Мама-стебщица.

Вот как вы просыпаетесь утром? Не знаю как вы, но сегодня, например, моя любимая мамочка разбудила меня отборным тяжелым роком, который вдолбился басами в мой мозг через колонки, что коварно расположились по обе стороны от моей головы. — Твою мать! — заорала я с перепугу и поцеловала попой паркет. — Не трогай мою мать, — авторитетно заявила маман и вальяжно вышла из моей комнаты. Поднявшись с пола, я еле нашла пульт от музыкального проигрывателя. Отключив эту адскую машину (не удивительно, что рок я не перевариваю), я пошла в ванну. После чего, привела себя в порядок и, одевшись, сомнамбулической походкой пошла на кухню. Сев за стол, я начала следить взглядом за танцующей у плиты женщиной и, кажется, даже стала понимать своего отца. Дело в том, что он сбежал от нас, когда мне было года два отроду. А все из-за моей мамочки, которая считала своим священным долгом нещадно издеваться над несчастным всеми законными и незаконными методами. Порой мне казалось, что ей самое место на одном из кругов Ада, при этом она точно пользовалась бы уважением у чертей. Странно, что я вообще адекватной выросла… Посмотрев на стену, на которой красовался календарь, я с ужасом заметила, что сегодня суббота, мать его, СУББОТА! Перевела взгляд на часы — 7.30. — Мама! — взвыла я, аки ужаленный в жопу бес. — А ничего, что сегодня суббота? — А? — отозвалась мама, вынимая наушник из уха. Ещё лучше! Я ничего не сказала, а только зло тыкнула пальцем в календарь. — А, ты об этом… — сказала женщина, будто я спросила, что у нас на завтрак. — Сходи в магазин, купи: хлеб, масло, колбаски, сырок, сметану, йогурт, кило картошки, столько же огурцов и помидор ну и мне шоколадку. — Может проще скупить весь магазин? — недовольно справилась я. — Эй, а мне шоколадку? — «А вот это уже обидно!» — У тебя фигура, — фыркнула мать и засунула наушник обратно в ухо, показывая, что разговор окончен. Дело в том, что с ней спорить бесполезно — себе дороже. Поэтому скрипя зубами я пошла в магазин, мечтая, что когда приду, таки завалюсь в объятия кроватки.

***

Как только я переступила порог квартиры, то услышала хохот мамы, который доносился из заллы. Поставив пакет на табуретку, я решила проверить, все ли хорошо, ибо мамин смех ничего хорошего не предвещал. Зайдя в залу, увидела, что мама наполовину свесилась с открытого окна, а на столе, что стоял рядом с окном, лежит как минимум пять наполненных разноцветной водой презервативов. Вот она, продолжая смеяться, вернее сказать ржать, берет ещё один и кидает в окно. И не просто протягивает руку и отпускает, нет, что вы, она прицельно замахивается и запускает шарик в полет. Через пару секунд она прячется под подоконником и ещё сильнее ухахатывается, в то время как за окном слышны отборные маты нашего соседа этажом ниже. Он, бедненький, видимо, собирался на работу. Но теперь он матерясь шёл переодеваться. — О, привет, — сказала мама, заметив меня, стоящую в проходе. — Я забыла тебе сказать, чтоб ты купила ещё и макароны. — Сама иди, а я спать, — сложив руки на груди, я развернулась и пошла в свою комнату. Через минут тридцать прозвенел звонок, оповещая нас о том, что пришли бедные гости. Вы спросите почему бедные? Да потому что мама шутила над всеми без исключения как только несчастные переступали порог. Сколько раз я просыпалась с разным цветом волос, разнообразными стрижками и прическами, я даже перестала удивляться как ей это удаётся. А что говорить о том, как она однажды на родительском собрании, выслушав замечание о моём поведении, развела монолог «о правильном и не правильном», плавно переходя к теме «как вырастить успешного отпрыска, чтоб обеспечить себе безбедную старость», который затянулся на добрых три часа. А если находились желающие свинтить с лекции маман по тихому, то эти несчастные получали прицельный снаряд в виде летящей ручки точно в лоб. С тех пор её не зовут на родительские собрания, а оценки предпочитают выдавать на листочке. В классе девятом, когда была линейка, она бегала и раздавала всем подряд надутые гелием те же презервативы, только уже с усиками. А директору вручила целый цветик-семицветик из самых разнообразных цветов и форм, при этом они ещё оказались люминесцентные! Откачивали мы директора долго, зато ученики были несказанно рады. — Августина, тут к тебе пришли, — проорала мать. Вы наверное хотите узнать, что за имя такое? Ничего особенного, просто мама родилась в августе, вот и назвала в честь себя любимой своего отпрыска. Молясь о том, чтоб этот несчастный был ещё в здравом уме и памяти, я прошла в коридор, но там уже никого не было. Звук маминого голоса доносился из кухни, куда я на ватных ногах и направилась. Заглянув в кухню, я увидела своего школьного друга Дениса, который сидел за столом, в то время как мама что-то увлеченно рассказывала, при этом наливая чай. — … а я ему и говорю, тебя часом в детстве не роняли? — распиналась родительница, а Денис в это время сидел и не шевелился. У меня аж кровь от лица отлила. Заметив меня, мама как-то подозрительно притихла, а вот глаза ее пылали. Подождав, пока мой друг начнет пить чай, мама непринужденно начала говорить: — А вы предохраняетесь? Внуков скоро ждать? Ты учти, у неё сложный характер. Если что, то ты можешь приходить ко мне, я буду вместо жилетки, можешь выплакаться! А вообще, как вы познакомились? Ты смотри, у тебя же все хорошо с родословной, да? А то мне нужны красивые внуки. А ты, кстати, ничего так, вырастешь, вытянешься, станешь мужественнее. Свадьбу мы сыграем в марте. О, здорово! Отличный месяц, правда? А когда родится ребёнок, то если будет мальчик, назовете его Апрель, моя ж деточка в апреле родилась, а если девочка, то Апрелина! Какие чудесные имена, не правда ли? Только ты смотри мне, не обижай Августину! — затараторила мама. С первых ее слов Денис подавился чаем, и мне пришлось прийти ему на помощь. Откашлявшись, он посмотрел на мою мать глазами размером с блюдца. По мере того, как она вещала, Дэн бледнел, зеленел, краснел, прям, не человек, а радуга! — К тому же, тебе бы причесочку поправить, я проходила курсы парикмахера, посиди, я скоро, — воскликнула мама и умчалась в неизвестном направлении. — Дэн, дыши глубже… — медленно сказала я, присаживаясь рядом с ним. — Ты вообще зачем приперся? — Да я это… как его… домашку принёс, вот… — сказал он и протянул листок с заданиями. Сделав фейспалм, я со стуком опустила голову на столешницу. — Ох, идиот, оно того не стоило, — простонала я, поднимая сочувственный взгляд на своего сконфуженного друга. — Да я уже понял, просто ты уже третий день на школу забиваешь, вот меня и припаха… — начал Денис, но так и замер на полуслове. В кухню зашла сияющая мама, держа в руках садовые ножницы. С маниакальным блеском в глазах, она начала приближаться к Денису. — Сейчас мы тебе челочку подправим, ты только сиди ровно, хорошо? — сказала мама и начала надвигаться на побледневшего парня, чикая ножницами в воздухе и при этом ехидно хихикая. Вскочив с места, Дэн стартонул так, что позавидовали бы спринтеры, и, цепляясь за углы по дороге, он рванул к выходу. А мама спокойно пошла следом, так же чикая ножницами и ласково говоря: — Ну куда же ты, зятек? Всего-то, челку подровнять! Не боись, не обижу! — я побежала вслед за Дэном и успела увидеть, как он хватает рюкзак в одну руку, а кроссовки в другую. — Тина, я позвоню-у-у-у-у! — заорал он, выскакивая из квартиры и мчась по лестнице. Со вздохом закрыв за ним дверь, я повернулась и посмотрела на маму. Та стояла, закинув ножницы на плече и смеялась. — А он крепкий орешек, одобряю, — отсмеявшись сказала она. — Мам, — простонала я. — Ну, а что? Я же была обязана его проверить на адекватность! — Я даже не буду спрашивать откуда у тебя ножницы… — обреченно вздохнула я и пошла в свою комнату. А мама, насвистывая мелодию из «Розовой пантеры», скрылась в недрах своей комнаты. Боже, за что мне все это? А ведь это только одиннадцатый класс, а впереди ещё и университет!