Реальность

POV Автор

      Растягивая губы в кривой усмешке, Эва следит глазами за окружающими, сильнее сжимая между пальцами окончания большой обшарпанной лавки. В школе еще никого из девочек не было, хотя Мун это даже как-то не ебет.       Она привыкла находиться в полном одиночестве, засиживаться поздними вечерами и наблюдать за мимо проходящими людьми из окна. Ей нравится смотреть на то, как по-разному они ходят, как кто-то улыбается на входящий звонок или же наоборот с расстроенным лицом смотрит в пустоту и идет в неизвестном направлении, как дети тянут за руку мам, стараясь ускорить их шаг, или как безразличные подростки томно передвигаются, неспеша покуривая, и что-то обсуждают.       Квиг любит просто существовать, пропуская время сквозь пепельно-рыжие волосы; чтобы солнце светило прямо в глаза, не давя возможности видеть что-то дальше собственных рук, чтобы ветер легко прикасался к бархатной коже, невесомо щекотя; чтобы не волновали проблемы, которые уже накрыли с головой, заставили тебя утонуть в них, без возможности на спасение.       Рыжая цепляется испепеляющим взглядом за приближающуюся фигуру парня и выдыхает, раздумывая о методах побега. Она бы с удовольствием сейчас убежала из этого места, города, страны на какие-нибудь теплые острова, чтобы лениво валяться на пляже под палящим осенним солнышком, попивая коктейли, и закрутить роман с самовлюбленным красавчиком, но в начале октября во время учебы мать ей голову оторвет при одном упоминании об отдыхе.       Когда брюнет оказывается в десяти метрах от девушки, она поднимается, проводя длинными пальцами по темно-синей юбке, и терпеливо ждет, разглядывая черты идеального лица. Кареглазый неспешно подходит и, обвив рукой тонкую талию /нажмешь немного сильнее – сломается/, небрежно целует, притягивая податливое тельце к себе. — Привет, — оторвавшись от манящих губ, произносит Шистад, не отпуская рыжую, которая, не поменяв позу, продолжает стоять. — Какие планы на вечер? — Эм… — мычит что-то в ответ и отходит немного назад, выпутываясь из объятий. Ей, конечно, было тепло и уютно, но все равно в дали как-то дышать легче, в нос не ударял едкий запах его духов и, можно было насладиться свежим воздухом. — Мы с Нурой собирались подготовиться к контрольной по норвежскому. — Может, я загляну к тебе вечером? Скажем, где-то в десять? — оголяя ряд белоснежных зубов, Пенетратор надевает солнцезащитные очки, скрывая от нее глаза цвета горького кофе или же черного шоколада, которые каждый день снились Мун в кошмарах. — Я соскучился. — Доброе утро! — слышится звонкий голос Вильде, и ее фигура вырастает прямо перед парой, прерывая их краткий диалог. — Вы не представляете, что я только что узнала... Оказывается, что Кара, из третьего курса, переспала с Юнасом... — Приходи, — безразлично вставляет Эва в безудержный поток слов блондинки и поворачивает голову, давая понять, что разговор окончен. Незначительно пожав плечами, парень целует в щеку Квиг и направляется в сторону своей компашки плохишей, заметив странное поведение девушки и отметив про себя позже разобраться с этим.       Хелвуд продолжает что-то рассказывать, даже когда Сана и Крис становятся рядом, поздоровавшись и обняв предварительно подруг. В этой рутине ей легко и как-то по-домашнему, а когда сзади напрыгивает Нура с весёлым смехом, она даже начинает искренне улыбаться. Все хорошо.

***

      Школьный день проходит прямо по Эве, вколачивая ее тело в асфальт и выжимая всю энергию, в конце ещё несколько раз подпрыгнув на ней, чтобы закрепить результат. Возвращаясь домой вместе с Сатре, зеленоглазая думает, что она лучше бы завалилась спать, а не готовилась к какой-то ненужной контрольной. — Как думаешь, что мне подарит Вильям на год наших отношений? — падая на кровать, произносит блондинка, мечтательно улыбнувшись, и, закрыв лицо руками, представляет в голове все возможные варианты. — Тебе Крис ничего не говорил? — Нет, — меняя школьную рубашку на широкую домашнюю футболку, четко выдает собеседница, на минуту выпадая из реальности: через три дня у них с Шистадом месяц, интересно, он помнит? Странно, что рыжая не забыла, ведь она обычно очень долго запоминает памятные даты, а тут ещё такая мелочь. — Ва, у тебя что-то случилось? — приподнимаясь на локтях, обеспокоено смотрит Нура, быстро сменив тему. Голубоглазка ещё три дня назад заметила изменения в подруге, но решила немного подождать, кто знает, может депрессия. — Последнее время, ты сама не своя. — Немного устала, начнем? — успокаивающим тоном, пролепетала и помахала рукой, чтобы светловолосая присела возле нее и не задавала больше ненужных вопросов, от которых Эва немного устала.       Совсем чуть-чуть.       Быстро справившись с подготовительными вопросами и несколькими заданиями, подруги выпили чай и обсудили недавно вышедший фильм о вампирах, который на днях они собирались посмотреть. — Ва, если надо будет выговориться, звони, — на прощание говорит Сатре и в последний раз за сегодняшний вечер всматривается в лицо Мун, пытаясь заметить, хоть доли изменения.       Но маска крепко держится.       Приросла. — До завтра, — в ответ рыжая захлопнула дверь без особых эмоций и направилась в свою комнату, понимая, что Шистад уже находится там.       Нура, немного опустив голову, направилась домой, замечая машину Пенетратора. В ее голове не складывалась необходимая картинка. Она до сих пор не понимала, что могло случиться с Квиг, раз она так поменялась. Ее милые улыбки казались до боли фальшивыми и наигранными; одежда стала на тон темнее, и теперь рыжую нельзя было заметить в ее любимом красном свитере; речь стала мягкая и успокаивающая без прошлой икринки задорства; когда-то слепящие глаза волосы стали невыразительно-пепельными. Блондинка всегда думала, что любовь меняет человека в лучшую сторону, но неужели эта новая Эва стала прекраснее? Определенно, нет. Безбашенная, всегда сияющая, громкая Мун сменилась на рассудительную, спокойную и тихую девушку, которая смотрит на мир со стороны, не желая принимать участие в круговороте событий.       Зеленоглазая посмотрела в зеркало и, не заметив недочётов в своём образе, прошла в помещение, остановившись и опершись на дверной косяк. Ловко поймав взглядом брюнета, она подняла подбородок выше, прикладывая затылок к темному дереву. — У тебя здесь ошибка в последнем действии, — склонившись над тетрадкой, Крис что-то задумчиво писал, стараясь полностью совпадать с почерком рыжей. Ей нравилась его забота и, когда ранним утром он, напевая старые песни, готовил завтрак, она могла сказать, что любит его, но по-своему, как по-Шистадовски что ли. — Спасибо, — вдох, сменяется рваным выдохом, и Квиг подошла к кровате, чувствуя себя в гостях. Будто это она пришла к нему в дом и сейчас терпеливо ждёт, пока парень закончит свои дела и обратит на нее внимание. — Как прошел твой день? — не отрываясь от тетради, спросил Крис и, закончив с решением, с едва слышным хлопком закрыл уже ненужный предмет, поднимаясь из-за стола. В его голосе слышалась заинтересованность и капелька надоедливости, которую в последнее время Мун стала замечать более явно. Наводящий вопрос должен был разговорить девушку и открыть двери для новых источников информации, но она лишь присела и выдала стандартный ответ: — Нормально, — знаете, если на вопрос: "Как дела?" человек отвечает: "Нормально", значит, вы не входите в круг его доверия. И Шистад это прекрасно понимает. — Опять, — обречённо выдает кареглазый, подходя ближе. — Что "опять"? — Блядь, Мун. Опять ты отмахиваешься от меня своими стандартными фразочками. Поговори со мной, скажи, что случилось, чтобы я, не как последний кретин наблюдал, как ты гробишь себя. Мне же, сука, не все равно,— он срывается на крик на последних словах и всматривается в любимое лицо. — Чё ты тут развыступался, Шистад? Хуже надоедливой шлюшки себе ведёшь, не похрен ему. А мне думаешь похрен? У меня все, блядь, отлично! Лучшие годы моей жизни идут! — маска трещит по швам, края уже немного отошли и поцарапали кожу, оставляя маленькие порезы с алой кровью. — Разве не видишь? Вот, смотри, смотри! — снимая широкий браслет с левой руки, она тычет запястье прямо в лицо остолбеневшему парню. Глаза начинает предательски щипать, но она продолжает кричать, выплёскивая все, что так долго дёржала внутри. — Это ты хотел увидеть? Да? Доволен? Нравится смотреть, как твоя гребаная девушка режет себе вены? Нравится? А, блядь, знаешь, почему? Потому, что я заебалась! Да, я вот такая заебаная истеричка. Отец решил отсудить меня у матери, потому что она неправильно меня воспитывает. Где-то шлялся шестнадцать лет, а тут родительские чувства проснулись, нате принимайте меня с распростёртыми объятиями. Ага, конечно. Просто партнёрские связи ему нужны, вот и отдать замуж меня хочет, а так то легче. А мать в Штаты улетела и там мужика себе нашла под стать, бабло с нее качает и мозги пудрит. Вчера мне позвонила и сказала, что они с Семочком (Сем) улетаю на острова, так что не жди, доча, в ближайшие два месяца. Ах, у меня ж есть друзья и любящий парень, как я могла забыть, — хлопнула в ладоши для пущей красоты рассказа, осколки маски начали сыпаться на пол и больно резать ноги, оставляя кровавые следы на паркете, — да знаю я все про тебя, Шистад. И про спор с Вильямом в начале наших отношений, знаю. Только не надо загонять, что ты и правда влюбился и решил поменяться. Так не бывает, Кристофер. Я же не дура. Друзья, ну что ж сделать, тут мне повезло. В их компании одна я – гнилая сучка, которая треплет всем нервы... — Выговорилась? — со сталью в голосе спрашивает брюнет и хватает рыжую за левую руку выше запястья, притягивая ближе. Получив ответный кивок и злой взгляд, он три раза глубоко вдыхает и начинает тихо говорить: — Я безумно, блядь, рад, что ты, наконец-то, все мне рассказала. И про отца, и про мать, и про друзей, и про меня. А теперь внимательно слушай: да, я не могу противостоять твоему родителю, но я позвоню папе и он, я уверен, поможет; да, я не верну твою маму назад, но я заберу тебя и твои вещи к себе в дом, чтобы ты даже не смела думать о том, что ты никому не нужна; да, я поспорил с Магнуссоном на тебя, но я, сука, тебя хоть раз обидел, хоть раз изменил? Как ты думаешь почему? Может быть, потому что я тебя, дуру, люблю? Нет, не приходило на ум? Может, я и поспорил на тебя, потому что хотел привлечь внимание, как думаешь? Ты же ненавидела меня! Так что, собирай вещи, сегодня переезжаешь, и руки я тебе не дам больше резать, буду с тобой в ванну ходить, чтобы проследить за тобой. Глупышка моя.       Солёные, обжигающие слезы одна за другой катятся с ее глаз, пытаясь хоть как-то остановить их, Квиг проводит рукой по лицу, расцарапывая незажившими раны на запястье, и смешивая кристальную воду с красной жидкостью, делая картину более устрашающей. В груди расплывается приятное жжение, когда она падает в его объятья и с силой сжимает в пальцах его белую футболку.       Так легче. — Пошли, обработаем твои руки, Эва, и потом немного отдохнем, все мы сегодня сильно устали. Пошли, — легко поднимает ее на руки и несёт на кухню, аптечка находится там. — Теперь все хорошо.