La Mujer de Judas. Альтернативный конец.

*** Колумбия 2002 г. Он определенно не тот за кого себя выдает. Сильный и крепкий как грузчик, но не грузчик. Определенно не грузчик! Что-то ей подсказывает, что эти мускулы заработаны не тяжелым трудом на плантациях, а упорной работой в спортзале. Кожа смуглая скорей от природы, а не обветренная под палящим солнцем. Но больше всего его выдает речь. Слишком правильная, слишком образная. Речь блестяще образованного человека. Быть может, по этой причине он старается больше молчать. Но она непременно узнает его секрет! В кой-то веке ей есть чем себя занять в этой глуши. *** Пару месяцев назад. Она! Она и есть Жена Иуды! Нет!!! Тысячи раз нет! Миллионы раз нет!!! Осознав это, он умер. Дальше вместо него действовал кто-то другой… Больше не человек… робот, но действовал так четко, словно по заранее намеченному и ни раз отрепетированному плану. Дымовая завеса, накрывшая их помогла им скрыться. Они прошли прошли через тайный ход церкви. С нечеловеческой силой он тащил ее за собой, а она отбивалась, как дикий зверь, однако он не чувствовал ни кулаков ни острых ногтей, ни зубов… Он не слышал ее дикого почти звериного крика. Словно уши заложило толстым слоем ваты. Он двигался к своей цели. Его целью был дом, который должен был стать сюрпризом для нее. О нем не знал никто кроме верной служанки Питы, которой было доверено совершить последние приготовления, прежде чем счастливая пара вступит в этот дом, чтобы начать счастливую супружескую жизнь. Они вступили. И от одного их вида кровь заледенела в ее жилах. Сеньора Альтаграсия в свадебном платье, но вызывающем не восхищение, а ужас… Старое, выцвевшее до желтизны, из грубой материи, испачканное кровью… Почему-то она побоялась взглянуть сеньоре в лицо. Во внешнем виде хозяина почти никаких изменений, типичный жених, если не считать одного НО — лица, перекошенного от эмоций, словно парализованное. Страшно смотреть. и еще страшнее ослушаться. — Уйди и не вздумай никому позвонить! Служанка опрометью выбежала вон. Между тем он втолкнул ее в спальню. Кровать, покрытая белоснежным покрывалом, еще не зажженные свечи. Всюду свежие розы. Но ничего этого он не видел. Удерживать ее больше не было смысла, здесь она от него не сбежит. — Раздевайся, — приказал он. Ее лицо еще больше исказилось от злости. — Только через мой труп! — Здесь я решаю умереть тебе или жить. Устав от пререканий, он заломал ей руки, повалил на кровать. Сумасшествие, овладевшее ей, казалось, придало ей сил, но сошел с ума и он. Как не крути, он сильней ее, он — мужчина и он воспользовался преимуществом, данным ему самой природой. С остервенением он сорвал с нее эти ужасные тряпки, крепко-накрепко привязал ее руки к изголовью кровати и ушел. Это потеря времени, это не рационально, — думал он, шаря по ящикам в поисках спичек. А что рационально в его сошедшем с ума мире? Ответ нашелся сам. Рационально лишь то, что помогает ему выжить. Он нашел в гараже канистру с бензином, бросил все тряпье, которое сорвал с нее, в бочку на заднем дворе, заодно сорвал с себя этот нелепый, ставший столь ненавистным фрак, оставшись в одних брюках. Гори оно все синим пламенем! Он позволил себе пару минут смотреть на то, как эти вещи исчезают в огне, потом достал из кармана брюк телефон, чуть подумал… — Пита!!! Испуганная служанка тут же прибежала на на зов хозяина. Телефон! Дай мне твой телефон! Женщина извлекла из глубин кармана аппарат, который пару месяцев назад подарил ей хозяин. Глядя в свой телефон, он набрал номер на аппарате служанки и махом руки приказал ей уйти. — Аурэлио?! — Кто это? — Маркос Рохас Пауль. -Вот так сюрприз! Что нужно?! Во время журналисткой практики ему довелось общаться с разными людьми из разных сфер, в том числе и из криминальных. — Мне нужны твои услуги. Заплачу. — Ближе к делу. — Мне нужны паспорта. — Когда? — Сейчас. Я не Волшебник. — Мне говорили другое. Заплачу сколько скажешь. — Что еще?! Частный самолет. — Накинешь пару тысяч и я окажу тебе еще одну услугу… Пару часов спустя мужчина и женщина, внешне очень схожие с Маркусом и Альтограсией с их документами вовсю следили по стране, путая тем самым следы настоящих беглецов. *** Пару месяцев спустя. Колумбия. — О, черт! Она опять врезала ему кулаком по лицу, хотя бить было нельзя (но какое этой сумасшедшей до этого дело…) Пластическая операция, чуть изменившая его внешность (другая форма скул и носа), еще давала о себе знать болью. Черты лица стали более привлекательны (врач знал свою работу), хотя он его об этом и не просил. Новое красивое лицо было искривлено старым горем и сумасшествием. В очередной раз он пришел, чтобы взглянуть на нее. От души врезав ему по лицу, она забилась в угол, села на пол, обняла колени руками. Уделив ему порцию внимания, она больше не замечала его, покачиваясь из стороны в сторону. сумасшедшая! Длинные темные волосы сбились в многочисленные колтуны, от нее смердело, она сильно похудела, осунулась. Не осталось никаких чувств к ней. Но почему он выбрал этот путь для себя?! Путь санитара, тюремщика, палача… или всех сразу… Тем самым он наказал и себя. Сегодня без изменений. А каких собственно изменений он ждал? Ушел, закрыв за собой дверь на замок, оставив ее с верной темнокожей служанкой. Вынужденная мера. *** Пару дней спустя. Темнокожая рука с почти белой ладонью ласково коснулась ее волос. Она по привычке отбросила руку. Дородная женщина запела. Сквозь туман сумасшествия и безразличия на поверхность всплыли воспоминания. Эту песню пела ей в детстве мать перед сном, слезы непроизвольно покатились по щекам. Теперь темнокожая рука утирала ей слезы. — Пойдем, дорогая, тебе надо помыться, а потом поесть. Даже самые дикие звери сдаются, когда у них нет сил, когда они измотаны. Она усадила ее в роскошную горячую ванну, доверху наполненную водой (от воды исходил запах трав), терла нежную белую кожу ароматным мылом до красноты, Альтограсия при этом оставалась безучастной, словно кукла. Аккуратно, прядь за прядью она расчесала ее волосы и заплела в косу, чуть отошла, чтобы полюбоваться на результат. *** А он нашел себе тяжелую, изматывающую физически работу на кофейной плантации, чтобы не сойти с ума. Или он уже сошел?! Мог ли он сам для себя быть цензом после всего произошедшего?! Краем глаза он заметил заинтересованный взгляд хозяйки плантации, обращенный в его сторону. Красивая, но ему безразлично. У него не осталось эмоций, чувств, инстинктов. Все умерло в тот день. Она убила в нем человека. Остался какой-то зомби… Мешок, еще мешок. Еще и еще… до потери пульса, чтобы не думать, что когда он придет, она вновь набросится на него, расцарапает ему лицо, ударит, если он не будет осторожен. Это тупик. Изможденный он снова зашел к ней вечером, с опаской взглянул в угол у двери, из которого на него обычно нападал дикий зверь в обличье женщины, но не нашел ее там. И это было страшнее ударов. Паника плескалась в темных глазах. Посмотрел на балкон и увидел в кресло-качалке ее! Необыкновенно умиротворенную в лучах заходящего солнца в белом простеньком платье. Темные волосы заплетены в аккуратную косу. Он с трудом отвел взгляд от этого зрелища, взглянул на служаку, слова благодарности застряли у него горле, но мудрая женщина поняла все без слов.