последовало. Зина слишком далеко отсюда, в своих несбывшихся мечтах. Она там, где Земля не является большим куском льда, где идёт технологический прогресс, где люди становятся лучше, где сама Зина — одна из лучших.       Я не знаю, удобно ли её такое проживание со мной, но она молча согласилась разделить данное жилище. Зина как-то давно шутила иногда, что кому-то придётся стать охотником, чтобы прокормить нас всех, и, не особо думая, я принял эту роль на себя. За какие-то пару месяцев я наловил достаточное количество мяса и рыбы. Зина терпеть не может рыбу, поэтому свою порцию отдаёт кошке, не думая о том, что всю ночь её будут доставать голодные боли в животе.       Она внезапно развернулась спиной к окну, отпустила кошку на подоконник. Опущенные уголки губ говорили ярче всяких слов — она не видит выхода из этой ловушки льда, собственно, как и все остальные. — Мы все умрём, — тихий шёпот я услышал кое-как, но сделал вид, что проигнорировал её умозаключение, — вьюга не закончится. Не о такой жизни мы мечтали, не так ли?       В такие моменты Зина была чертовски права, но свои мысли о прошлом и несбывшимся будущем я отрубал на корню, знал, что не смогу выдержать это эмоционально.       А ведь у нас с ней были когда-то грандиозные планы на жизнь: выучиться, подкопить денег и уехать куда только можно, лишь бы подальше от серых видов маленьких, обречённых на вымирание, городов. Мы могли объездить целый мир, наслаждаясь компанией друг друга, но вся прошлая жизнь исчезла, а когда-то сильная взаимная симпатия замёрзла навечно в окружающих нас льдах.       Ночи все часто были похожи на одну: я ложился у стенки, Зина спала рядом со мной, а в её ногах уютно располагалась кошка. Иногда моя подруга просыпалась и начинала плакать, такое длилось вплоть до самого утра, на что я лишь ближе прижимал её к себе, стараясь получше согреть теплом своего тела.       А теперь мне снова нужно было уходить на охоту. Я вместе с Петром и Игорем, моими товарищами и братьями по несчастью, уходил где-то на несколько дней охотиться на медведя или другую съедобную живность. Они так же, как и я, оставляли дома своих родных и близких и уходили искать пропитание. Иногда мы все вместе собираемся и обсуждаем пути продвижения. Кристина, жена Петра, когда-то была географом и имела карту этого региона. Именно по ней мы решили двигаться в ближайшем будущем к югу.       Зина с грустью смотрела, как я надеваю на свои плечи рюкзак с провизией и оружием. Она держала кошку-трёхцветку у себя на руках, а та еле как могла сидеть на одном месте. — Возвращайся скорее.       Я поцеловал Зину на прощанье, кошка Машка ударила меня своей крошечной белой лапкой по носу. Хороший знак. Будет большая добыча. Я уходил из дома, не желая оставлять домашних одних в этом диком мире, но когда-нибудь вьюга утихнет и возможно мы перейдём в более хорошее место, чем старый кирпичный дом.