С самого начала и до сих пор

— Я — доктор Тэмперанс Брэннан из Джефферсонского института. — Вы верите в судьбу? — Безусловно, нет... Он до сих пор помнил их первое рукопожатие, уверенное, крепкое. Помнил, как в мгновение, когда их взгляды встретились, он поймал себя на мысли, что совсем не хочет отпускать её руку. — Я до сих пор не верю. — А я до сих пор верю, — с улыбкой глядя сейчас в её глаза, он точно знал, почему. И после препятствий, которые им пришлось одолеть плечом к плечу, после долгих ночных откровений и совместных открытий, после того как она столько раз заставляла его поверить в себя, а он не единожды доказывал ей, что голос сердца намного важнее голоса разума — после всего этого он чувствовал, что теперь уже никогда её не отпустит. ***** — Чувствовать — не значит знать. Когда ты знаешь что-то, ты можешь приводить в качестве аргументов установленные факты, а не просто делать необоснованные заявления несдержанным тоном! — Ты сказала это несдержанным тоном, не имея фактов. Вот видишь: когда доходит до такой ситуации, всё зависит от того, что ты чувствуешь. — Тогда зачем допрашивать её дружка, если ты уже убеждён? — Потому что я хочу убедить тебя. — Я игрок, — стоило ему это сказать, и на её губах замерла одна из тех улыбок, которые получались непроизвольно, когда она осознавала, что речь пойдёт о чём-то важном, но не понимала, о чём именно. — Я верю, что есть шанс. Слушай, я хочу попытаться... — Ты имеешь в виду нас? — выражение её лица переменилось, в глазах застыла безмолвная просьба сменить тему, пока не стало слишком поздно. — Нет, ФБР не разрешит нам работать вместе. Но для Бута все пути отступления были позади: — Не надо. Нет такой причины, чтобы... Когда он, шагнув вперёд, притянул её к себе и крепко поцеловал, её пальцы так мягко легли на ткань его пальто, что он мог поклясться: в тот момент, не имея возможности обдумать свои действия из-за неожиданности произошедшего, она тоже почувствовала, насколько это было правильно и естественно. Едва его руки оказались на её талии, а их губы соприкоснулись, всё вокруг словно перестало существовать. Однако здравый смысл вернулся к ней слишком быстро. Резко оттолкнув его, Тэмперанс прервала поцелуй: — Нет, — она была смущена, испугана и, не в силах поднять на него глаза, отчаянно стараясь собраться с мыслями, искала более содержательный ответ. — Нет! — Почему? — он всматривался в её лицо, больше всего на свете желая снова встретиться с ней взглядом и увидеть в её глазах то, что она боялась произнести вслух. — Почему? — Ты думаешь, что защищаешь меня, — увы, её мимолётный взгляд ничего не прояснил. — Но на самом деле это тебе нужна защита! — От кого? — От меня, — её глаза блестели от слёз, она не знала куда смотреть и как справиться с эмоциями, которые никак не получалось подавить. — Я... Моё сердце не открыто, как твоё... — Просто дай нам шанс. Это всё, о чём я прошу. — Нет, ты сам говорил: определение помешательства заключается в том, что это — бесконечное повторение одного и того же снова и снова, каждый раз ожидая другого исхода. Если она думала, будто быстрое воспроизведение точной формулировки поможет вернуть утраченное самообладание, то она ошибалась. Прекрасно понимая, насколько она потеряна, он вновь предпринял попытку её успокоить: — Значит, давай придём к другому исходу. Давай ты просто меня выслушаешь, хорошо? Знаешь, когда говоришь с пожилыми парами, которые любят друг друга уже 30 или 40 или 50 лет, всегда есть тот, кто говорит «Я знал». Я ЗНАЛ. Знал с самого начала. Поджатые губы, нахмуренный лоб и полный сожаления взгляд заранее дали ему понять, каким будет ответ: — Твои доказательства смешны... — Я — тот самый парень. «Кости», я тот парень, я знаю! — Я... я не игрок, я учёный. Я не могу измениться, я не знаю как... — её голос сорвался. — Я не знаю как, — по её щекам катились слёзы. — Пожалуйста, не смотри так печально. Сделав несколько шагов назад, он опустил голову, заставляя себя принять её слова и проглотить подступивший к горлу ком. Он знал, что это бесполезно. Понял после первого же её вопроса, но до конца не терял надежды на то, что сможет достучаться до её сердца: ему ведь всегда удавалось. Всегда... пока это не затрагивало её страх полюбить кого-то так безумно сильно, что захочется отдать любимому человеку себя целиком, навечно. — Ты права... — ему было трудно говорить, но, подойдя к нему, она ждала ответа. — Ты права. — Мы всё ещё можем работать вместе? — теперь она нуждалась в том, чтобы видеть его лицо и, с надеждой заглядывая ему в глаза, она больше всего боялась увидеть в них ненависть, злость или презрение. Однажды она говорила, что хочет поверить в такую любовь, которая преодолеет любые преграды, и что бы она ни говорила, он знал: она верит. Сейчас ему не нужны были чувства или интуиция: самые неоспоримые факты и аргументы он видел в её глазах, в её слезах, в том, что она до сих пор не ушла. Она верит, но боится испытать подобное на себе, потому что, в случае очередной неудачи, потеря ещё одного близкого человека будет для неё таким ударом, после которого она уже не сможет подняться. Он сдержанно кивнул: — Да. Она отвела взгляд: — Спасибо. Он ждал, что она снова повернётся к нему, но она смотрела вниз и, вытирая слёзы рукой, лишила его единственного окошка, через которое он мог прочесть то, что было у неё на сердце. Должно быть, она боялась за него не меньше чем за себя, раз одним из её главных доводов было «тебе нужна защита». Он понимал, что привыкнув быть лучшей в своём деле, она, всячески это скрывая, чувствовала себя неловко в тех областях, о которых ничего не знала. Поэтому, когда в данном случае один страх накладывался на другой, её пугала перспектива разочаровать его, подвести, не оправдать ожиданий... Но разве неоткрытое сердце может быть серьёзной проблемой? Какая глупость! Ему очень хотелось схватить её за плечи и, хорошенько встряхнув, спросить, почему она не понимает, что он полюбил её ещё тогда, во время первой встречи. Неужели она не видит, что нужна ему именно такой, настоящей — умной, смелой, дерзкой, забавной, прямолинейной и невероятно притягательной? Бесспорно, она — блестящий учёный; её рациональность всегда его восхищала. И если ей так необходимы доказательства, он их ей предоставит, пусть даже для этого придётся играть по-крупному. — Но я должен двигаться дальше. Я должен найти кого-то, кто будет любить меня 30 лет... или 40 или 50. Напрасно он всё ещё ждал виноватого взгляда или какой-то другой реакции, которая бы показала, что ей не всё равно... она лишь тихо выдохнула: — Знаю. Так и не взглянув на него, она сделала пару шагов вперёд, прочь от ужасного места, которое в обещавший быть чудесным вечер воспоминаний принесло обоим слишком много боли. Стоило ей нерешительно остановиться, и она тут же почувствовала его присутствие: преодолев разделявшее их расстояние, он поравнялся с ней и теперь шёл рядом. Не глядя на него и не говоря ни слова, она взяла его под руку, но почти сразу ощутила, как глаза наполняются слезами. Обхватив его руку покрепче, она положила голову ему на плечо; он со вздохом прижался щекой к её волосам. Сейчас ей не требовались учёные степени, чтобы понять: этот вечер непоправимо изменит их отношения. А ему не требовались навыки игрока, чтобы в очередной раз осознать: ради неё он готов на любые ставки.