King and queen of this weekend

Мы оба два упертые барана, которые не могут сделать окончательный выбор и поставить точку. Один из нас бросается в объятья к ассистентке, а я… флиртую с коллегами, пытаясь тем самым показать, что я свободна и вольна делать всё, что мне вздумается. Чего мы добились? Разрыва тринадцатилетних отношений, после которых я чувствую себя раздавленной. Будто незнакомый прохожий наступил на меня свой огромной ногой, и я мгновенно превратилась в лепешку, которая старается держать себя в руках после случившегося. Глупое сравнение, но зато я точно описала своё состояние. Теперь уже не понятно, кто из нас сделал этот первый шаг к расставанию, хотя до сих пор любовь к этому мрачному и до боли родному человеку живёт где-то в моей душе. Хочется вновь крепко прижаться к его груди, целовать его, пока он сам не оттолкнёт, залезать руками под его рубашку и соблазнительно прикусывать нижнюю губу. Хочется, но это стало с некоторых пор запретным плодом. Хочется, но между нами огромное расстояния на мысленном уровне. Хочется, но надо показать себя гордой и циничной, показать насколько мне безразлична наша с ним любовь, которую мы потеряли, будучи неадекватными. Из моей головы всё не выходит один случай на премьере «Алисы в Зазеркалье». Когда Тим проходил мимо меня, он невзначай коснулся своей ладошкой моей руки и, мне показалось, посмотрел на меня печальным взглядом. Обернувшись, я увидела лишь его спину. Он не обернулся. Во мне в тот момент была буря эмоций, но главное — мне было больно из-за того, что я ничего не делаю, чтобы вновь обрести то, что потеряно. У меня нет силы воли, чтобы переступить через себя и крикнуть ему вслед: «Обернись! Ты не видишь, что я люблю тебя?». Во-первых, я — девушка, поэтому… поэтому он должен делать первый шаг. Во-вторых, он виноват больше, чем я. Ах, к черту все эти отмазки!

***

— Хелли, а что у Вас с Тимом? — произносит неожиданно мама, выводя меня тем самым из собственных раздумий. — Ни-че-го, — коротко отвечаю я, устроившись поудобнее на диване. — Доченька, разве вы не живёте под одной крышей? — ухмыльнулась мама, смотря на меня. — Иногда мне кажется, что именно это нас делает чужими, — безразлично отвечаю я, хотя эти вопросы меня немного задевали. Мама вечно спрашивает меня о Тиме, прекрасно зная, что я не переношу этих дурацких разговоров. Иногда кажется, что мой бывший парень её интересует больше, чем я — её дочь, в жизни которой в последнее время происходят одни драмы, да неловкие ситуации. — Мам, можно Билли и Нелл останутся у тебя до пятницы? — я перевожу разговор в другую сторону, чтобы хоть на несколько часов забыть о существовании Бёртона. — Конечно, Хелли, — кивает головой мама, косо поглядывая на меня. — Ты вновь собираешься сходить с кем-нибудь на свидание? — Нет, мама, я собираюсь сходить к Элайзе, чтобы приговорить с ней весь вечер, обмывая кости своим коллегам, — улыбаясь, отвечаю я. — Значит, всё же на свидание? — рассмеялась мама, взяв меня за руку. — Хелли, крошка, расскажи мне всё, как на духу. Я же твоя родная мать! Весомый аргумент, но я не привыкла открывать людям, кто бы это не был, свою душу. Я боюсь это делать, потому что меня могут вновь отвергнуть, растоптать моё доверие и выкинуть. Раньше я с радостью болтала с Тимом обо всём на свете, что только в голову взбредет. Он внимательно слушал и улыбался, иногда целуя меня в лоб и прижимая к себе. Мои мысли были открыты для него, а моя душа тянулась к этой тёмной личности. А что в конечном итоге? Разбитое сердце и вечные недо-ссоры дома. — Хорошо, мам. Я не иду на свидание, да и к Элайзе я не иду, — тяжело выдохнула я, сжимая мамину руку. — Сейчас я сяду в машину и уеду домой, где меня никто не ждёт. Сяду напротив телевизора, буду щелкать по каналам в поисках какой-нибудь сопливой мелодрамы. Найду её и буду рыдать весь вечер то ли от того, что у героини жизнь дерьмо, то ли от того, что моя жизнь такое же дерьмо вперемешку с Бёртоном. Мама грустно улыбнулась и посмотрела на меня. Опять этот взгляд! Она меня жалеет! Мама — самый дорогой человек в моей жизни и… я понимаю, что должна подбадривать её, говорить, как у меня всё хорошо, но на самом деле это не так! Она знает, что в моём апатичном отношении к жизни виноват этот Тим со своей изменой, а также она догадывается о том, что я до сих пор его люблю. Меня выдают глаза, когда Тим проходит мимо. Меня выдаёт моё тело, которое так и льнет к нему. Меня выдаёт мой голос при разговоре с ним. — Хелли, прости его. И тебе, и ему станет намного легче жить, — со слезами на глазах произнесла мама. — Зачем? Чтобы он ещё раз изменил мне? Нет, я не переживу это второй раз, — опустив взгляд, произнесла я. — Он сам жалеет о своём глупом поступке, дорогая. — Наверное, он больше сожалеет о том, что встретил меня, — прикусив нижнюю губу, еле слышно произнесла я. — Пожалуй, мне пора, мам. Я встала с дивана и, поцеловав маму в щеку, пошла к входной двери. Мама не стала меня провожать, лишь сказав что-то напоследок, но я, увы, не услышала этих слов. По моим щекам уже лились слёзы, а в душе я уже проклинала этот день. Вновь одно и то же: дом, сопливый фильм, слёзы, сон. Ничего нового. Когда я подошла к машине, зазвонил телефон. На экране высветился Тим, но поверить тому, что ему что-то было нужно от меня, я не могла. Может ошибся номером? Несмотря на то, что у меня не было настроения на телефонный разговор с этим человеком, я подняла трубку и попыталась успокоить внезапно нахлынувшие слёзы, но, когда я услышала голос Тима, мне стало ещё хуже. — Алло, Хелли? — произнёс голос из телефона. — Да, — единственное, что я могла выдавить из себя. — Ты бы не хотела сходить со… — внезапно прервался Тим. — Ты плачешь? — Нет, — всхлипывая, произнесла я. — Хелли, что случилось? Кто тебя обидел? Хочешь, я заберу тебя? — засыпал меня вопросами Тим, явно встревоженный моим состоянием. — Ничего не случилось, — еле слышно произнесла я, прислонившись к машине. — Просто… просто… забери меня. Наконец-таки я дала волю чувствам и громко разрыдалась, совсем не стесняясь того, что Тим всё прекрасно слышит. — Тише-тише, ты где, Хелли? — обеспокоенно произнёс Тим. Пробубнив ответ на этот вопрос, Тим сказал что-то на вроде: «Не плачь, я уже еду» и положил трубку. Сев в машину, я прикрыла глаза и начала успокаивать себя. День идёт уже не по плану, а это значит, что стоит ждать грандиозных перемен в жизни. И всё это из-за одного звонка Тима, который спешит помочь мне. Мой мозг, конечно же, говорил, что всё это глупо и я должна вести себя с Тимом, как стерва, но сердце кричало о том, что действительно пора заканчивать этот цирк. Ну и кого послушает женщина, которая хочет тепла и ласки от любимого мужчины? Через несколько минут я услышала, как подъехала машина Тима. Пока он выходил из машины, можно было услышать, как еле слышно материться, что меня на тот момент слегка позабавило. Я невольно улыбнулась и откинулась на спинку сидения, ожидая появления взволнованного Тима. — Хелли, что случилось? — открыв дверь, спросил Тим. — Нет, — ответила я, смотря вперёд. Вскоре рука Тима оказалась на моей влажной от слез щеке. Я немного отодвинулась, чтобы увеличить расстояние между нами, но Тим этого не заметил, вновь проводя своей рукой по моей щеке. — Вставай, — коротко произнёс Тим, смотря на меня. — А что если я скажу, что никуда с тобой не пойду? — наконец-таки посмотрев на режиссёра, произнесла я. В этот момент между нами вновь образовалась та невидимая нить. Смотря в его глаза, я видела себя и чувствовала себя защищенной. Казалось, ещё несколько секунд и моё сердце выпрыгнет из груди в руки этому мрачному человеку, который хочет помочь мне справиться со всем дерьмом, что накопилось за эти три года. — Ты поедешь, — искренне улыбнулся Тим, смотря в мои глаза. Я улыбнулась ему в ответ и помотала головой в знак протеста, но Тиму мои капризы явно не понравились. Он взял меня за руку и вытащил из машины, попутно что-то говоря. Его рука крепко сжимала мою, а губы шептали что-то приятное. — И куда ты меня увезешь? — спросила я, даже не сопротивляясь. — Подальше от проблем и постоянного депрессивного настроения, — ответил Тим, открывая дверь своего автомобиля и приглашая меня сесть рядом с водительским креслом. — Я не всегда грущу! — запротестовала я, смотря в глаза Тиму. Он ухмыльнулся и указал мне на кресло, так ничего и не ответив, а я продолжила стоять на месте и смотреть на него. Эта игра надоела Тиму очень быстро и он решил действовать иначе. Он схватил меня за талию и прижал к себе. — Садись, пожалуйста, — коротко произнёс Тим, пристально смотря в мои глаза. — Я скучала, — призналась я, будто под гипнозом его глаз. Тим по-доброму рассмеялся и провёл своими руками по моей спине, медленно возвращаясь к талии. — А зачем ты звонил? — спросила я, проводя своими руками по его небритым щекам. — Хотел пригласит тебя на свидание, — ухмыльнулся Тим, едва касаясь своими губами моих. Я улыбнулась и позволила ему целовать свои губы. Казалось, что прошла вечность после нашего последнего поцелуя, хотя он случится полгода назад, когда Тим заткнул мои рот поцелуем, чтобы я перестала кричать на него из-за постоянных не выполненных обещаний. Наш лёгкий поцелуй закончился на том, на чем и начался. Понимая, что продолжения не будет, я села на предложенное место и пристегнула ремни безопасности. Тим сел за водительское кресло и завел машину, косо посмотрев на меня. — И всё-таки, куда мы едем? — пыталась разузнать я, смотря на сконцентрированного на дороге Тима. — Туда, где людям будет плевать на нас и наши жизни. Ну, бонусом служит то, что там я смогу попытаться сделать тебя счастливой, — улыбнулся Тим. — Если ты про секс, то я категорически говорю тебе «нет», — ухмыльнувшись, ответила я. Он продолжал улыбаться и следить за дорогой. Я смотрела на Тима и еле заметно улыбалась, думая о его месте, где он собирается сделать меня счастливой. Никаких определённых мест у меня на примете не было, поэтому я могла лишь предполагать. Когда мысли о «месте моего временного счастья» отошли на второй план и мой взгляд устремился вперёд, Тим включил радио. Заиграла какая-то медленная, атмосферная песня [gnash — I hate u I love u], которая заполнила собой всё пространство. Я бросила взгляд на Тима и мгновенно повернулась к боковому окну. — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Тим, когда машина выехала за город. — Да, просто ты хотел сделать меня счастливой, а песня делает меня наоборот раздавленной. Как будто сейчас декабрь двух тысячи четырнадцатый, — грустно ухмыльнулась я, рассматривая загородный пейзаж. — Одну минуту, — коротко произнёс Тим, переключая станцию радио. Услышав песню «Just Call — Prince Fox and Bella Thorne», я положила свою руку на руку режиссёра и улыбнулась. — Пожалуй, это будет намного лучше, — ухмыльнулась я, смотря на Тима, который не отрывал свой взгляд от дороги. Скорее всего, он боится повторить ту самую аварию, когда я чуть не потеряла Нелл. Мы были в ссоре, и я что-то кричала ему, когда он вёл машину. Конечно, в том, что мы месяц лежали в больнице виновата по большей части я, но и он вывел из той ситуации урок — нельзя отвлекаться на внешние факторы, когда сидишь за рулём. — Дети у твоей мамы? — спросил Тим, поворачивая машину направо. — Да, и пробудут у нее до пятницы, — ответила я, смотря на дорогу. — У нас есть время, — двусмысленно ухмыльнулся Тим. — На что, дорогой мой? — не без сарказма произнесла я, положив свою руку на его колено. Он заметно вздрогнул и косо посмотрел на меня. Конечно же, я решила немного поиздеваться над ним и он, по-моему, это понял. — На то, чтобы объясниться и… поворошить прошлое, — серьёзно ответил Тим. Убрав руку с колена Тима, я откинулась на спинку кресла и задумалась о его словах. Объясниться? Сказать о том, что наша любовь сильнее нас двоих? Сказать о том, что все эти три года были мукой для каждого из нас? Если это он имеет под словом «объясниться», то это сделает меня немного несчастнее, а не счастливее. Поворошить прошлое? Да я каждым день это делаю в своей голове и легче мне не становится. Наоборот, это делает меня в сто раз слабее и вызывает во мне желание позвонить Тиму и сказать, чтобы он возвращался. Или… Через несколько минут мы заехали в какую-то деревню, которая показалась мне знакомой. Это дома, маленькие магазинчики, которые мы проезжали, вывески — словно всё это я уже видела. — Где мы? — спросила я, всматриваясь в дома. — Мы в Дойлем, в деревне, в которой мы провели с тобой бесподобные три месяца в двух тысячи втором, — объяснил Тим, помахав кому-то рукой. — Стоп, но мы же продали дом? — прищурив глаза, произнесла я. — Кто занимался продажей дома? — улыбнулся Тим. — Я. Я, конечно, не предвидел эту ситуацию, но кусочек счастья мне всё же захотелось сохранить. С одной стороны я была рада, что он не продал дом, в котором я чувствовала себя обычным человеком, но с другой стороны… мы же договорились его тогда продать? Он мне врал. Может быть, во благо, но врал. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча: Тим — смотря на дорогу, а я — смотря по сторонам. Увидев вдали знакомую крышу, я тяжело вдохнула и посмотрела на спокойного до жути режиссёра. — А помнишь, мы по вечерам танцевали там? — окунулась в воспоминания я, прикрыв глаза. — Хочешь повторить? — спросил Тим, остановив машину рядом с домиком. — Я уже не знаю, чего хочу, — ответила я, открыв глаза. Первое, что бросились мне в глаза — ровный газон, как будто здесь до сих пор кто-то живёт, и чистая дорожка из камня, которую недавно кто-то подмел. Этот двухэтажный дом практически не изменился снаружи. — Как будто и не было пятнадцати лет, — произнесла я, посмотрев на Тима. Он кивнул головой и вышел из машины. Открыв мне дверь, Тим помог выйти и ненароком коснулся своими губами моей щеки, когда я выходила из автомобиля. Я прошла вперёд и стала рассматривать дом, а точнее, делать вид, что мне интересно внешняя оболочка дома. Мои мысли были далеки от обыденности и реальности, которая не давала мне покоя. За моей спиной стоял тот, по кому я плачу вечерами. Мы находимся на расстоянии вытянутой руки, но мысленно между нами сотни тысяч километров, которые нам придется как-то преодолевать. — Пойдём внутрь, дорогая, — произнёс Тим, коснувшись своей рукой моей талии. Я вздрогнула от его неожиданного прикосновения и повернулась лицом, чувствуя себя маленькой девочкой, которая не в силах сказать «нет». Ноги будто сами повели меня к входной двери и я даже не заметила, как руки Тима покинули мою талию. Тим открыл входную дверь ключами и пропустил меня вперёд. Сказать, что я была в шоке от увиденного — ничего не сказать. Внутри пахло чем-то родным, что напоминало мне о тех самых светлых днях, когда мы с Тимом отделились от всего мира. Это были те самые полевые цветы, которые в то время мне дарил Тим. Они стояли на столе рядом с вазой конфет. Казалось, что Тим вернул меня в двух тысячи второй и не было никаких разочарований и боли от неминуемой разлуки. На окнах висели те самые шторы. На полу лежал тот самый мягкий на ощупь ковёр. — А можно спросить? — повернувшись лицом к Тиму, спросила я. — Да, конечно, — улыбнулся Тим, сев за стол. — Ты здесь живёшь? — Скажем так, я здесь нередко бываю, — посмотрев по сторонам, ответил Тим. — А наверху так же чисто и… как раньше? — прикусив нижнюю губу, очередной раз спросила я. Он кивнул головой и предложил сесть напротив него. Когда же я села напротив, он достал что-то из своего кармана и крепко сжал эту вещь в руке. Конечно же, уровень моего интереса зашкаливал, ведь не каждый день меня приглашает бывший парень в дом, где я считала себя самой счастливой. — Разбирая в нашей комнате вещи, я нашёл кое-что важное для тебя. То есть, то, что было важно для тебя тогда, — промямлил Тим, взяв меня за руку. — Но, когда мы уезжали отсюда, ты забыла об этой маленькой вещице. — Тим, может ты просто покажешь мне, что я тогда забыла? — ухмыльнулась я. В руке Тима оказалось кольцо, которое он подарил мне в знак того, что мы будем жить долго и счастливо. Оно должно было стать обручальным кольцом и нас должна была ждать свадьба, на которой я была бы самой красивой невестой, но вместо этого мы пошли другой дорогой. Ужасной дорогой под названием — «нет времени, чтобы исполнить эту глупую мечту о счастливой семье». У нас постоянно не было времени, чтобы сходить в ЗАГС и наконец-то зарегистрировать наш брак. Но в конце концов оказалось, что так решила за нас судьба — никакой свадьбы и не должно было быть. Надев это кольцо на палец, я грустно улыбнулась и посмотрела на серьёзного Тима, который рассматривал мою руку. — Странная у нас жизнь, — внезапно произнёс Тим. — Мы никто друг другу, но нас связывают два маленьких человека, которые нуждаются в нас обоих. Нас по-настоящему никогда ничего не связывало серьёзно. — А как же проекты? — положив свою ладонь на руку Тима, спросила я. — У нас с тобой только два главных проекта: Нелл и Билли. Два проекта, которые делают нас с тобой родными, — рассуждал Тим, не обращая внимания на мою руку. — Но и они не могут нас привязать друг к другу. Привязать друг к другу? А как же любовь? В тот момент мне хотелось встать и всыпать ему пощечину, которую бы он запомнил на долго, но я старалась держать себя в руках и не показывать своих нахлынувших чувств. — Когда мы были вместе, я не думал о завтрашнем дне: вот, у меня есть девушка, которую люблю я и которая любит меня — этого достаточно. Мы вправе любить. Но мы не привязаны друг к другу чем-то высшим. В любой момент ты или я могли бы разорвать наши отношения, — продолжал Тим, но мне надоел его бессмысленный монолог. Встав со стула и взявшись за голову, я посмотрела на Тима и громко произнесла: — То есть, то, что я заснуть без тебя не могла — тебя не привязывало? То, что я плакала, когда ты задерживался на своей работе — тебя тоже не привязывало? Чёрт возьми, Тим, ты сам себя слышишь? Он себя прекрасно слышал и понимал, что говорит правду. Нас ничего толком не связывало: мне было позволено флиртовать с кем угодно и такая же возможность была дарована и Тиму. В течении двенадцати лет мы любили друг друга и отдавались любви без остатка, не чувствуя потребности в мимолетной влюбленности. Что стало потом? Мы перестали любить? Или же наша любовь подала в отставку? — Помнишь, съёмки «Суини Тодда»? — я кивнула головой на вопрос Тима. — Тогда у нас была псевдо-свадьба. Я хотел сделать тебе предложение в тот день, но… мы поссорились после фотосессии. Тебя раздражало всё во время беременности! Ты заводилась из-за всего, что не ровно лежало. Я психанул и выбросил кольцо, боясь того, что мог бы сделать слишком серьёзный шаг. Это было второе псевдо-предложение. Я хотел быть привязанным к тебе, но… — У тебя вечно одни «но»! — прокричала я, отвернувшись к нему спиной.