Всё меняется

Некоторые вещи всегда пугали её сильнее, чем что бы то ни было: привязаться к кому-то, прикипеть душой (которой, с точки зрения антропологии, даже не существует!) настолько сильно, что станет невыносимой сама мысль о том, что этот кто-то вдруг может уйти, исчезнуть из её жизни. Но ведь рано или поздно все люди уходят, уж ей ли об этом не знать. Ей, столько лет работавшей с тем, что когда-то было людьми… С тех пор как она выбрала карьеру судебного антрополога, её лучшими друзьями стали ушедшие безвозвратно. Она могла часами сидеть над останками, изучая микротрещины, снимки, взвешивая на ладони хрупкие косточки, каждая из которых ощущалась по-разному, стоило лишь закрыть глаза. И они рассказывали ей столько, сколько незнакомый человек никогда бы не рассказал о себе при жизни. Но главное — ей было с ними комфортно, ведь в этом мире она занималась тем, что у неё получалось лучше всего: изучала, наблюдала, думала. Их было слишком много… Она не знала их при жизни, никогда не видела их фотографий, и всё это делало их абстрактными. Вот почему, сколько бы времени она им не уделяла, ни один не становился для неё частью чего-то личного. Да, у неё был особый дар: мёртвые говорили с ней, и она, отдавая последнюю дань уважения, слушала и находила зацепки, необходимые для того, чтобы каждый из них мог успокоиться и затихнуть в её голове. С живыми же в этом плане было труднее: с ними говорить приходилось ей, а они принимали участие: помогали словами, действиями, поддерживали в трудную минуту. В итоге в какой-то момент она уже перестала понимать, когда начала так отчаянно в них нуждаться. Когда-то давно она решила, что нельзя позволять себе нуждаться в том, о ком заранее знаешь, что он может уйти. И когда-то давно она дала себе установку, что если не может это пересилить, значит, нужно поступить так, как она поступала со всем, что когда-либо внушало ей страх. «У меня такое чувство, что всё меняется…» — глядя вслед уходящим друзьям, она впервые чувствовала себя предательницей, потому что не могла заставить себя повернуться и посмотреть ему в глаза. Она знала, что должна уйти первой. Сейчас для них обоих это единственный выход.