Затонский романс

Анна сидела в беседке и пила чай. День выдался жаркий, но с книжкой в тени беседки было хорошо. Она внимательно просматривала книгу про духов, которую подарил ей дядя, однако то и дело перед глазами у неё стояли не строчки, а тот вечер, когда её провожал Штольман: ласковый взгляд его голубых глаз и ощущение его сильных пальцев и тёплых губ на ее холодной руке.  — Анна, здравствуйте! Встревоженный голос вывел Анну из состояния приятного забытья. Она обернулась и увидела на пороге беседки Марию Мухину. Та неловко мяла платок, и растерянность на ее лице контрастировала с прекрасной ровной осанкой.  — Здравствуйте, Мария. Что-то случилось? — Анна привстала и указала на второй стул. — Вы присаживайтесь и все подробно мне расскажите.  — Мне кажется, — Мария не сдвинулась с места, — что следователь хочет арестовать Ольгу. И все по моей вине. Я так поняла, что вы близко знакомы с этим полицейским… Вы можете разузнать его намерения относительно моей сестры?  — Боюсь, я не имею на следователя Штольмана такого влияния… — Анна улыбнулась. — Заходите же, Маша, присаживайтесь. Мария зашла в беседку и села на стул напротив Анны.  — Извините, что отвлекаю вас и лезу со своими проблемами. Сегодня утром пришли городовые и увели Ольгу в полицейский участок. Понимаете, во время допроса я сказала, что Ольга единственная выходила из комнаты после ухода Насти. Вдруг следователь решил арестовать ее на этом основании?  — Перестаньте, я уверена, речь не об аресте, а просто об ещё одном допросе, — Анна участливо взяла Марию за руку. — Яков Платонович не будет никого арестовывать без серьёзных улик.  — Не знаю, мне ничего не сказали. Увели Ольгу и все. Я очень волнуюсь. Неужели этот Штольман думает, что Ольга могла убить Настю?  — Яков Платонович — весьма разумный человек и прекрасный следователь. Я уверена, он во всем разберется. Но если вам так неспокойно, я поеду в участок и постараюсь что-нибудь выяснить.  — Анна, я буду вам очень благодарна, — Мария аккуратно промокнула навернувшиеся на глаза слезы. ***  — Яков Платонович, почему вы задержали Ольгу? Штольман перестал писать в свой блокнот и с удивлением взглянул на Анну Миронову, стоявшую на пороге его кабинета. «Мы ведь ещё даже не женаты, а она уже требует от меня отчёта», — раздраженно подумал он, а вслух холодно ответил:  — Возникли новые обстоятельства.  — Какие?  — Хочу вам напомнить, Анна Викторовна, что я не обязан перед вами отчитываться, — отрезал Штольман и снова стал что-то писать в блокноте.  — Не обязаны значит… — Анна крепче сжала свою сумочку и слегка отступила к двери. — Что ж, я сама отыщу правду.  — Подождите! Что вы задумали?  — Хочу вам напомнить, Яков Платонович, что я так же не обязана перед вами отчитываться, — обиженно воскликнула Анна и быстро вышла из кабинета. На улице ей стало немного стыдно за свою ребячливую выходку: и об Ольге ничего не узнала, и перед Яковом Платоновичем себя не в лучшем свете выставила. Надо срочно реабилитировать себя в его глазах. Как-то помочь с делом…  — Дух Анастасии Мухиной, явись! — прошептала она, закрыв глаза. — Дух Анастасии Мухиной, явись! Почувствовав кожей знакомое дуновение, Анна открыла глаза: бледный призрак директрисы гимназии стоял на другой стороне дороге и показывал рукой в направлении южной стороны Затонска. *** Путь оказался не близкий и извилистый, и Анна порадовалась, что в участок приехала на велосипеде — она выглядела бы весьма странно, если бы не смогла сразу назвать нужный адрес извозчику. Призрак привёл ее двухэтажному серому дому, в котором сдавались меблированные комнаты.  — Вы к кому, барышня? — спросил ее седовласый мужчина, сидящий внутри у самого входа. Перед ним на столе лежала большая книга, в которою он, очевидно, записывал постояльцев. На мгновение Анна растерялась, но потом уверенно сказала:  — К Дмитрию Коровину. Я его… сестра. Мужчина рассмеялся.  — Сестра, конечно. Ладно, барышня, я вам не судья, но скажу так — послушали бы вы старого Кузьмича, то есть меня, и держались бы от него подальше. Таких, как вы, у него навалом. Анна покраснела, но постаралась ответить как можно увереннее:  — Номер комнаты, пожалуйста.  — Дело ваше, — Кузьмич пожал плечами и полистал книгу. — В 21 номере он. Второй этаж.  — Спасибо. Анна поднялась по лестнице и быстро нашла нужную дверь. Постучала. Никто не ответил, и она неуверенно попыталась ее открыть. Та оказалась не заперта. С волнением, очень тихо и осторожно Анна приоткрыла дверь. Никого. Выдохнув с облегчением, девушка решительно вошла в комнату и вдруг почувствовала, как чьи-то крепкие руки схватили ее и зажали рот. Было больно и страшно. На несколько секунд Анна замерла, и когда нападавший слегка ослабил хватку, постаралась вырваться, однако этим лишь разозлила его. Мужчина в ярости обхватил ее шею локтем и начал душить. У Анны началась паника. Из последних сил она попытался вырваться и позвать на помощь, как вдруг, в один момент ощутила, что свободна и снова может дышать. Судорожно глотая воздух, Анна повернулась и увидела, что ее обидчика прижал к стене Яков Платонович Штольман, и теперь уже этот незнакомый мужчина рискует быть задушенным.  — Яков… Платонович… Не надо… — прохрипела Анна, держась за шею.  — Ты чего это творишь? — зло спросил Штольман у нападавшего. Не в силах говорить, тот поднял руки в знак капитуляции. Тогда следователь отбросил его в угол и достал пистолет. — Без глупостей. Тяжело дыша, мужчина кивнул и улыбнулся:  — Понял. Нашли, значит.  — Анна Викторовна, вы в порядке? — обеспокоенно спросил Штольман, продолжая удерживать нападавшего под прицелом.  — Да, да, только отдышусь вот немного. Вовремя вы, Яков Платонович. Как вы меня нашли?  — Я понял, что вы собираетесь сделать какую-то безрассудную глупость, и немедленно последовал за вами, — Штольман неодобрительно покачал головой.  — Спасибо вам, — Анна присела на стул, стоявший рядом с кроватью в скромно обставленной комнате. — Именно этого молодого человека я видела во сне.  — Я бы тоже не отказался от снов с вами, — усмехнулся мужчина, нагло рассматривая Анну.  — Я же сказал, без глупостей, — Штольман шагнул к нападавшему. — Жить надоело?  — Все, все, я понял, барышня занята, — мужчина снова поднял руки. Анна покраснела, а Штольман продолжил допрос:  — Кто вы и почему напали на Анну Викторовну?  — Коровин я. Дмитрий Александрович. Не хотел причинить барышне никакого вреда, просто сглупил. Испугался. Прячусь тут уже два дня. Нервы ни к черту. А тут она зачем-то явилась. Думал, припугну только, а она вырываться стала, ну, я ее сильнее поприжал, а тут вы.  — Отчего же прячетесь? Виноваты? Вы убили Анастасию Мухину?  — Не я! Богом клянусь не я! — Коровин энергично замотал головой. — Я ее это… в некотором роде даже любил.  — Но ведь вы помолвлены с Ольгой! — воскликнула Анна.  — Помолвлен, да. Но Настя, эта змея, меня соблазнила. Вам наверное все рассказывали, какая она хорошая и замечательная. Да, она талантливый руководитель. Но в личных отношениях она полнейший самодур. Вертела сестрами, как хотела. Те пикнуть не могли против ее воли. Сначала она поддерживала наше с Ольгой общение, но потом видимо… передумала.  — А ваша невеста, Ольга, знала о ваших отношениях?  — До недавнего времени я думал, что нет. Но в вечер именин Настя решила сделать ей «подарок» — и все рассказать. Ольга не поверила, и тогда она достала шкатулку с моими письмами, которые я имел глупость ей написать…  — Когда именно это произошло?  — Все началось ещё в зале. После поздравлений и светской беседы девушки решили спеть. Ольга села за рояль, а Настя запела что-то про «святым огнём любви согреты…» и Ольга, не знаю, почувствовала вдруг, что Настя не просто так поет и смотрит на меня на этих строчках. Оля вдруг как-то сникла, и стала стучать по клавишам чуть сильнее, чем это нужно. И когда Настя простилась с нами и вышла, Ольга последовала за ней.  — Что произошло дальше?  — Не знаю. Я слышал крики…  — Из комнаты?  — Да. Мы все их слышали. Притворяться насчет приятного вечера стало невозможно. Когда я рискнул подойти к кабинету, Ольга выбежала оттуда вся в слезах. Я последовал за ней, хотел успокоить.  — Анастасия была уже мертва?  — Не знаю! Я не заходил в кабинет. Ольга заперлась в своей комнате и не впускала меня. А к Насте я решил не заходить, потому что мне не понравилось ее поведение и захотелось ее проучить. Я ушел, а утром Ольга отправила мне записку, что Настя погибла.  — Он врет! — крикнула Анна. — Он искал в кабинете письма!  — Откуда вы знаете? Вы кто? — поручик снова посмотрел на Анну, но теперь в его взгляде кроме любопытства читалось опасение.  — Ясновидящая, — холодно ответил Штольман. — Врать при Анне Викторовне не советую. Анне показалось что она ослышалась: Штольман только что признал при свидетеле ее паранормальные способности?! Что дальше — снег среди лета выпадет?  — Ясновидящая, значит. Не знаю, как вам это удалось узнать, Анна Викторовна, — Коровин пожал плечами, — но я действительно искал в кабинете свои письма к Насте, потому что боялся, что меня заподозрят в причастности к ее смерти, если о нашей связи станет известно. Но в кабинете их не было, пришлось порыться в спальне.  — Почему вы скрывались от полиции? Мы не могли найти вас ни дома, ни на службе.  — Не хотел отвечать на неудобные вопросы.  — Что это за квартира?  — Наше с Настей любовное гнездышко. Дома всегда сидела какая-нибудь из сестёр или болтливая служанка.  — Ясно. Что ж, пройдемте со мной, — Штольман жестом приказал Коровину встать.  — Куда? — вставать поручик не торопился.  — Мы отправимся в дом Мухиных. Ваш рассказ только что опровергнул показания абсолютно каждого в этом деле. На этот раз я хочу услышать правду.