Адвокат дьявола

Стрелки часов, на которые падал светивший с улицы фонарь, неумолимо стремились к четырём. Прошедший день был столь насыщенным, что Адаре, без конца ворочавшейся на влажных простынях, так и не удалось уснуть. Волновало её многое. И в первую очередь не переставала она думать о миссис Блэк. Несколько раз за ночь Адара порывалась собраться и вернуться на площадь Гриммо, чтобы удостовериться в том, что душевное здоровье — и без того пережившей многое — женщины не было загублено окончательно. Вряд ли, думала Адара, сердца волшебников сильно отличаются от сердец неволшебников и у них совсем не случаются инфаркты. Не давали покоя и последние слова, сказанные миссис Блэк: — Это всё ты! Всё из-за тебя! Ты-ты моё проклятие! Проклятие! Оставь меня в покое! Услужливое подсознание раз за разом прокручивало эти обвинения в её голове, силясь разгадать их тайный смысл. Когда и чем Адара успела так насолить женщине? Самым логичным объяснением казалось происхождение девушки: она не была волшебницей. После рассказов Ремуса о причинах, побудивших Сириуса сбежать из семьи, а также об идеях, которые активно населял в магическом мире тёмный маг, Адара имела все основания предполагать, что такой, как она, в этом доме были не рады. Война отняла у Вальбурги Блэк слишком много. Но обвинить она предпочла не тёмного мага, а таких, как Адара. Наверное, не стоило забивать себе этим голову и сосредоточить все мысли на расследовании. Но Адара испытывала щемящую жалость и сочувствие к женщине, оставшейся одной в огромном тёмном доме наедине с отчаянием и пониманием, что она потеряла всю свою семью. Любила ли она своего старшего сына? На этот вопрос у Адары теперь уже не было ответа: слишком мало они пробыли в доме, чтобы это выяснить. Возможно, тот факт, что миссис Блэк выгнала людей Крауча и так эмоционально отреагировала, когда они впервые упомянули Сириуса, лишь показатель того, что она хочет оградить себя от любого рода раздражителей или, как заметил Ремус, признак помутившегося рассудка. Адаре отчего-то хотелось верить, что миссис Блэк любила. Хотя Адара не была из тех, кто всем и каждому доказывает, что материнский инстинкт настолько силён, что мать несмотря ни на что любит своё дитя. Бывает и так, что родители своих детей бросают. Это Адара знала не понаслышке. Уайтлоки практически никогда не поднимали тему с удочерением. Адара знала, что неродная, но ни минуты не чувствовала себя таковой. Её взяли, когда ей было пять — до этого она совершенно не помнила себя. В детском приюте, о пребывании в котором Адара также ровным счётом ничего не помнила, информация о её родителях была засекречена. Так сказал ей мистер Уайтлок, когда она достаточно подросла и стала задавать всё больше и больше вопросов. Отец уверил её, что даже связи на самом высоком уровне не позволили ему раскрыть личности биологических родителей девочки. Адара поверила, но спустя несколько лет, уже став студенткой юридического университета, сама отправилась в приют. Однако по указанному адресу нашла только обветшалое здание, вход в которое преграждали полосатые ленты и табличка, информирующая о том, что это аварийное сооружение отдано под снос и стоит держаться от него подальше. Если здесь когда-то и был приют, то все следы его затерялись давным-давно, и больше никакой информации Адаре выудить не удалось, хотя она ни одну неделю просидела в библиотеке, изучая архивные выпуски газет в поисках хоть малейшего упоминания. Мистер Уайтлок, по просьбе дочери, также навёл справки, по которым он смог лишь предположить, что приют мог закрыться после скандала, связанного с жестоким обращением или ненадлежащим содержанием детей. Ответ Адару не удовлетворил, но заметив, сколько неудобства причиняет своими вопросами, девушка решила подождать более подходящего момента. Учёба и подработка в конторе отца стали занимать всё её время и силы, заставив отодвинуть выяснение своей настоящей родословной на второй план. Лишь иногда, засыпая после очередного насыщенного дня, она думала: а стоило ли оно того? Узнать, что тебя бросили, потому что ты не нужна? Но здесь и сейчас ты нужна тем, кого называешь родителями. Тогда Адара утверждалась в мысли, что только это и имеет значение. Мысли её переключились на разговор с отцом, который уже был дома, когда Адара и Ремус вернулись после встречи с Вальбургой. Мистер Уайтлок тут же посвятил молодых людей в курс дела. Стандартные процедуры, которые сложно было назвать упорядоченными и от которых подозрительно веяло средневековьем, ускорялись или отменялись вовсе в связи с чрезвычайной щекотливостью дела. Ходатайство мистера Уайтлока было принято, чтобы избежать политического скандала с правительством немагической Британии, которое и так выражало крайнюю обеспокоенность происходящим в магическом мире. Магглы тоже гибли на этой чужой войне. Тем более Министерство магии никак не могло позволить дискредитировать себя в глазах волшебного сообщества, если бы выяснилось, что они поймали не «правую руку» павшего Тёмного Лорда, а человека, который яро боролся с тёмной магией и просто-напросто пытался спасти семью друга. А настоящий убийца тринадцати невинных магглов находится на свободе и успешно инсценировал собственную смерть. Конечно, рано или поздно вся эта история просочилась бы в газеты. А пока не будет дан окончательный ответ на вопрос, кто же виноват в том, что случилось в Эйлсбери, и кто именно сдал лорду Волдеморту Лили и Джеймса Поттеров, соблюдалась строгая секретность. Мистеру Уайтлоку также удалось перекинуться парочкой слов с господином Директором, и последний выразил свою крайнюю признательность и отметил, что без вмешательства правительства магглов, ему одному и вовсе не удалось бы «расшевелить» магическое сообщество. Министерство Магии ох как не любило признавать свои ошибки. Тем более мистер Крауч, который уже успел записать поимку Сириуса Блэка в свой послужной список, чтобы козырнуть им на следующих выборах на пост Министра Магии. Слушание таким образом назначили на следующий понедельник, а значит у команды спасения осталось меньше недели, чтобы собрать все доказательства и выстроить линию защиты Сириуса. Выбить встречу с самим Блэком пока что не удавалось, но этим Дамблдор захотел заняться лично. Мистер Уайтлок также уточнил, возможно ли использовать зелье Правды. Адару это поразило до глубины души: какую пользу могло сослужить такое зелье! Но Крауч был категорически против: кричал, что самому преданному стороннику Тёмного лорда ничего не стоит обмануть любое зелье и что тёмная магия и не на такое способна. Мистеру Уайтлоку не удалось возразить. Однако не вступился за такой метод и Дамблдор. Как выяснилось уже после встречи, дальновидный Директор был уверен, что под действием зелья Сириус только громко признает себя виноватым: виноватым в том, что не уберёг друзей. Но признания вины будет достаточно для Крауча, который услышит только то, что жаждет услышать, для того, чтобы засадить Сириуса пожизненно. Адара не могла не заметить, как расстроился Ремус, узнав, что пока нет возможности увидеться с Сириусом. Она понимала, о чём он думает: Сириус не знает, что есть те, кто верит в его невиновность. И знает ли Сириус, что Питер инсценировал свою смерть? Успел ли заметить при взрыве, как тот превратился в крысу? Даже если и заметил, он не может не понимать, что весь свет считает его убийцей. — Он в Азкабане. Ему нужна надежда, — сказал Ремус, и мистер Уайтлок согласно кивнул. Адара не знала подробностей, только лишь, что Азкабан это тюрьма. И казалось, что место это действительно жуткое. От неё не укрылся тот факт, что её отец избегает лишний раз упоминать о нём, а Ремус становится чуть бледнее обычного. Посещал ли её отец эту тюрьму? Вероятно, но возможности спросить не представилось. А лишний раз напоминать Ремусу каково Сириусу приходится в тюрьме не хотелось. Так в раздумьях прошёл час, а сон всё не приходил. Одеяло раздражало, а любая поза казалась чрезвычайно неудобной. И Адара всё же не выдержала. Она включила небольшой ночник, отбросила одеяло в сторону и вылезла из кровати. Ноги коснулись холодного пола, она поёжилась. Поскорее натянула первые попавшиеся джинсы и свитер и села за письменный стол. Найдя приличного вида лист бумаги, она принялась за письмо, предназначавшееся не кому-нибудь, а самой Вальбурге Блэк. Первым делом Адара извинилась за их с Ремусом внезапный и сумбурный визит, выразив надежду, что душевное равновесие женщины не было подорвано окончательно, а затем коротко рассказала о том, что на самом деле произошло с её сыном. И попросила о помощи, известив на всякий случай о времени и месте первого слушания. В какой-то момент Адаре показалось полнейшей глупостью то, что она делает. Но она поспешила убедить себя в том, что всё правильно. Это был шанс, за который нужно было зацепиться. Она была уверена, что ни Ремус, ни мистер Уайтлок, который несколько напряжённо выслушал их рассказ о походе на площадь Гриммо, не одобрили бы её поступка. Невзирая на это, она направилась к родовому поместью семьи Блэк. Город потихоньку начинал пробуждаться, хотя темнота на улице этому не способствовала: до восхода солнца оставалось ещё больше часа, но погода обещала быть хорошей. Неторопливо рассекали утреннюю дрёму первые машины, подбирали редких пассажиров ленивые автобусы. На одном из таких Адара и отправилась в путь. Потому как оседлай она своего железного коня, то перебудила бы всю улицу, но главное своих родителей, а ведь она так старалась покинуть свой дом незамеченной, что даже Чарли не показал носа из родительской спальни. По дороге она думала о том, каково Сириусу приходилось расти с такой семьёй и в таком доме, что ему даже пришлось сбежать. Сбежала бы она сама? Отчего-то ей не составило труда представить себя, живущей в таком месте. Однако же не самое лучшее место для воспитания детей. Эти головы эльфов вдоль лестницы, металлические змеи, нога тролля… Хотя признаться, за ногой можно прекрасно укрыться, если играешь с кем-нибудь в прятки… Если бы Адара выросла в таком доме, и приходилась бы Сириусу, например, сестрой, то в одиннадцать лет они бы непременно вместе отправились в школу чародейства и волшебства. И с Ремусом они бы познакомились гораздо раньше. Смогли бы они поладить, ведь сейчас их объединяло общее дело? Адара впервые разрешила себе вспомнить тот поцелуй на площади и уверила себя, что порыв был исключительно прагматический. Хотя тот факт, что её инстинкт самосохранения выдал именно такое решение проблемы, её несколько обеспокоил. Ведь это ничего не значило. Окаменевший истуканчиком Ремус, кажется, вообще до этого не общался с девушками особо близко. Наверное, виновата была его «болезнь». Поэтому Адара строго-настрого запретила себе впредь хоть как-то смущать своего напарника, которому и так приходилось сейчас несладко. Добравшись до нужной площади, Адара первым делом внимательно огляделась: нет ли где людей Крауча. В одиночестве нарваться на них ей бы не хотелось. Её могли узнать. На площади было пусто, кое-где в окнах обшарпанных домов тускло горел свет: жители домов 11 и 13 собирались на работу. И ни следа дома номер 12. Об этом Адара не подумала. В прошлый раз дом появился, когда эльф вышвырнул людей Крауча на улицу. А поскольку ранних визитов скорее не предвиделось, то и нужный фасад обнаружить будет невозможно. Адара окинула площадь задумчивым взглядом и, ничего лучше не придумав, зашагала к стыку между домами 11 и 13. — Чёрт возьми, что же это такое, — раздражённо пробормотала Адара себе под нос. — Если бы я была Блэком, как бы попала домой? Стоило ей произнести последнюю фразу, как воздух едва заметно задрожал, и между домами 11 и 13 возникла уже знакомая обшарпанная дверь, грязные стены и закопченные окна. Без сомнения, теперь перед ней снова был дом номер 12. Осталось только придумать, как передать письмо, поскольку щели для писем в этой самой двери не было. А стучаться в такой час было бы верхом неприличия. Если в прошлый раз просто выгнали за порог, то в этот, чего доброго, могли и проклясть. На её счастье дверь была не только обшарпанная, под ней образовалась небольшая щель — видимо дом слегка перекосило от времени, или же погода стояла на удивление солнечная, а потому древесина ссохлась. Так или иначе Адаре удалось подпихнуть тонкий конверт под дверь. Почувствовав, как камень упал с души, Адара ещё раз окинула взглядом мрачный дом. Ей хотелось верить, что когда-то то место было совершенно другим: красивым и величественным. Она неспешно направилась в сторону центра. У неё было предостаточно времени, чтобы пешком добраться до маленькой улочки под названием Корнер-хаус стрит, где Ремус назначил ей встречу: сегодня по специальному разрешению они должны были попасть в Архив Министерства правопорядка.

~*~

Ремус, имевший весьма уставший вид, вышагивал взад и вперёд, напротив видавшей виды телефонной будки, в которой не хватало нескольких стёкол. Несмотря на то, что сейчас они находились в самом центре, Адара и предположить не могла, что вход в Министерство магии может находится в таком неприглядном закоулке, прямиком напротив огромного мусорного бака и стен, расписанных граффити. Никаких дверей поблизости не наблюдалось. — Доброе утро, — поприветствовал напарницу Ремус и открыл дверь телефонной будки, приглашая её зайти внутрь, — нам сюда. — Привет, — недоуменно откликнулась Адара, но пошла вперёд, не задавая лишних вопросов. За несколько дней она уже увидела и узнала столько, что удивляться не приходилось. Ремус торопливо вошёл следом и захлопнул дверь. Для двоих здесь едва хватало места. Адара оказалась прижатой к телефонному аппарату, висевшему криво, словно какой-то хулиган пытался его сорвать. Ремус протянул руку мимо неё и взял трубку. От её внимания не укрылось, что он всеми силами старается её не касаться. — Надеешься, что он ещё жив? — хмыкнула она. — Сейчас узнаем, — Ремус протянул другую руку и принялся набирать номер на крутящемся диске, Адара внимательно следила за его манипуляциями. Шесть. Два. Четыре. Опять четыре. И снова два. Когда диск с мягким стрекотанием вернулся на место, в будке зазвучал прохладный женский голос, заставивший Адару вздрогнуть: казалось, его невидимая обладательница стоит с ними рядом: — Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения. — Вот видишь, — Ремус кивком указал Адаре на телефон. — Ремус Люпин и Адара Уайтлок. У нас есть разрешение на посещение Архива отдела магического правопорядка. — Благодарю вас, — учтиво произнес прохладный женский голос. — Пожалуйста, возьмите значки и прикрепите к мантии спереди. Что-то щелкнуло, затрещало, и Адара увидела какую-то штучку, скользнувшую по металлическому желобку для возврата монет. Это оказались серебряные значки с их именами и надписью: «Архив ОМП». Оба прикололи значки на свою одежду. Вновь послышался женский голос: — Вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума. Не успела Адара подумать, что возможно возникнет неловкая пауза на посту дежурного колдуна, когда окажется, что она не волшебница, как пол телефонной будки дрогнул, и они медленно поползли вниз. Адара опасливо смотрела, как тротуар за стеклянными стенками поднимался все выше, пока темнота не сомкнулась у них над головами. После этого некоторое время ничего не было видно. В ушах раздавался только однообразный механический звук… словно в старом лифте. Примерно через минуту (хотя Адаре показалось, что прошло гораздо больше) их ступни озарила полоска золотистого света. Расширяясь, свет постепенно залил всю кабину и наконец ударил в глаза, заставив моргать. — Министерство магии желает вам приятного дня, — сказал напоследок женский голос. Ремус открыл дверь будки и вышел, Адара — за ним, разинув в изумлении рот. Они стояли в конце очень длинного, великолепного зала с темным паркетным полом, отлакированным до зеркального блеска. На переливчато-синем потолке сияли золотые символы, которые перемещались и видоизменялись, делая потолок похожим на огромную небесную доску объявлений. В стенах, обшитых гладкими панелями из темного дерева, было устроено множество позолоченных каминов. Каждые несколько секунд в том или ином камине на левой стене с мягким свистом кто-то появлялся — либо волшебница, либо волшебник. Справа перед каминами стояли небольшие очереди желающих покинуть Министерство. — Там же пламя! — Это каминная сеть, — спокойно пояснил Ремус. Он не спешил, позволяя своей спутнице хорошенько оглядеться. При этом сам он, кажется, был напряжён и крайне внимателен, бросая мимолётные цепкие взгляды на всех проходящих. — Многие волшебники подключают свои камины к ней, чтобы путешествовать. Есть специальный летучий порох. Его бросают в огонь и тогда нужно шагнуть в пламя и назвать место, куда хочешь попасть. — В волшебном мире есть какие-то… кхм более приятные варианты передвижения? — поинтересовалась Адара, с неприязнью вспоминая, какие ощущения испытала при трансгрессии. Ремус только усмехнулся в ответ, а потом добавил: — С учётом что у тебя есть мотоцикл, тебе бы, наверное, понравилось летать на метле. Кстати, я говорил, что у Сириуса тоже есть мотоцикл? Огромный и летающий. — Летающий? — с восторгом переспросила Адара. Ремус улыбнулся, увидев как заблестели глаза его спутницы. — Ещё какой. Кажется, теперь ты ещё больше захочешь вернуть Сириуса, чтобы тот дал тебе покататься. Но Адара уже не слушала, она во все глаза изучала фонтан, возвышавшийся посреди зала. Именно к нему они и направились. Фонтан представлял собой целую скульптурную группу. Самая высокая из фигур изображала благородного чародея, взметнувшего в воздух волшебную палочку. Вокруг него стояли красивая волшебница, кентавр, о которых Адара знала только по мифам древних греков, уже знакомый ей эльф-домовик и ещё одно странное существо, чуть крупнее эльфа. Последние трое смотрели на волшебницу и чародея снизу вверх, с обожанием. Из концов волшебных палочек, из наконечника стрелы кентавра, из острия шляпы неизвестного Адаре существа и из ушей эльфа били сверкающие струи, и журчание воды примешивалось к хлопкам трансгрессии и к шороху бесчисленных подошв. — Кто это? — Адара кивком указала на неизвестное существо. — Это гоблин. Страшно гордые и зловредные существа. Основали и владеют единственным в Англии волшебным банком. — Лепреконы, что ли? — Не вздумай сказать им это при встрече. Этим памятником, кстати, они крайне недовольны. — Не удивительно. — Нам туда, — Ремус едва дотронулся до её локтя и указал на золотые ворота в конце Атриума. — Ты часто здесь бываешь? — Нет, совсем нет. Всего пару раз до этого был. Мой отец здесь работал. В отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Какова ирония… А таких, как я, тут не очень жалуют. Даже странно, что чародей не стоит на волчьей шкуре… — с горькой усмешкой заметил Ремус. Адара грустно вздохнула, и ничего не ответила. Минуя фонтан, она заметила сверкающие на дне бассейна серебряные и бронзовые монетки. Рядом на маленькой потускневшей табличке было написано:

ВСЕ ДОХОДЫ ОТ ФОНТАНА ВОЛШЕБНОГО ПЕРЕДАЮТСЯ БОЛЬНИЦЕ СВЯТОГО МУНГО.

— У вас и больница своя есть? В ответ Ремус только кивнул через плечо. Адара поняла, что всё это место ему крайне не по душе. И ему не терпелось побыстрее закончить. Они вышли из толпы сотрудников, направлявшихся к золотым воротам. Слева от них за столом, под табличкой с надписью «Охрана», сидел полный волшебник в переливчато-синей мантии. При их приближении он поднял глаза от газеты под названием «Ежедневный пророк». На фотография фигурки двигались совсем как родители Ремуса. Адара с любопытством уставилась на газету, пытаясь прочесть заголовки и узнать, какие же новости будоражат волшебный мир. — Добрый день! У нас есть разрешение на посещение Архива отдела магического правопорядка. — Сюда, пожалуйста, — сказал дежурный скучающим голосом. Оба сделали два шага вперёд, и волшебник, подняв длинный золотой прут, тонкий и гибкий, как автомобильная антенна, провел им по телу сначала Ремуса, а потом и Адары сверху вниз спереди и сзади. — Волшебную палочку, — буркнул дежурный колдун-охранник, положив золотой щуп и протянув ладонь. Ремус дал ему свою палочку. Охранник опустил ее на странное латунное приспособление — подобие весов, но с единственной чашечкой. Устройство завибрировало. Из щели в его основании проворно выползла узкая полоска пергамента. Волшебник оторвал ее и прочел, что на ней было написано. — Кипарис и волос единорога, 10¼ дюймов, используется десять лет. Так? — Так, — подтвердил Ремус, а Адара задумалась. Ремус рассказывал, что палочку покупают маленькому волшебнику, когда он идёт на первый курс школы. Получалось, что всего десять лет спустя Ремус уже оказался на войне и успел потерять многих из тех, кого так любил… — Это мне, — сказал охранник, накалывая пергамент на небольшой латунный шип. — Это вам. — Он сунул волшебную палочку обратно в руку Ремусу. — А теперь вашу палочку, мисс…? — Девушка — маггл. Охранник удивлённо поднял брови, а затем нахмурился. Но промолчал. — Пойдём, — шепнул Ремус и снова примкнули к потоку служащих Министерства, идущих к золотым воротам. Слегка подталкиваемая со всех сторон, Адара вслед за Ремусом миновала ворота и очутилась в зале поменьше, где за золотыми решетками виднелось, как минимум, двадцать лифтов. Адара и Ремус присоединились к толпе около одного из них. С громким лязгом и стуком появился лифт, золотые решетки разъехались, и они вошли в кабину вместе с толпой. Снова громыхнули, задвигаясь, решетки, и лифт стал медленно опускаться вниз на лязгающих цепях. Зазвучал тот же прохладный женский голос, что Адара уже слышала в телефонной будке: — Уровень седьмой. Отдел магических игр и спорта, включающий в себя штаб-квартиру Британско-ирландской лиги квиддича, Официальный клуб игроков в плюй-камни и Сектор патентов на волшебные шутки. — Квиддич? Плюй-камни? Что это всё значит? — тихо шепнула Адара Ремусу, чтобы не привлекать внимания сотрудников Министерства. Но, кажется, все они были слишком сонными, чтобы обращать внимания на двух молодых людей в углу лифта. Ремус принялся вкратце пояснять всё, что Адаре было не понятно. Та в свою очередь жадно слушала, с любопытством привставая на мыски, каждый раз когда лифт делала остановку, чтобы разглядеть коридор, ведущий к кабинетам. — Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота. — Пойдём. Это наша остановка, — они вышли в коридор, где было много дверей. — Теперь предстоит найти Архив. — Постой, — окликнула его Адара, они проходили мимо окна, в которое лился солнечный свет, — мы ведь под землёй! Разве нет? — Под землей, — подтвердил Ремус, а Адара подивилась, как у него хватает терпения на все её вопросы. — Окна заколдованы. — А отчего зависит, какая будет погода? — Понятия не имею, наверняка есть какой-нибудь отдел. В Хогвартсе у нас был заколдованный потолок. Они повернули за угол, прошли через массивную дубовую двустворчатую дверь и очутились в большом зале, тесно заставленном и разгороженном на отсеки, гудевшие от разговоров и смеха. Адаре в лоб чуть не влетел бумажный самолётик, который на поверку оказался служебной запиской. На перегородке ближнего отсека косо висела табличка:

«Штаб-квартира мракоборцев».

Пересекая зал, Адара исподтишка заглядывал в двери. На стены рабочих помещений мракоборцев были обильно наклеены разные разности — снимки разыскиваемых преступников, фотографии с семьёй и детьми, плакаты с изображениями любимых команд, вырезки газет. В одном отсеке мужчина сидел, водрузив ноги на письменный стол, и диктовал своему перу отчет. Адара даже притормозила, так ей понравилось такое перо, которое неплохо было бы иметь при себе в университете. Сидишь себе на лекции, а оно записывает за профессором. Так и спать можно… — Разрешение получили и сразу притопали, как же! — Адара вздрогнула от внезапного рыка. Прямо перед ними из одного из кабинетов вышел Аластор Грюм. Ремус смущённо поздоровался и потупил взгляд. — На пару слов. Они последовали за Грюмом по проходу к последнему отсеку. В кабинете Грюма со всех сторон на Адару глядело красивое лицо молодого человека с чёрными волосами и серыми глазами. Лицо, так удивительно похожее на её собственное… — Забавно, — Грюм словно прочитал её мысли, он тоже переводил взгляд с портретов на стене на Адару и обратно. — Дивное сходство. Но нам некогда. Вот. Успел достать копию, пока этот старый козёл Крауч не наложил на неё свои лапы. Он протянул им папку с делом Сириуса Блэка. На удивление она была совсем тонкой. — Архив находится за следующей дубовой дверью. Думаю, вам, госпожа адвокат, в этом деле много за что можно зацепиться. Его уж точно заводили не по протоколу. Кладезь для таких, как вы: нарушение на нарушении. Но сомневаюсь, что все эти формальности вытащат Блэка… — Нужно найти Петтигрю, — негромко подал голос Ремус. — Верно, — снисходительно откликнулся Грюм. Но Ремус, кажется, ещё не был прощён. — Я лично контролирую поиск. Но много людей выделить не могу. Крауч ставит палки в колёса, да Пожиратели ещё не успокоились. Им уже терять нечего, совсем с цепи сорвались. Каков ваш дальнейший план действий? — Сегодня — здесь, Адара будет готовиться к слушанию. А на завтра у нас назначена встреча с миссис Петтигрю. — Отлично. Я предупрежу своих ребят, чтобы были настороже. Может, Петтигрю там, тогда вы заставите его шевелиться. Хотя, как выяснилось, он не так глуп, как мы все считали. Ремус снова крайне заинтересовался носками своих ботинок. — С посещением Блэка в Азкабане пока глухо. Дамблдор сам с этим разбирается. Кстати, Люпин, пока можешь поиграть в детектива, но в пятницу мне уже некем тебя заменить на дежурстве. — Конечно, сэр. Я готов. — Всё, а теперь проваливайте. Мне работать надо. Наворотили, а мне разгребать.