***
Больница опустела без Татьяны. Все более явно ощущались следы запустения и разрухи: штукатурка со стен облупилась и хрустела под ногами при каждом шаге, бумажные документы, казалось, разбросало по полу резким порывом ветра, свет от ламп неприятно дребезжал. Разительные различия с тем, что я увидела, впервые появившись здесь. — Как мы вновь тут оказались? — спросил Ода, рассматривая доску объявлений, с которой я не так давно сняла лист бумаги с фотографией Гутьеррес; сейчас на этой доске остались лишь старые потёртые фото. — Без понятия, — я сидела на стойке регистрации, закинув ногу на ногу, и пересчитывала оставшиеся боеприпасы. — Это место вообще нереально. Это созданный Лесли островок спокойствия, оазис, в жестокой реальности Рувика. А Татьяна — единственный человек, который действительно по-доброму к нему относился в клинике — прототип, помещённый сюда сознанием Уизерса. Патронов — кот наплакал. Чертовски плохо. Впереди нас ждёт сражение с двумя Сейфоголовыми и сам Викториано, а нам даже обороняться особо нечем! Есть сумка с медикаментами. Её запасы, правда, тоже не бесконечны, но я очень надеюсь, что нам хватит того, что осталось. Я наблюдала за бесцельно шатающимися по приёмной детективами, пытаясь понять, что так сильно беспокоит меня. Я чувствовала, что упустила какую-то важную деталь. Но какую? Какую, чёрт возьми?! Я коснулась внутреннего кармана жилетки, в который убрала объявление о пропаже медсестры. Татьяна… Она выручала нас именно в те моменты, когда мы нуждались в помощи. Она подсказывала мне правильные решения, помогала докопаться до истины. В какой-то степени я ей обязана… — Она исчезла, — глядя в одну точку, задумчиво протянула я. — Медсестра. Мы больше её не встретим. Но… Знаете, что она сказала перед тем, как уйти? — я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. — Она предложила мне остаться. Здесь, в Кримсон-сити. После того, как всё это закончится. Если я выживу… Мне не нужно было поднимать взгляд на стоящих поодаль мужчин, чтобы понять, что они прислушиваются к каждому моему слову. — Мой единственный путь обратно домой — это смерть. Любым угодным мне способом, кроме самоубийства. Чёрт, самый лёгкий вариант у меня отобрали, — я немного истерично хохотнула. — Татьяна же предоставила мне ещё один вариант. И… он неплох… по своей сути. — Ты не хочешь домой? — осторожно поинтересовался Себастьян. — Скажем так, меня там не ждут. Раньше я бы, наверное, расплакалась от переизбытка эмоций, которые, словно ураган, бушевали у меня в душе. Слишком много противоречий. Слишком много нюансов. Слишком много «если». Бесит… — Если честно, сначала меня даже посещала мысль попросить кого-то из вас пристрелить меня, если я выживу к концу всего этого кошмара. Бред, правда? — я снова усмехнулась. — Но потом я поняла: что это, как не возможность начать всё заново? Другая жизнь. Другие люди. Другой город. — Знаешь, — задумчиво произнёс Кастелланос. — Ты могла бы работать в нашем участке, — я подняла на мужчину удивлённый взгляд. — Из тебя правда получился бы отличный детектив! — Я рада, — моя улыбка стала шире. — Но не стоит загадывать наперёд. Давайте сначала выбираться. Вот только… И тут меня осенило. Это было словно озарение, как лампочка, которая зажигается где-то в голове. Та деталь, та мелочь, которую я упустила и искала всё это время. Медленно, чтобы не упустить мысль, я взглянула на старшего детектива; мои глаза расширились. — Себастьян, тот ключ, что ты вытащил из чрева пациента в кабинете Валерио Хименеса всё ещё у тебя? Мужчина кивнул и выудил из кармана брюк бронзовый предмет. Я буквально сорвалась с места и, выхватив из рук Кастелланоса ключ, бросилась в помещение для медицинского персонала. За всё время мы нашли только один ключ, в то время, как в игре их было… много! Почему только один? Мы не могли пропустить другие, это точно. Мы не встречали ни одной статуи, в которых эти самые ключи должны содержаться. Почему? Это чья-то задумка или…? Увиденное в первую секунду повергло меня в шок. Расположенные в три ряда шкафчики были распахнуты настежь, их недра зияли пустотой. — Нет… — прошептала я. Пусто. Нет ничего — ни патронов для пистолета, ни зарядов дроби, ни болтов для арбалета… Ни-че-го! К чему тогда этот чёртов ключ? Зачем он тогда нужен?! Он бесполезен! От досады я швырнула его на пол. — Лисса, что… Глухой звук удара привлёк моё внимание. Опустив взгляд, я увидела, что самая крайняя нижняя ячейка заперта. Неужели… это то, о чём я думаю? Дрожащей рукой я подняла ключ и, склонившись, вставила его в замочную скважину и провернула. Послышался щелчок, дверца сама собой распахнулась. — Джек-пот!***
— …сходим с ума!.. сходим с ума!.. Тихий, едва слышный шёпот. Именно он был причиной прокатывающихся по стенам волн эхолокатора. Казалось, больница попала в сейсмически активную зону: со стен отпадала краска, с потолка сыпался мелкий бетонный песок. — …сходим с ума!.. Кастелланос видел, как напряглась Лисса. Девушка служила для него самым точным индикатором приближающейся опасности. И детектив был уверен: сейчас, как и в прошлые разы, Мелисса не ошибается. Он шёл впереди, напарники держались рядом. — …сходим с ума!.. Себастьян знал, кому принадлежит голос. С каждым шагом он приближался к его источнику — сжавшемуся в комок Лесли, сидящему в конце коридора. Тряска усиливалась. Волны эхолота захлёстывали, от них рябило в глазах. — …сходим с ума!.. сходим с ума!.. сходим с ума!.. — Лесли? — осторожно проговорила рыжеволосая. Коридор менялся. Каждая новая волна видоизменяла стены, делая их белыми, стерильными, выложенными плиткой. — …сходим с ума!.. сходим с ума!.. Шаг за шагом детективы и Лисса приближались к пациенту психиатрической клиники, а тот только сильнее сжимался, закрывая голову руками, будто боялся удара. — Лесли! — громче позвал мальчишку Кастелланос. — …сходим с ума!.. Яркие вспышки. Звон. Яркий свет. Уизерс выровнялся и поднялся на ноги. Его голова склонилась к плечу, глаза не выражали ни единой эмоции. На белом халате ярким пятном выглядела эмблема клиники «Маяк». — Сюда… — Лесли мотнул головой в сторону нового прохода и, не дожидаясь детективов, двинулся вперёд, шлёпая по полу босыми ногами.***
В лабиринте белоснежных коридоров, через которые нас вёл парнишка, блуждать, казалось, можно бесконечно. Яркий свет флуоресцентных ламп, отбиваясь от плитки, слепил, носоглотку жгло от резкого запаха хлорки. Я, стиснув зубы и сжав кулаки, следовала за Кастелланосом. Поясная сумка заметно потяжелела от найденных нами ранее боеприпасов. Не знаю, что это — последний подарок Татьяны, или очередное отклонение от игровой реальности, на которую я же сама и повлияла своим появлением, — но теперь мне принадлежало около семидесяти патронов для пистолета и чуть более пятидесяти зарядов дроби. Если задуматься, то этого мало. — Сюда… сюда!.. У очередной двери Лесли нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая нас. Но стоило Себу подойти на достаточное расстояние, мальчишка снова устремлялся по коридору, увлекая нас за собой. Я твёрдо ступала по плиточному полу, временами осматриваясь на случай непредвиденных обстоятельств, но всё же полностью погрузившись в свои мысли. Я с пятнадцати лет, благодаря кузену, увлекаюсь компьютерными играми. На моей памяти множество различных шутеров, экшн-игр, хорроров и прочего. Мне есть с чем сравнивать игру, в которой я каким-то образом очутилась. Обычно у главного героя в достатке патронов, несколько видов оружия, иногда, возможно, бронежилет. Но не во вселенной этой игры, нет! Здесь каждую пулю приходится экономить, и очень часто, играя дома, я ходила с пустым магазином, ища в ящиках заветные припасы. Сначала может показаться, что сто двадцать патронов в общей сложности — чертовски много! И с одной стороны это так, особенно если учесть, что нас аж трое, и каждый из нас теперь отлично вооружен. Однако… Двое Сейфоголовых. Арена с множеством одержимых. Чтобы преодолеть эти препятствия и добраться наконец до главного босса — Рувика — уйдёт прорва боеприпасов. У меня осталась одна, последняя возможность изменения реальности. Та, которую я, можно сказать, купила у Гутьеррес за зелёный гель. И приберечь её я должна на самый крайний случай. Комнату с водоочистительными станциями, через которую мы с детективами проходили, ощутимо тряхнуло. Под потолком раздалось шипение, сработала система пожаротушения, щедро поливая нас водой. Блеск… Одежда снова липла к телу, по лицу стекали прозрачные ручейки, заливая глаза, мешая обзору. — Сюда… Сюда… Моё зрение так до конца и не восстановилось после сражения с Подавлением. Перед глазами всё немного расплывалось, сфокусироваться на фигуре Уизерса вдалеке было сложно. Очередной толчок сотряс стены, с потолка сыпались всё более и более крупные куски бетона. Неосознанно Себастьян, а следом за ним и мы с Джозефом перешли на быстрый шаг, а после — на лёгкий бег. — Оно сейчас обрушится… — бросил через плечо Кастелланос, видя, что Лесли замер у очередной двустворчатой двери. Вода затекала в ноздри, отчего ровно дышать становилось почти невозможно. По стенам и полу ползли трещины, невыносимый грохот оглушал. — Сюда! — в голосе парнишки слышались истеричные нотки. Всего несколько метров оставалось до Лесли, как вдруг пласт пола, будто лифт, унёс его наверх, скрывая мальчишку от наших глаз в образовавшейся в потолке дыре. — Себастьян! — Лесли! — детектив бросился вперёд в тщетной попытке ухватить Уизерса за руку. Я успела перехватить мужчину за руку, оттягивая назад — он бы не успел. Теперь в лицо летел песок, царапая кожу, заставляя кашлять. Грохот обвала оглушил. Я успела лишь пригнуться, прикрыв голову руками и сделать глубокий вдох прежде, чем наступила темнота.