Проклятый цирк

      Кана стояла около поржавевшего стола. Она то и дело отворачивалась от отвращения при виде трупа, который лежал уж точно не один день. От него исходил жуткий запах и было заметно, что труп стал разлагаться. Девушке становилось не по себе, но она знала, что если подаст знак того, что сдается, ее тут же убьют… Но единственное ее успокаивало, он не сможет ее убить, ведь она ему нужна и без нее он никак справится. Но все же не стоит быть слишком уверенным в этом. Мужчина стоял рядом с шатенкой и, взяв перчатки, которые были уже немного заляпаны в крови, принялся натягивать их на руки. За всем этим наблюдала Альберона, уж лучше лицезреть заляпанные кровью перчатки, чем на разлагающийся труп. — Ну что, ты готова? — она была уверена, он специально задал этот вопрос. Шумно сглотнув, Кана посмотрела краем глаза на труп и тошнота снова подступила к горлу. — Ах, точно, вы же не знакомы, верно? Райан, Кана. Кана, Райан.       Мужчина переводил свою руку то на тело, то на Кану, при этом, произнося ее имя, тянул букву «А». От этого ей стало противно смотреть на брюнета, да, она только сейчас обратила внимание на внешность мужчины. На самом деле, шатенка не знала сколько лет ему, но приблизительно ему можно было дать около тридцать с лишним. Девушка уже запуталась и не могла понять, как человек, который жил в девяностых, смог так сохраниться… Если только… Он был проклят! Неужели он свихнулся и погряз в мести смешанной с кровью? — Не будь так груба с ним. От твоей мины на лице самому становится отвратно. Или же ты на всех так смотришь с высока и с отвращением? — именно из-за этого вопроса на Кану нахлынули воспоминания… Когда девушка была ещё малышкой, она пыталась подружиться с другими детьми, но ее вечно отталкивали, называли уродиной, портили ее вещи, унижали. Альберона почувствовала, будто перенеслась в прошлое. — Уродина, уродина, — кричали дети и смеялись. Перед ними стояла девочка с каштановыми волосами, заплетёнными в два низких хвостика. Она стояла и, опустив голову, пыталась сдержать слезы. Она не понимала, почему с ней так обращаются. Ведь она ничего плохо не сделала, лишь предложила дружить, а ее оттолкнули.       Домой Кана приходила и запиралась в комнате, не обращая внимания на крики и возражения матери. И лишь когда бабушка приходила к ним в гости, отпирала дверь и высказывала то, что накопилось на душе. А бабушка выслушивала и заботливо гладила по голове. В тайне показывая свое колдовство, бабушка учила девочку, а та с трепетом наблюдала и переставала плакать.       Но когда она снова приходила в школу, все ее начинали задевать. Но на этот раз за нее заступилась девочка. Кана сидела за партой и не обращала внимания на унижение. Тут к ней подошла девочка и, встав к ней спиной, прогнала одноклассниц. Повернувшись к Альберона, та улыбнулась и протянула ей руку. — Давай дружить!       С тех пор жизнь Каны изменилась… Но не на долго, в тот день, когда она поделилась с подругой своим секретом, что может колдовать, ее одноклассница удивилась и восхитилась. Но придя на следующий день, поняла, что девочка ведёт себя также, как и ее обидчики. Они стояли в стороне и, обсуждая ее, смеялись. После они повернулись в сторону Каны и, подойдя к ней, посмотрели с высока и с отвращением. Посередине стояла та самая бывшая подруга. — Ну что, Альберона, покажи как ты колдуешь, — все засмеялись, тыкая пальцем в Кану. Она не могла поверить, что ее предали. Она доверилась, доверила своей секрет. На душе стало накипать, в голове гудеть, руки сжимались в кулаки. Резко поднявшись, ее волосы закрыли ей лицо, все затихли, ожидая, что произойдет. — Заткнитесь все! — шатенка обернулась ко всем и закричала с той злобой, что накопилась у нее за столько лет.       После этого случая никто к ней не подходил. Родители детей запретили общаться и даже приближаться к ней. Даже учителя косо смотрели, а Кане было все равно, она смотрела на всех с ненавистью, с отвращением, как на нее смотрели ее одноклассники. И ей это стало нравиться, на лице появилась ухмылка, которая некоторых стала пугать. А ей нравилось быть такой… Больше она не подпускала к себе никого, кто пытался с ней подружиться. Она больше не доверяла… — Эй, ты меня слышишь?! — из прошлого ее вывел знакомый и противный голос уже знакомого мужчины.  — Да… — тихо ответила шатенка, продолжая стоять с опущенной головой. Из-за нахлынувших воспоминаний на душе стало паршиво. — Что, ударил по больному? — ему доставляло удовольствие, что девушка была подавлена и ничего не могла с этим поделать. — Хах, в этом мы с тобой похожи, — подойдя к другому столу, который стоял напротив, где лежал труп, взял инструмент, напоминающий нож. — Ты ошибаешься, — так же тихо прошептала она, недоуменный мужчина обернулся, изогнув левую бровь. — Что прости? — последнее слово звучало как сарказм. — Повтори, будь добра. — Ты ошибаешься! — сорвавшись на крик, Альберона подняла голову, в ее глазах отражалась лишь ненависть. Была б возможность, она бы давно прикончила его, но, к сожалению, эта возможность так и не появилась. Она была уверена, накинувшись на него с острым оружием или направив магию, все будет бесполезно, она бессильна. На лице брюнета заиграл оскал, он подошёл к ней и, приподняв ее за подбородок двумя пальцами, усмехнулся. — Какая же ты наивная, — резко отдернув руку, мужчина подошёл к трупу и, направив острый предмет на тело, прошёлся от горла до середины живота. Ужасный запах тут же ударил девушке в нос. Прижав ладони ко рту, Кана пыталась сдержать рвоту. Убийца, увидев выражения лица, стал смеяться и развел руки в стороны. *** — Может найдем менее заметное место? — предложила Леви, одновременно оборачиваясь назад. Конца коридора не было видно, вокруг их только лежал последний фонарь, который не перегорел и освещал небольшой участок. Редфокс все это время смотрел то на книгу, от которой одни беды, то куда-то вдаль. Девушка понимала, как сейчас тяжело брюнету, и что он хочет помочь, и придумать план как избавиться от призрака и от самой книги. — Да, ты права, идем, — не смотря на голубоволосую, Гажил встал и, собрав вещи, повернулся все же к ней и протянул руку, помогая подняться с пола