Полицейский участок номер один

       Сержант резко отшатнулся прочь, сильно ударившись пяткой о нижнюю ступень лестницы. Не обратив ни малейшего внимания на боль, он развернулся и, перепрыгивая через три ступеньки, ринулся наверх. Сумка сползла с плеча и теперь болталась на сгибе локтя, охаживая ЧанЁля по коленям, но он словно не замечал этого: все его мысли были направлены к тому, чтобы побыстрее выбраться отсюда, подняться к свету.    Добежав до приёмной, юноша упал на колени, опершись руками об пол, и тяжело задышал. Его трясло, а лицо покрылось испариной, несмотря на довольно прохладную погоду.    Что только что произошло? Как такое возможно?    Может, тот куль с тряпьём был вовсе не тем, чем казался?..    Юноша с трудом поднялся на ноги и неуверенно повернулся в сторону лестниц.    Конечно, имелась и вероятность розыгрыша: те самые детишки, которых он слышал, тихонько пробрались в мертвецкую и стащили тот мешок прямо из-под носа у служителя закона, слишком увлечённого рассматриванием мортарных камер. Наверное, они просто хотели его напугать…    Ведь даже если тот куль на самом деле являлся мёртвым телом, вряд ли он смог бы уйти сам по себе.    Потому что покойники не ходят.    ЧанЁль вытер тыльной стороной ладони пот со лба и усмехнулся, поправляя сумку: ловко же эти школьники его разыграли!    Да и вообще, может, там изначально не было никакого мешка… Он ведь не так внимательно осматривал ту часть помещения.    В любом случае, ясным становилось одно: тайник мафии располагался не в морге.    Сержант с сомнением покосился на разбитое окно: небо, видневшееся из него, уже начинало темнеть, приобретая тот несравненный сине-серый оттенок, который характерен лишь для сумерек середины лета.    Солнце уходило на запад, уже почти совсем скрыв свои лучи за горизонтом.    Полицейский посмотрел на фонарик в своей руке.    Скоро совсем стемнеет, и ему придётся искать в темноте, а этот хлипкий лучик – не самый лучший помощник. Может, имело смысл отложить инспекцию на завтра?    ЧанЁль нахмурился и помотал головой.    Нет, нельзя.    Завтра будет рабочий день, и его вряд ли снова отпустят так рано. Скорее всего, ЧонДэ, сияя своей улыбкой, полной сарказма, поручит ему заниматься какой-нибудь бумажной рутиной, где напортачить почти невозможно.    Юноша потоптался на месте ещё секунду, а потом, развернувшись, снова направился к лестнице. ***     БэкХён зевнул, прикрыв рот своей красивой аристократичной ладонью, и снова склонился над картой местности. – Этот БуГиль далеко не уйдёт, – уверенно проговорил он. – Мы его поймаем, уж будьте спокойны. – Всего этого не произошло, если бы не ЧанЁль, – сердито фыркнул КёнСу. – Кто его этому научил? Столичные горе-преподаватели? – Да ладно тебе, – махнул рукой ЧонДэ, пристроившийся на краешке стола. – Паренек просто пороху ещё не нюхал, вот и всё. Наберется опыта, и всё встанет на свои места. – Да понимаю я, – КёнСу вздохнул и отложил в сторону пачку документов. – Просто меня поражает, что он не знает элементарнейших вещей!    БэкХён разогнул спину и помассировал поясницу, слегка поморщившись. – Это для тебя – опытного офицера – они элементарнейшие, – сварливо присовокупил он. – А мальчишка только-только начал свой славный путь. Ему же лет двадцать, не больше! – Мне столько же, – напомнил СеХун, отодвигаясь от стола с громоздким монитором. – Пусть лучше он поскорее входит в колею, иначе у нас так все расследования погорят!    Лейтенант молча помотал головой.    Он и сам без особого восторга отнёсся к внезапному назначению в его департамент нового сотрудника. ЧанЁль, конечно, проявил себя, мягко говоря, неудачно, но всё же что-то в этом молодом человеке подкупало.    Может, кристальная честность, может, непоколебимая вера в торжество закона и справедливости, может, незамутненная чистота и искренность…    В любом случае, юноша заслуживал второго шанса. – Эй, МинСок! – ЧонДэ спрыгнул со стола и подошел к одному из сержантов. – Ты бы шел домой; мы справимся и без тебя, а вот СуИн станет волноваться.    Полицейский закивал, покосившись на свои наручные часы. Крутой нрав супруги был ему известен, и потому он изо всех сил старался избежать опозданий. – По пути сделай, пожалуйста, крюк, – прибавил лейтенант. – Проверь, как там наш новенький, и приободри его: хандра нашей профессии только вредит.    МинСок флегматично склонил голову и засобирался. ***    Больницу явно проектировали по чертежам сороковых годов: внутренняя отделка была унифицированной для каждого этажа. И именно в те времена в моду вошли здания строгой призматической формы.    ЧанЁль медленно поднимался по ступеням, подсвечивая себе фонариком. Повсюду раздавались шорохи, но юноша больше не боялся, понимая, что грызуны – это неизбежное зло почти всех брошенных сооружений.    Лестничные пролеты шли по наружной стене, поэтому окна там наличествовали, но уже успело стемнеть. Небо из голубовато-серого стало чернильным, а солнце полностью скрылось из вида.    Но сержант не унывал, вполголоса напевая себе под нос какую-то популярную песенку, которую услышал по радио ещё в Сеуле.    Страх ушел из его души, уступив место спокойной уверенности в своей правоте. Сейчас, будучи уже довольно далеко от того жуткого морга, ЧанЁль и сам был готов посмеяться над собой: это надо же, полицейский испугался того, что сам же себе придумал! Хорошо, что у его позора не было свидетелей, иначе бы засмеяли…    Юноша проигнорировал второй этаж, пол которого почти полностью провалился вниз, и остановил свой выбор на третьем – этот, по крайней мере, был целым.    Он шел вдоль по широкому коридору с дверьми по правую и левую сторону и гадал, где же преступники могли додуматься хранить свои сокровища.    Скорее всего, они устроили склад в самом торце этажа – туда, куда ребятишки не добирались.    Последней дверью коридора было хранилище медикаментов, если судить по эмблеме в виде двух змей, обвивших вертикальный прут. Кажется, эта штука называлась «кадуцей»… Надо бы как-нибудь спросить у ЧонИна…    ЧанЁль толкнул дверь и оказался в настоящем царстве хаоса.    Дверцы шкафчиков, стоявших вдоль стен, был распахнуты настежь, а кое-где – и отломаны. Полностью вытащенные ящики в беспорядке лежали прямо на полу, усеянном мелкими осколками стекла.    Сержант сделал два шага вперед и начал с изумлением озираться.    Что здесь произошло? Был ли это вполне современный акт вандализма или… Что-то иное?    Юноша присел на корточки у одного из шкафов и провел пальцами левой руки по дверце. Вся её внутренняя поверхность была испещрена неглубокими царапинами. Сложно определить, когда именно это совершили, да и каким предметом…    ЧанЁль приложил руку к четырем параллельным бороздам и негромко ахнул: его пальцы легли точно на царапины.    Значит, кто-то сделал это ногтями?!    Резко выдохнув, сержант встал на ноги. Мало ли, каких бесноватых искателей острых ощущений занесло сюда когда-то… Может, даже наркоманы…    Юноша поморщился и отошел прочь. Оставалось только надеяться, что эти люди не встретятся ему… Те, кто принимает наркотики, отличается непредсказуемостью, а это – самое опасное, что может быть. Такие и нападут без предупреждения, и убьют, даже не задумываясь.    ЧанЁль закусил губу и, порывшись в сумке, достал оттуда табельное оружие и переложил его в карман брюк. Надо было захватить с собой кобуру, но ничего, и так сойдёт; главное – он сможет теперь защитить себя.    Сержант подошел к шкафу – самому большому предмету мебели в комнате. Он пострадал меньше всего: его цельные деревянные дверцы были на месте и лишь чуть оцарапаны.    Ну чем не идеальное место для тайника?    Молодой человек распахнул створки и с изумлением уставился на коричневую продолговатую штуковину, одиноко лежавшую на полке. Он наклонился пониже, чтобы получше рассмотреть этот предмет, и отшатнулся, чуть не упав на спину.    Он понял, что это такое, хотя ранее никогда с подобным не сталкивался.    Перед ним лежала человеческая рука.    Конечность, судя по состоянию кожных покровов, отделили от тела довольно давно и явно хирургическим путем: срез по плечевому суставу был аккуратным и чистым.    ЧанЁль потряс головой и встал на ноги. Его знаний не хватало, чтобы сказать, сколько лет этому славному сюрпризу, но он понимал: рука настоящая.    С другой стороны, для больницы это не было чем-то необычным. Может, её ампутировали как раз перед тем, как закрыли здание, и конечность так и лежала в шкафу с тех пор…    Вздохнув, сержант с явной неохотой обвёл фонариком все прочие шкафы и этажерки, но не нашел ничего подозрительного и интересного. – Ещё одна такая находка, и у меня сердечный приступ будет, – процедил юноша, выходя из хранилища. – Может, зря я это затеял…    Он направился к выходу, но внезапно резко остановился: до его чутких ушей донёсся какой-то едва различимый звук.    ЧанЁль напряг слух. Было похоже на то, словно кто-то волоком тащил по полу что-то тяжелое, и шум шел сверху…    Сержант задрал голову и нахмурился. Так вот где бандиты хранили своё адское зелье! Судя по звукам, там у них целый мешок этой дряни…    Юноша улыбнулся и решительно двинулся к выходу, рассчитывая поймать злоумышленников с поличным. ***      БэкХён бодро сбежал по лестнице и, отвесив дежурному забавный поклон, прошел к цокольному этажу. Напевая себе под нос «Мою Бонни» Битлз, он резко распахнул дверь допросной и ввалился внутрь.    Сидевшие внутри Тао и Крис, равнодушно посмотрев на полицейского, решили проигнорировать его эффектное появление и продолжили прерванный разговор. – Так вот, – Крис хрустнул пальцами и откинулся на спинку неудобного стула. – Они хотели пони, и я всё-таки смог их заказать: две маленькие белые лошадки. Парень, с которым я договаривался, сказал, что животные очень смирные и как раз подходят для детских праздников, но я для пущей уверенности пригласил его с ними. Он будет в костюме клоуна, чтобы не привлекать внимания. – А мне мои драгоценные племянницы по секрету сообщили, что хотят себе на день рождения фею, – усмехнулся Тао. – Сможешь организовать?    Крис наморщил лоб и потер висок указательным пальцем. – Черт, я думал, что им больше нравятся принцессы, – вымолвил он. – Ладно, я позвоню девице, которая была русалочкой в прошлом году, и попрошу её сыграть роль феи. В конце концов, это куда проще, чем плавать в огромном чане, рискуя утонуть каждую минуту, верно?    Прокурор кивнул, покосившись на детектива, присевшего на край стола. – Сколько им? – спросил БэкХён, с улыбкой глядя на задержанного. – Завтра исполнится по пять лет, – с теплотой в голосе ответил мафиози. – Прелестные маленькие волшебницы…    Полицейский издал многозначительное «Хе!», устраиваясь на жесткой столешнице поудобнее. – Ловите момент, пока они такие милые, – посоветовал он. – У меня сыну тринадцать, и я чувствую, что с каждым годом мы отдаляемся всё больше и больше. – Вы сами виноваты, что не смогли сохранить семью, – вмешался Тао. – Думаю, у вас были бы куда более гармоничные отношения с сыном, если бы не стали для него «отцом выходного дня».    БэкХён не обратил никакого внимания на резкие слова прокурора, неотрывно глядя Крису прямо в глаза. – Вы понимаете, что я хочу до вас донести, так ведь? – посерьёзнев, проговорил детектив. – Вы осознаёте, что завтра с утра выйдете отсюда, но мы снова вас задержим, если обнаружим хоть что-нибудь подозрительное. Поверьте мне, так и будет: мы просеем землю, если это потребуется; мы перетрясем каждый половик у вас дома, нагрянув с обыском во время праздника; мы с пристрастием допросим каждого, кто когда-либо встречался у вас на пути.    Задержанный опустил глаза. Его красивое лицо словно застыло, превратившись в безупречную маску, но полицейский по опыту знал, что за этим ледяным фасадом бушует неуёмное пламя. – Вы семейный человек, Крис, – продолжил БэкХён. – Вы обожаете свою супругу и двух своих чудесных близняшек. Вы уже успели заработать денег на три жизни вперед, так к чему держаться за дело, порочную природу которого вы прекрасно понимаете? Ваша жизнь – это каждодневный риск, а вы хотя бы подумали о том, что случится с вашими дочерьми, если вас случайно заденет шальной пулей?    Тао, бросив обеспокоенный взгляд на зятя, резко встал со стула и тронул детектива за плечо. – Не думаю, что прибегать к эмоциональному шантажу этично, – вполголоса произнес он. – Как и торговать наркотиками, – отрезал полицейский, даже не глядя на прокурора. – Ну так что скажете? Правовая защита всё же лучше никакой.    Крис глубоко вздохнул и поднял на собеседника свои глубокие кофейные глаза. – Давайте сделаем так, детектив, – медленно вымолвил он. – Сейчас вы меня отпускаете, а завтра вечером, после праздника, задерживаете заново.    Прокурор, в шоке ахнув, подскочил к соотечественнику и потряс его за плечо. – Ты с ума сошел?! – прошипел он, всплеснув руками с такой амплитудой, что одна из его бриллиантовых запонок отлетела в сторону и, ударившись о грубую серую стену, откатилась на середину помещения и так и осталась там лежать, сверкая драгоценными гранями. – Я уже принял решение, – Крис упер ладони в колени и медленно встал с места. – Я обязан быть на дне рождения моих дочурок, а там – будь, что будет.    Тао застонал и запустил пятерню в волосы, испортив свою идеальную укладку. – А о Лаи ты подумал? – бросил он. – Я только о ней и думаю, – спокойно сказал Крис, мягко отстраняя шурина рукой. – О ней, Мэй и Лин. Не беспокойся: я приму верное решение, обещаю. – Вы уже это сделали, – вмешался БэкХён, вынимая из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и разглаживая его. – Буквально только что.    Прокурор взял зятя за локоть и легонько сжал. – Ты понимаешь, что это будет уже совсем другое задержание? – уточни он. – Сорок восемь часов начнут отсчитывать заново. – Я в курсе, брат, – Крис, подняв гордую голову, улыбнулся впервые за всё время пребывания здесь. – Спасибо тебе за всё. – Подпишите здесь и здесь, – детектив бросил на стол документ, который так и не получилось разгладить до конца. – А потом я провожу вас к выходу.    Тао вздохнул и отошел в сторону, пока задержанный, взяв предложенную полицейским шариковую ручку, ставил свою размашистую подпись в положенных местах документа.    Прокурор поднял с пола запонку и рассеянно сунул её в карман итальянских брюк. – Если что, ты всегда можешь рассчитывать на меня, – сказал он, вернувшись к столу и положив смуглую ладонь на плечо зятя.    Крис посмотрел на шурина и кивнул. – Я знаю, брат, – искренне вымолвил он. – Я знаю.