Полицейский участок номер один

       ЧанЁль прошел в комнату и прикрыл за собой дверь, придвинув к ней пустой ящик, валявшийся тут же: так из-под створки не будет видна полоска света.    Юноша глубоко вздохнул – наконец-то у него появилась хотя бы минутка для передышки!    Он начал медленно обводить лучом фонарика комнату, в которой оказался, молясь про себя, чтобы хотя бы здесь обошлось без неприятных сюрпризов.    Но помещение выглядело вполне безобидно: вдоль противоположной от входа стены шли стеллажи, заваленные бумагами; эти же документы, частично подпорченные мышами, частично истлевшие, лежали на полу. У правого простенка примостились деревянные ящики, небрежно брошенные кем-то много лет назад. Слева одиноко возлежал мышиный скелет.    ЧанЁль перекривился и подошел к стеллажу. Страх начал постепенно отпускать его душу, сменившись надеждой, свойственной лишь юным и наивным натурам.     Конечно, всё будет хорошо. Конечно, он найдёт выход. Конечно, он приведет сюда коллег, и они все вместе разобьют это осиное гнездо.    Сержант взял с ближайшей полки документ и поднес его к глазам. Это была медицинская карта какой-то Чон ХванИ; ничего интересного…    Он отбросил было документ в сторону, но потом снова схватил его и начал внимательно вчитываться в строчки, сдвинув брови у переносицы.    Это заведение бросили гнить в шестидесятых, значит, примерно с того времени оно не могло функционировать как госпиталь. Почему же тогда эта карта была здесь? Судя по дате рождения, Чон ХванИ ещё даже не родилась, когда больницу оставили…    И почему на бумаге стоит печать «Проект «Бессмертие»?..    Что за чертовщина тут творится?!    ЧанЁль вдруг покачнулся; документ полетел на пол.    Вот оно что… Он пришел сюда в поисках наркотиков, а дело куда серьёзнее! Этот Крис занимался незаконной торговлей органами.    Эта гипотеза объясняла всё: и странных, смахивавших на трупы полузомби в одеждах, похожих на ночные рубашки, и медицинские карты людей, которые никак не могли быть пациентами этой больницы, и интерес мафии к этому зданию.    Сержант провёл ладонью по лбу и воровато огляделся. Нужно как можно скорее звать на подмогу коллег, иначе будет поздно: эти злодеи умеют мастерски заметать следы.    А в качестве доказательства стоит прихватить эту бумагу. Если лейтенант не поверит ему на слово, то можно будет предъявить доказательства, против которых ЧонДэ уже ничего не сможет сказать.    ЧанЁль поднял с пола карту Чон ХванИ и пошел к двери. Он не стал ни прислушиваться, ни выжидать: юноша решил рискнуть.    Сжав документ под мышкой, он побежал по коридору. Наплечная сумка била по бедру, а рассеянного света, который давал фонарик, катастрофически не хватало, но полицейский и не думал останавливаться, понимая, что малейшее промедление могло стоить ему жизни. Если эти люди и вправду торговали органами и не гнушались убивать из-за этого, то они не станут мешкать, если почуют опасность.     Несколько раз юноше казалось, что его ушей доносилось затруднённое дыхание того страшного человека, но он игнорировал звуки и продолжал мчаться вперёд.    Только бы оторваться, только бы выбраться из этой больницы…    Казалось, он бежал целую вечность. Дышать становилось всё труднее; воздух с хрипом вырывался из легких, а подвернутая на одном из поворотов нога напоминала о себе резкой болью при каждом шаге.    Но останавливаться было категорически нельзя. Иначе юношу ждал бы страшный конец.    ЧанЁль и сам не заметил, как выбежал наружу. Из-за тьмы всё: и природа, и здания – сливалось в одну черную массу, поэтому он по инерции пробежал ещё несколько метров, прежде чем остановиться и оглядеться.     Сержант оказался посреди какого-то поля. Недалеко от него высился холм – это и был искусно замаскированный вход в больницу.    Юноша резко выдохнул и повалился на траву, тихо рассмеявшись. Он осознавал, что ему лучше поторопиться и уйти отсюда как можно скорее, но радость из-за того, что выход всё-таки найден, переполняла его душу. Ему хотелось петь, хохотать, плясать… Молодой человек чувствовал себя всесильным: он смог вырваться из лап жутких преступников!    ЧанЁль встал на ноги и, оглядевшись, просиял: вдали виднелись какие-то здания, освещенные уличными фонарями.    Он выключил фонарик и бодро пошел на свет, прихрамывая на больную ногу. Ликование настолько сильно овладело всем его существом, что сержант не сразу обратил внимание на едва различимые шаги, преследовавшие его по пятам.    Когда же они донеслись до слуха юноши, было уже поздно: ЧанЁль успел только включить фонарик и обернуться.    Блеклый луч выхватил из густого, как кисель, мрака страшное лицо с синеватой, как у утопленника, кожей, черными прожилками вместо вен и мелкими коричневатыми язвами. С головы этого жуткого монстра свисали жидкие седые космы. Существо широко раскрыло свои затянутые плёнкой глаза и что-то прорычало.    Мгновение – и длинные узловатые пальцы сомкнулись на горле юноши, сдавив с невиданной силой. Ещё секунда, и свет померк в сознании ЧанЁля. ***  – ХванИ! – закричал ЧунМён, подбегая ближе. – ХванИ!    Он положил кровоточившую ладонь женщине на плечо. Невольные слёзы застили зрение, но ошибки быть не могло: детектив не глазами – сердцем – видел, что это его любимая.    Женщина подняла голову и медленно обернулась.    Счастливая улыбка сошла с лица ЧунМёна. На лице, что было перед ним, угадывались знакомые черты, но синюшная кожа с черными прожилками, коричневое пятно на виске и нечесаные, словно войлок, волосы не могли принадлежать его невесте. – Кто это сделал с тобой? – прошептал детектив, протягивая ладонь и осторожно касаясь холодной, как лед, щеки.     Женщина дернулась в сторону и широко раскрыла глаза. Безжизненные, затянутые белесой плёнкой, они безразлично осматривали молодого человека. – Дай мне руку, ХванИ, – проговорил полицейский, потянувшись к плечу невесты. – Я помогу тебе… Мы что-нибудь придумаем… Я найду способ вылечить тебя…    ЧунМён с надеждой посмотрел на любимую. На секунду ему показалось, что в страшных мёртвых глазах мелькнуло узнавание, но нет: лицо, похожее на застывшую маску, не изменило своего выражения.    ХванИ протянула к детективу свои руки, похожие на птичьи лапы с длинными когтями, и схватила его за плечи. ЧунМён не успел ни вскрикнуть, ни испугаться: женщина в одно мгновение столкнула его с крыши.    Детектив не издал ни звука. Во время своего недолгого полета вниз он не сводил глаз с той, любовь к которой пронес через годы. ***     ЧонДэ в двенадцатый раз за утро посмотрел на часы и сокрушенно покачал головой. – Я ещё могу понять этого оболтуса ЧанЁля, – произнес он, присаживаясь на край стола Лу Ханя. – Что с него-то возьмёшь. Но вот ЧунМён… В толк не возьму, в чем дело: он ни разу за все годы службы не опаздывал на работу. – Может, его тоже пригласили на день рождения этих крисовых близняшек, – проворчал МинСок, брезгливо протирая свою клавиатуру влажной салфеткой. – Жена столько сил и времени потратила на наряды и подарки, как будто СуНи и ХенМин идут к самому президенту на бал! – Не зря же наш долговязый китаёза называет своих малышек принцессами, – вставил БэкХён, крутанувшись на кресле. – ЧонДэ, может, дашь мне допросить этого БуГиля, а? Пять минут назад я закончил не самый приятный телефонный разговор с бывшей супругой; мне надо куда-то девать всю накопившуюся за те полчаса негативную энергию. – Э, нет, – Лу Хань быстро встал из-за стола и ловко выдернул у лейтенанта форму для протокола допроса. – Этот ушат помоев в меня стрелял, так что именно я и должен ему мстить.    ЧонДэ усмехнулся. – Ладно, иди, – промолвил он, указывая на верь. – Не забудь взять подпись у Тао – он сейчас сидит в соседнем отделе. – Сэр, есть, сэр! – китаец комично отдал честь и бодро зашагал к выходу.    Резкая трель телефона, стоявшего на одном из столов, заставила детектива затормозить на полпути и с любопытством покоситься на аппарат.    КёнСу снял трубку и деловито промолвил: – Полиция, отдел…    Видимо его перебили; полицейский замолчал и недовольно поморщился, но через несколько секунд его досаду как ветром сдуло. Он вскочил с места часто задышал от ужаса, вопрошая: – Как?.. Где?.. Ты уверен?.. О, нет… Мы скоро будем.    Детектив положил трубку и безвольно, точно марионетка с обрезанными ниточками, осел на стул. – Что случилось? – спросил СеХун, решивший первым прервать неприятную тишину, установившуюся в помещении. – Звонил КиБом, – бесцветным голосом отозвался КёнСу. – Это ЧунМён, он… Он… Он мёртв.    ЧонДэ слез со стола и подошел вплотную к подчиненному. – Он уверен в этом? – жестко вымолвил он, с силой сжав плечо детектива. – Может, это сердечный приступ или простая потеря сознания…    КенСу помотал головой; его пухлые губы задрожали. – К-киБом сказал, что там много к-крови, – заикаясь, проговорил он. – И все к-конечности… Они в-вывернуты…    Глаза лейтенанта сузились. – Падение с большой высоты, – процедил он. – Но в котельной всего один этаж! – Архив, – напомнил начальнику побледневший БэкХён. – Насколько я помню, одно из самых высоких зданий в нашем городе… Но как он туда забрался? И зачем? – Потом выясним, – ЧонДэ с силой сжал ладони в кулаки. – А сейчас, друзья… Нам нужно пойти на место, где… Лежит тело.    Лу Хань всхлипнул и опустил голову. Его плечи неестественно напряглись. – Не могу поверить… – прошептал он. – Я пойму, если кто-то из вас не захочет идти, – продолжил лейтенант, решительно направляясь к выходу. – Поэтому никому не приказываю, а оставляю этот вопрос полностью на усмотрение каждого.    С этими словами офицер взялся за ручку двери и распахнул створку. Обернувшись, он увидел их всех – всех, кто остался, – стоявших за его спиной. – Никто не останется в стороне, – вымолвил СеХун. – Никто. Для нас это – дело чести.    ЧонДэ серьёзно кивнул и направился к лестнице, сопровождаемый своими верными соратниками, связанными общим горем. И общей клятвой. ***  – …. Столько уже пришло в негодность, так что нам понадобится много времени, но я верю, мой дорогой друг, что мы на верном пути. С каждым из них мы всё ближе и ближе к великой цели.    Этот голос… Почему он казался таким знакомым?    ЧанЁль попробовал пошевелиться, но не смог.    Что произошло?..    Он шел по жутким коридорам больницы, смог выбраться, а потом на него напало то ужасное создание…    До слуха донеслось какое-то металлическое клацанье, и полицейский, сделав над собой усилие, открыл глаза. – О, мы уже в строю? – шутливо отметил голос. – Просто прекрасно.    Над юношей склонился высокий смуглый человек с красивым лицом и ласковыми глазами.    Ах, да, это же ЧонИн, патологоанатом. Наверное, его, раненого, нашли коллеги, и они же послали за медиком, чтобы тот помог сержанту.    ЧанЁль посмотрел на потолок. Тот был коричневато-жёлтым от многочисленных подтеков и плесени.    Да и стены являли собой не самое хорошее зрелище…    Значит, он до сих пор в том жутком госпитале?!    Но почему его не перевезли в настоящую больницу?    Может, раны оказались настолько серьёзными, что его решили не двигать с места?..    О, только не это! Что, если эти изверги забрали у него что-нибудь; какой-либо внутренний орган?..    Юноша с трудом повернул голову к судмедэксперту и попытался задать вопрос, но из горла вырвался какой-то невнятный хрип.    ЧонИн поднял голову и улыбнулся, вытирая руки в хирургических перчатках об окровавленное полотенце. – Не волнуйся, ты научишься, – вымолвил он. – Все последние сохранили способность говорить, правда, не стоит забывать, что для этого необходим воздух.    ЧанЁль с изумлением воззрился на патологоанатома. О чем он говорил? Молодой человек не понял ни слова из этой фразы. – Что ж, нам пора, – судмедэксперт подошел к раковине, покрытой грязью и налетом, но всё ещё функционировавшей. – Ты пока обживайся здесь. Пошли, Исин.    И ЧонИн, сопровождаемый своим ассистентом, быстро вышел из комнаты. Вскоре звуки их шагов растаяли в тиши коридоров больницы.    Сержант почувствовал неясную тревогу. Почему патологоанатом оставил его здесь? Что значило его «обживайся»? Если этот госпиталь – место преступления, то где тогда его коллеги?    С трудом сев на кушетке, ЧанЁль прислушался к своим ощущениям. Вроде ничего не болело, но всё тело казалось каким-то чужим, будто он надел скафандр.    Может, это из-за наркоза?..    Юноша покосился на предметный столик и с отвращением перекривился: жутковатого вида хирургические инструменты были испачканы кровью, рядом на полу валялось то самое полотенце, которым ЧонИн вытер руки.     Это место никак не назовёшь стерильным…    Что с ним произошло?    Полицейский осторожно спустил ноги с кушетки и попытался встать. У его это получилось, но нижние конечности были как желе. Ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы отрывать от земли каждую ногу.    ЧанЁль хотел выйти из комнаты и позвать патологоанатома для разговора, ведь только судмедэксперт мог объяснить ему, что именно с ним стряслось.    Потеряв равновесие, юноша инстинктивно схватился рукой за стену и устоял. Но, посмотрев на собственную ладонь, он не смог сдержать беззвучного крика.    Эта синюшная кожа с черными прожилками…    Нет, не может быть…    Молодой человек кинулся к раковине так быстро, как мог. Проведя ладонью по покрытому липким налетом зеркалу, он, как завороженный, уставился на своё отражение.    На него смотрело лицо утопленника с тёмными венами и мёртвыми глазами, затянутыми посмертной пленкой.    Юноша в ужасе отшатнулся, раскрыв рот в безмолвном вопле…