Всё просто

Я видел секретные карты, я знаю, куда мы плывём. Капитан, я пришёл попрощаться с тобой, с тобой и твоим кораблём. Я спускался в трюм, я беседовал там с господином — начальником крыс. Крысы сходят на берег в ближайшем порту в надежде спастись.

      — Милый Гарри, мы всё понимаем: для тебя, выросшего среди маглов, это кажется дикостью, но пойми, без предназначенного тебе самой судьбой магического партнёра ты начнёшь сходить с ума, — сочувствует миссис Уизли. — Даже если твой старший муж или мужья в прошедшей войне были… не на нашей стороне, мы их примем, Гарри. Ты только скажи, кто именно, и мы…       Он слышит это по сто раз на дню в разных вариациях и молчит, чуть ли не до скрежета сжимает зубы. Он устал уже всем объяснять, что никаких партнёров у него нет. Устал объяснять, что стесняться ему нечего, и если бы уж он и был связан с какими-то придурками, то явно не как младший супруг.       — Гарри, не злись, просто после всех испытаний тебе нужны ласка, забота и надёжное плечо рядом, ты ведь всё понимаешь, правда? — смущённо пряча взгляд, спрашивает Гермиона. — Ты очень сильный маг, и поэтому девушки тебе не подходят, а магия рода Поттер не позволит…       От разглагольствований на тему родовой магии и прочей чуши сводит зубы. Кажется, они учились с Гермионой в одной школе, но, слушая то, как она рассуждает о магии, хочется схватить подругу за плечи и хорошенько встряхнуть.       Он что один ученик на весь Хог, что пользовался библиотекой Выручай-Комнаты и знает, что родовой алтарь — генератор и накопитель магии с чем-то вроде магловского ИИ? Мерлин с ним, с этим пробуждением наследия! Приходится признать, что у магических созданий свои заморочки, и тем магам, в ком пробуждается кровь кого-то из них, приходится с этим мириться, но вот только Поттеры этим никогда не страдали. Точнее, перестали страдать еще в славные времена основания Хогвартса.       В своё время предки не один раз пересекались с Певереллами и другими древнейшими родами и провели не один хитрый ритуал, чтобы получить нужный для них устойчивый результат. Когда Гарри после принятия наследия ознакомился с кодексом рода, который оказался скорее лабораторным журналом, чем списком строгих правил, был немало этому удивлён и крайне рад, что его предки оказались разумными и вполне адекватными магами. А эти…

На верхней палубе играет оркестр, и пары танцуют фокстрот, Стюард разливает огонь по бокалам и смотрит, как плавится лёд. Он глядит на танцоров, забывших о том, что каждый из них умрёт.

      — Мистер Поттер, Вам стоит более ответственно отнестись к долгу перед Матерью нашей Магией, — с хищным блеском на дне в серых глаз советует лорд Малфой. — Отказ от преподнесённого Вам дара может сильно ударить по Вам, а мне не хотелось бы…       Нет, Гарри не имел никаких иллюзий на счет адекватности магов еще до начала первого курса. История с совами и Хагридом была более чем показательна. Но надежда — крайне глупое и бестолковое чувство, и он надеялся, что уж после победы над Воландемортом от него отстанут.       Не отстали.       — Гарри, ну скажи, мы сумеем тебя защитить! — надрывается Рон, порой совершенно бесстыдно заглядываясь на задницу лучшего друга, вызывая тем самым крайне тоскливые вздохи подруги.       Когда один из чистокровных придурков, посчитав себя бессмертным, зажимает Гарри в тёмном углу, терпение мага славного рода Поттер с оглушительным треском лопается.       «Герой или новый Тёмный Лорд?» — на следующий же день красуется на первой странице «Ежедневного Пророка». Как и колдографии «невинных жертв», на которых были изображены как представители «сил света», так и «сил тьмы». Гарри всегда стремился быть объективным и справедливым, так что обеим сторонам досталось примерно одинаково.       И вот уже за ним гоняются Министерство с Отделом Тайн и Авроратом. И Гарри в который раз не может понять логику волшебников и о чем они думают, устраивая травлю своего бывшего «мессии света».

Но никто не хочет и думать о том, Пока «Титаник» плывёт. Никто не хочет и думать о том, Пока, пока «Титаник» плывёт.

      — Гарри, мальчик мой, так было нужно для общего блага. И сейчас, чтобы вернуть стабильность магическому миру, ты должен связать себя узами брака со своими магическими партнёрами, — сверкает очками-половинками внезапно оживший директор. — У тебя наверно возникло много вопросов…       Вот только у потомственного артефактора из рода Поттер вопросов нет. Он всё для себя уяснил, когда Рон Уизли получил «забавную безделицу» по завещанию директора, а плотоядные взгляды на задницу со стороны некогда лучшего друга и почти полное равнодушие к Гермионе стали только завершающими общую картину штрихами.       Столько лжи и обмана вокруг, что он давно устал этому удивляться. Магический мир прогнил насквозь. Деградировал настолько, что ему с его магическим зрением, интуицией и даром артефактора смотреть больно.       Стоит только взглянуть на произведение искусства — волшебные палочки, соединённые в общую сеть и прочно связанные с инфополем планеты, которые выстраивают за волшебников плетения заклинаний, придуманные их далёкими предками. Сколько из современных магов вообще что-то знают о самом существовании плетений? Сколько способны создать что-то новое?

Матросы продали винт эскимосам за бочку вина, И судья со священником спорят всю ночь, выясняя, чья это вина. И судья говорит, что всё дело в Законе, а священник — что дело в любви. Но при свете молний становится ясно — у каждого руки в крови.

       Но как же он устал от этих крысиных бегов и вечного шума, когда приходится держать лицо и строить из себя того, кем он никогда не был! Дамблдор остаётся ни с чем. Как и остальные лишенные мозгов бараны, которых он ведёт к «светлому будущему».       И всё-таки… это повторяется снова и снова. Волшебники то готовы молиться на него, то проклинают, то боятся. Это какой-то чёртов замкнутый круг, если не сказать более грубо и нецензурно. И Гарри хочется именно так и сказать. Громко и отчётливо, чтобы дошло до всех и сразу, но…       «Волшебник-Предавший-Магический-Мир», «Уже-Не-Мальчик-Решивший-Мстить-Всему-Миру-За-Несчастливое-Детство» — пестрят страницы «Пророка». Гарри стискивает зубы и терпит, он привык терпеть с детства, и обучение в Хоге не особо разнообразило его опыт. Вся эта травля была ему вполне привычна и удивления не вызывала. Совсем. Но далеко не ангельское терпение снова подходит к концу.       Еще чуть-чуть, самую малость и…

Но никто не хочет и думать о том, Пока «Титаник» плывёт. Никто не хочет и думать о том, Пока, пока «Титаник» плывёт.

      И вот Гарри, уйдя глубоко в свои мысли, перестаёт обращать внимание на окружающий мир. Проигрывая в голове события десятка лет, прошедшего с момента начала его знакомства с магическим миром Великобритании, он пытается понять, что именно сделать для того, чтобы наконец-то начать жить нормальной жизнью.       — Мистер! — отчаянно кричит девушка, сбивая его с ног и выталкивая из-под колёс машины.       Когда девушка выходит из комы и узнаёт о том, что никогда не сможет ходить и видеть, то Гарри ожидает от неё справедливых обвинений, но Сандей Морган… начинает его утешать. Довольно неуклюже, порой заговариваясь. Она говорит о том, что волноваться не стоит. Что она гордится тем, что успела в своей жизни сделать что-то настолько значимое, как спасение чужой жизни. Ей жаль только, что скоро её мозг станет как швейцарский сыр и она об этом забудет.       Сандей улыбается и так искренне благодарит его за то, что спасла ему жизнь, что внутри Гарри что-то обрывается. Лопается с оглушающим треском. И он отчаянно цепляется за эту хрупкую, но такую сильную девушку, и в этот момент ему начинает казаться, что стоит ей исчезнуть — вместе с ней исчезнет и он. Казаться, что весь мир вращается только вокруг неё.       Для волшебника нет ничего невозможного. Почти ничего. Он возвращает ей способность ходить и видеть. Часами сидит за котлом, варя зелья, улучшающие память, чтобы оттянуть момент, когда Сандей перестанет его узнавать, потому что другие волшебники варить для «презренных маглов» даже за большие деньги отказываются и приходится делать всё самому.       Его солнечный день, его милая Сандей угасает с каждым днём. Это последствие многократного применения заклятий, влияющих на память и сознание. Врачи, не имеющие магического дара, называют это болезнью Альцгеймера. — Поймите, с этим ничего нельзя сделать. Как правило, болезнь начинается с малозаметных симптомов, но с течением времени прогрессирует. Наиболее часто на ранних стадиях распознаётся расстройство кратковременной памяти, например, неспособность вспомнить недавно заученную информацию. С развитием болезни происходит потеря долговременной памяти, возникают нарушения речи и когнитивных функций, пациент теряет способность ориентироваться в обстановке и ухаживать за собой. Постепенная потеря функций организма ведёт к смерти. Уже чудо, что у Вашей жены развитие болезни приостановилось. Поймите, мистер Поттер, мы не боги и не сказочные волшебники…

Я видел акул за кормой, акулы глотают слюну, Капитан, все акулы в курсе, что мы скоро пойдем ко дну. Впереди встаёт холодной стеной арктический лёд.

       — Гарри? — сонно протерев глаза, улыбается Сандей, когда он её будит. И в этом её простом «Гарри» столько тепла, любви и нежности, что сердце готово разорваться от переполняющих его ответных чувств.       Поэтому когда он заходит в собственный дом в самом обычном районе Лондона и замечает, что поставленная им магическая защита оказывается умело вскрыта, а в гостиной вместо любимой встречает её растерзанный труп, он немного сходит с ума. Гарри самую чуточку сходит с ума. Чуть-чуть. И думает о том, что магия должна принадлежать всем, а не только горстке зазнавшихся деградантов. И что он даже собственноручно будет выдавливать магию из волшебников… ради общего блага.

Но никто не хочет и думать о том, Куда «Титаник» плывёт. Никто не хочет и думать о том, Пока, пока «Титаник» плывёт.