Начнешь ценить, когда потеряешь

Ничего подбадривающего я не услышал от Какаши-сенсея, возможно, он думает, что я сам должен найти выход, найти ту дверь, выбить её, открыть, сломать, пройти наскозь или еще что-либо, что неважно вовсе. Как угодно! Как можно быстрее! Жалеть меня он явно не станет ни сейчас, ни потом и мне бы стоило расправить плечи, вздохнуть посильнее, набрав в легкие побольше кислорода, а то глаза уже залились красным от этого напряжения, походка стала не лучше, чем у зомби из комиксов. Жалкий вид. Я шел домой, чтобы побыть просто одному, просто подумать. — Поработаем, — последнее время хотелось говорить вслух. Голос с каждым разом был будто не мой, совсем другой человек. Мир вокруг меня поменялся, я остался таким же. Ночами не удается заснуть, я слышу как Итачи плачет, ему сняться кошмары изо дня в день, но я ничего не делаю, лишь лежу на кровати и вслушиваюсь в каждый всхлип. За это время я начал курить, сигареты три за ночь теперь привычно, без этого не выжить. Обычно все начинается с того как я слышу молитву из-за стены, я закуриваю первую, выдыхаю, Итачи уже накрывается одеялом, минут десять и тихое сопение доноситься до меня, затем телодвижения учащаются, слышу как простыня мнется под маленькими ножками, в это время я выхожу на общий балкон и закуриваю вторую, наблюдая как брат ворочится. Его ручки сильнее зажимают одеяло в руках, я вижу как со лба катятся небольшие капельки пота, он вскрикивает, я отворачиваюсь, бросаю сигарету и тихо возвращаюсь к себе в комнату, слыша второй вскрик. Мое тело скатывается по балконной двери, к голове приливает жар, Итачи кричит 'Мама', я дрожащими руками достаю сигарету, уши окатывает жаром от звуков, он всё ещё спит, но слёзы уже начинают течь, я пытаюсь поддать огонь сигарете, на руках холодный пот, дыхание такое тяжелое и всё в голове бьется сердце, я облакачию голову на дверь, волосы мокрые, Итачи резко встал и всхлипы становятся громче, я сжимаю во рту сигарету, непроизвольно голова посмотрела направо, хоть нас разделяла стена, я отчетливо вижу всё. Рука снова тянется с зажигалкой ко рту, два щелчка и я выдыхаю, сердце по-прежнему звучит слишком громко, Итачи встает с постели и выходит из комнаты. Не трудно понять куда он направляется, через минуту до меня доносятся звуки воды и сопровождающие их всхлипы. Это истерика. Он не может успокоиться. Я встаю с пола, докуриваю и ложусь в кровать. Итачи возвращается к себе и берет со стола фотографию родителей, прижимает к себе и, продолжая плакать, старается заснуть. Я закрываю глаза передо мной уже тьма и вот наступает утро, будильник в телефоне прямо рядом с моим ухом начинает гудеть. Я одеваюсь не спеша и спускаюсь на первый этаж по деревянной лестнице, подогреваю завтрак себе и брату, он приходит через пять минут после меня. — Доброе утро, — я киваю ему в ответ и ухожу на работу, спасибо Наруто, что шалости твои обеспечат нам ужин на сегодня.

***

До десяти вечера я поработал, получил деньги и направился домой. В лицо подувал тёплый ветерок, который растрепал волосы, а они в свою очередь щекотали мое лицо. Одежда была пропитана химикатами, от меня несло скорее всего за квартал, а уж люди шли от меня по другую сторону улицы. Наблюдая за движением облаков, я даже не заметил, что меня окликают. — Саске! — в этот раз это был крик, я обернулся. — Привет, Ино, — смутные чувства начали играть на струнах моей души, по ощущениям же будто ваши руки оказались слишком близко и на слишком долго у пылающего коста. Костра, сравнимого по размерам с подоженным трёхэтажный домом. — Как дела? — я мило улыбнулся, по крайней мере мне так показалось.