Скрывая за улыбкой.

Лорелин не привыкла жаловаться. Её принципом всегда было: « Стисни зубы и терпи, как бы гадко не было.», и девушка всегда следовала ему. Ни в детстве, ни сейчас, из её уст не вырвалось ни одного жалобного крика или мольбы о помощи. Даже когда на задании ей пробило куском железа ногу до кости, Лорелин осталась хладнокровной и сама успела сделать жгут, прежде чем отрубиться от потери крови. Но сейчас, так глупо влюбившись в своего напарника, пусть он и порядочная задница, девушка могла плакать по ночам, виня себя за своё малодушие, и снова откладывать рапорт в ящик стола. Эта нелепая связь лишь причиняла страдания им обоим.Валериану — потому что тот признавался в любви и не получал взаимности, а Лорелин — потому что душа рвалась на части от одного ласкового взгляда майора. Но она понимала, что стоит хоть словом, хоть жестом дать понять о своей симпатии к нему, их отношения закончатся и он просто скажет ей «Прощай». Потому что, чёрт возьми, он так поступает со всеми. Но девушка продолжала смеяться, скрывая боль за неискренней улыбкой. Блондинка могла взять его за руку и нисколько не измениться в лице, а в душе будет бушевать буря. Он спросит о самочувствии, она отшутится и всё пойдёт своим чередом. Чувства Лорелин с каждым днём сплетались во всё более тугой клубок, который причинял огромные страдания. Валериан начинает что-то подозревать, потому что девушка заметно похудела и кожа приобрела сероватый оттенок от постоянных недосыпов. Она отвергала все просьбы мужчины проверить здоровье, предложения Алекс проверить её, и продолжала втихомолку страдать. И если бы раны были на поверхности… Перетянул бинтами и всё, а так… Не вылечишь, не облегчишь страдания.        — Тебе нужно взять отпуск. Так ты скоро и пушку в руках не удержишь. — произносит Валериан за завтраком и ставит перед напарницей кружку с горячим чаем. — Хоть чаю попей, а то ничего не ешь. Лорелин хочется кричать, вылить этот проклятый чай ему за шиворот и заорать: « Почему?! Почему?! Почему ты?! Почему ТЫ украл моё сердце?! ». Но она лишь покачивает головой и отодвигает кружку рукой, добавив с лучезарной улыбкой:       — Я на диете! Сладкое, мучное, зелёное, красное, оранжевое не ем! — девушка коротко хихикает и хочет выйди из маленького отсека с наивным названием: «Кухня». Но её путь преграждает рука майора, а после и он сам.       — Валериан? — Лорелин не спускает с лица наигранную улыбку, пусть уголки губ уже начинают кривиться вниз, она стоит и упрямо смотрит ему в глаза. Брюнет хватает её за запястье, не позволяя пройти, но девушка и не пытается убежать.       — Мне не нужен больной и ни на что не способный напарник. — тяжело вздохнув, выдавил из себя Валериан. На лице девушки не дрогнул ни один мускул. Она не осрамится перед ним, не в этот раз. Ограничить себя рамками, через которые нельзя переступить — вот что значит быть человек на службе, солдатом. И Лорелин была такой, хладнокровной и ответственной, она не могла показать свою «другую» сторону — нежную и заботливую Лорелин, которая занималась балетом и любит читать. Нет, конечно, она старается тайком заботится о своём напарнике, дарить ему любовь, но полностью подарить все чувства никак нельзя. Единственное, что она может — скрыть боль за улыбкой, чтобы он не переживал.Но тело предаёт ей, выставляя слабости в виде жуткой худобы и впалых щёк.       — Что ж, хорошо. Я уйду, так будет лучше нам обоим. — голос Лорелин звучит твёрдо, не смотря на катящуюся по щеке слезу. Вот чёрт, не усмотрела момент, когда начала плакать. Валериан, кажется, подавился воздухом. Мужчина замешкался лишь на секунду, но Лорелин хватило и этого. Она рванула руку, выдирая её из цепкой хватки майора и проскочила в коридор, стуча каблуками сапог о металлический рифлёный пол. Через пару метров её вновь схватили за руки и с силой развернули к себе. Лорелин буквально впечаталась лицом в плечо Валериана и на глазах проступили слёзы. Блондинка начала рыдать в захлёб, а мужчина серьёзно испугался, что он слишком сильно её дёрнул и она действительно сильно ударилась. Ведь она давно не плакала перед ним. Но, постойте, она вообще никогда перед ним не плакала.       — Лорелин?! Прости, прости! Я не должен был так говорить.- он крепко прижал её к себе, осторожно оседая на колени, увлекая её за собой. — Мы найдём врача… Подлечим тебя, пока ты не вернёшься в форму и продолжим искать приключения на… На что, я лучше не буду говорить. Девушка хихикнула сквозь слёзы и обняла мужчину так крепко, насколько могла. Лучшего напарника и друга даже представить нельзя. Но если он останется только напарником, то лучше действительно уйти. Ведь со временем станет лишь хуже — она будет медленно умирать, каждый раз видя его с другой, и одна из них станет ему женой, матерью его детей. А время не излечит, только притупит боль, но память будет вновь растравливать ей душу. Раз за разом, год за годом. Поэтому лучше сейчас оборвать всё, сжечь все мосты между ними. Лорелин не уверена, что это поможет, но это спасёт его от каждодневного лицезрения разбитой в душе напарницы.       — Почему. Почему ты так переживаешь обо мне. Но только честно. — голос Лорелин звучал глухо, потому что она уткнулась лицом в рубашку Валериана.       — Потому что люблю. Так достаточно честно? — мужчина улыбался. Девушка подняла на него полные надежды глаза:       — Правда? Не врёшь?       — Клянусь своим любимым виски.- хохотнул мужчина, за что тут же схлопотал оплеуху. Мда, Лорелин, она и в Африке — Лорелин. — Ай, за что?       — Нечего издеваться, когда я так серьезно настроена. — надулась девушка и поднялась с пола.Слёзы высохли, только глаза были немного красноватые, с таким лицом можно вполне явится на встречу с начальством, сославшись на плохой сон.       — Ну раз у нас взаимно. Может сыграем свадьбу на пол альфы? — нахально заявил Валериан и принялся разливаться соловьём о том, сколько будет гостей, какая будет выпивка и какое у неё будет платье. Ответ прозвучал тихо и ласково:       — А давай…