***
— Итак, рассказывай. Она удивленно посмотрела на Антею, которая села и растянула красные губы в предвкушающей улыбке. — О чём ты? — О вас с Майкрофтом, конечно. Есть какие-то продвижения? — Нет никаких «нас с Майкрофтом», Антея. И, соответственно, никаких продвижений. Она заварила чай и начала разрезать пирог с вишней. Брюнетка нахмурилась, обдумывая ответ Молли и смотря на её сосредоточенное лицо. Слишком сосредоточенное для человека, который всего-то режет пирог. — Почему ты так реагируешь? Я ведь просто шучу. Хупер поставила перед ней тарелку с десертом и села напротив. — А мне не смешно. — Хорошо, это ясно. Но всё равно то, как ты отвечаешь, — она замолчала, что-то обдумывая, а потом её темно-зеленые глаза расширились. — Погоди-ка… Он тебе нравится? Нет, даже не так. Ты влюблена в него! Молли прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Антея умеет понимать людей едва ли хуже своего босса. Поэтому, не желая подтверждать или отрицать её слова, Хупер просто смотрела на свой чай, закусив губу. — Молли, это… — Ничего не значит. — Ну зачем ты так? — Потому что тут не о чем говорить, Антея. Она нахмурилась из-за слов Молли и дотронулась до её руки. — Ты считаешь, что это не взаимно? — Я знаю, что это не взаимно. Понимаешь? Знаю! Она вскочила, немного повышая голос, но потом, опомнившись и поняв, что Холмс может услышать, села обратно. — Но ты ошибаешься, милая. Неужели ты ничего не видишь и не понимаешь? Он никого бы не пропустил так близко, как сделал это с тобой. Никому бы не позволил жить здесь, помогать ему. Никому, кроме тебя. Молли отпила чай и повернула голову в сторону, осматривая кухню. — Он доверяет мне, да. И это, конечно, уже не мало. Но и не то же, что моя влюбленность. Так или иначе, как только он будет способен справляться со всем сам и доктор с этим согласится, я вернусь в свою квартиру, к своей привычной жизни. На этом точка, Антея.***
— Ещё эти таблетки, и всё. Она протянула ему таблетку и стакан воды. Потом забрала стакан и взяла поднос, намереваясь покинуть комнату. — Что-то случилось? Она обернулась, а в голове вспыхнула мысль, заставившая нервно сглотнуть слюну: «Неужели он что-то слышал?» — Нет, с чего ты в взял? Майкрофт вглядывался в её глаза какие-то секунды, но они показались Молли долгими часами. Наконец, он отвел пристальный взгляд и кивнул. — Видимо, мне показалось. Доброй ночи. Ей хотелось многое сказать, но, в конце концов, наружу вырвались лишь два слова: — Доброй ночи.***
<tabОЗаваривая чай на кухне, она отдаленно слышит разговор Майкрофта с доктором. Из гостиной доносятся лишь обрывки слов, но она не особо прислушивается. Когда всё готово, Молли легко подхватывает поднос и направляется в соседнюю комнату. Зайдя, она видит старшего Холмса. Старшего Холмса, который стоит на ногах, пусть и с помощью доктора, но стоит. В горле появляется горечь, словно она проглотила самое противное лекарство, а оно не пошло дальше. Он замечает её, и на секунду в его взгляде появляется беспокойство, но Хупер решительно игнорирует это, улыбается, проходя дальше. — Прогресс на лицо, мистер Стивенс, — она заставляет звучать свой голос легко и бодро. Мужчина, явно пребывающей сегодня в хорошем расположении духа, отвечает ей улыбкой и кивает. — Вашими стараниями, мисс Хупер, — он помогает Майкрофту вернуться в кресло и фиксирует его. Эти слова заставляют её смутиться. — Я не сделала ничего особенного. — Неправда, — она поднимает голову, и на этот раз не обращать внимания на взгляд Холмса не выходит. — Ты сделала очень много, Молли. Настойчиво бьется мысль, что надо улыбнуться, пошутить. Но вместо этого она с трудом заставляет себя кивнуть, словно показывая, что услышала его, и продолжить разливать чай по кружкам. Доктор, видимо, ничего не заметивший, начал говорить о том, что довольно скоро потребность в лечении вовсе отпадет. Майкрофту больше не будет нужна рядом Молли, она сможет покинуть этот дом и никогда не возвращаться. Она молчит, слушая только краем уха, потому что и так всё это знает, и пьет горячий напиток, не заботясь о том, что может обжечься. Она кивает, когда нужно, и не смотрит на Холмса, хотя точно чувствует его настойчивый взгляд где-то слева, но — что удивительно — это вовсе не заставляет её нервничать. Внезапно наступает какое-то странное безразличие ко всему, что происходит в этой комнате. Зачем волноваться и переживать, когда всё и так ясно? Чувства Молли пройдут, тут не о чем говорить. Скоро она уйдет отсюда, жизнь вернется в привычное русло, и это то, над чем стоит сосредоточиться, ведь на работе наверняка накопилось достаточно дел, которые нужно будет разгребать. И вот это требует её внимания. Единственно важное, черт возьми.***
— Спасибо, Роджер, — безэмоционально говорит Молли, стоя посреди гостиной. Мужчина кивает и уходит, оставляя её одну во внезапно какой-то чужой квартире с несколькими сумками вещей и толстым белым конвертом, лежащим на тумбочке. Она опускается на пол, прислоняясь спиной к дивану, и закрывает глаза, чувствуя, как слезы тихо текут по щекам. Она уже знает, что конверт останется закрытым и нетронутым. Хупер ни за что не воспользуется тем, что там лежит. И не потому, что деньги от него. А потому что она делала это не ради денег. Всё это… Не имело ни малейшего отношения к деньгам. Но какая теперь разница?***
Ярость звенит в ушах. Это так резко, больно и непривычно, что Молли теряет контроль над собой, — над словами и действиями. — Ты можешь идти. У него такой тон, что кожа может покрыться коркой льда, но сейчас она совсем не реагирует на это. — Я не спрашивала. И ты не можешь указывать мне! Сейчас нет и мысли о том, что она говорит грубо и бестактно, повышая тон. Потому что это вполне оправданно, учитывая, что Майкрофт решил выйти на работу на месяц раньше, чем доктор разрешил работать в облегченном виде не более четырех часов в день. А Холмс решил выйти сейчас, причем на полный день, абсолютно наплевав на слова мистера Стивенсона и на собственное здоровье. — Отчего же? У него невозмутимый вид, будто они обсуждают погоду, и это злит чуть ли не сильнее. Как он может быть таким равнодушным, когда они говорят о таких важных вещах, а сама Молли еле сдерживается, чтобы не запустить в него что-то? — Потому что я не обязана тебя слушаться. — Да неужели? — сейчас его вид, голос… Всё это слишком напоминает ей Шерлока, который говорит ей всё, что она так не хочет слушать. — А по-моему обязана. Ты здесь, чтобы помогать. Это работа, Молли. А работник должен выполнять то, что говорит работодатель. Она отшатывается, отводя взгляд. Нет, сравнение с Шерлоком тут не подходит, потому что младшему брату далеко до старшего. Шерлок может анализировать, выявлять слабости и давить на них, но Майкрофт… Он просто сказал то, что думает, и это ударило намного больнее. — Работа, — повторяет она. — Да, точно. Работа. И раз уж вы выходите на свою работу, значит, моя окончена. Вечером я уезжаю. Не посмотрев на него, она развернулась и, сдерживая, ушла наверх, чтобы собрать вещи.***
Она застегивает пуговицу за пуговицей, но последняя выскальзывает из пальцев, когда в очередной раз раздается жужжание справа. Вздохнув, Молли всё же застегивает халат до конца, а потом смотрит на телефон, на экране которого показано имя. Антея звонит ей снова и снова, желая поговорить, но Молли либо игнорирует, либо сбрасывает звонок, когда терпение заканчивается. Она уже предсказывает, что будет говорить, а особенно спрашивать Антея. И правда в том, что ответов, которые бы её удовлетворили, у Хупер просто нет. Да и вообще говорить обо всём этом она не хочет. Конечно, Антея не отстанет, от неё так не отделаться, а игнорировать вечно не выйдет, так что рано или поздно придется поговорить. Но она твердо уверена оттягивать этот момент, как можно дольше. — Рано или поздно тебе придется ответить. Голос Шерлока доносится весьма ожидаемо — он молчал довольно долго и вот, наконец, не выдержал. Надо отметить, с тех пор, как она вернулась на работу, он ведёт себя иначе — стал более сдержанным, почти что деликатным и вежливым, а для него это большой прогресс. Но, похоже, способности почти что читать мысли он не утратил. — Как дела с расследованием? Она решает игнорировать и его слова, которые ей неприятны. Как знать, возможно, так она научится не обращать внимание и на всё остальное. Например, на свои мысли. — Продвигается. Хотя не так хорошо, как хотелось бы. Он возвращается к бумагам, которые читал, а Молли принимается за работу, словно этого короткого диалога вообще не было. Нет больше интереса к его делам, нет стремления помочь. Равнодушие охватывает Молли Хупер с неожиданным упорством, а она и не сопротивляется. В свете последних событий это не кажется таким уж плохим вариантом принятия фактов. Факт номер один: она влюбилась в Майкрофт Холмса. Факт номер два: любовь ожидаемо оказалась безответной. Факт номер три: не будет больше ни чтения, ни чая, ни даже встреч один раз в неделю. Ни-че-го. Молли сверяла документы, которые были напечатаны, пока она отсутствовала, но потом замерла, сжав их в руках. В коридоре раздался звук шагов и стук каблуков. Но насторожило не это: параллельно, с выученной периодичностью раздавался стук зонта об пол.