Кошмар

      Сумерки опустились на землю. На улице стало холодно и тёмно, поэтому когда мама позвала сына в дом, тот охотно побежал в тёплое жилище.       Дома у Джун всегда было тепло, в воздухе витала забота, и было так уютно, что уже никогда не хотелось покидать приятное пристанище. И маленький Джин, которому вот-вот исполнится пять лет, был очень счастлив. У него была добрая мама, добрая-предобрая и очень заботливая. А сам он был послушным ребёнком, поэтому Джун не повышала на него голос.       У Джина начался возраст, когда он стал понимать все по-другому, все ещё по-детски, но более собранно. Жили они в горах, зелёная местность, где всегда гуляли мать и сын, мирно их окружала, что было лучше городской напряжённой суеты. Пусть у маленького Казамы не было отца (вернее он был, но далеко-далеко, не подозревая о его существовании), он одарен полноценной заботой матери. Жили они хорошо и дружно, что ещё нужно?       Когда наступила тёмная и пугающая ночь, Джину не спалось. Недавно у них разбилось зеркало, поэтому появилось новое, правда, в его комнате, прямо напротив кровати, на которой он лежал, укутавшись в одеяло.       Он не сводил своих карих светлых глаз с отражения, что смотрело на него. Точно такое же. Тот же Джин, кровать, поза, обстановка... Но что-то мальчика сильно напрягало. Коленки его где-то под одеялом слека подрагивали, и зажмурившись, парнишка попытался уснуть, но в сон никак не клонило. Мама, наверное, уже вовсю сопела, отвлекшись от мирских проблем, а вот сынок все не мог броситься в царство Морфея. За окном полил дождь, словно из ведра, бушует молния и гром, и от этого в сон не клонит. Лишь пугает.       Но вот Джин уже находился на границе сна и реальности, как что-то резко потрясло его разум. На минуту ему показалось, что началось землятрясение, но это было лишь игрой воображения. Громкий ясный треск грома раздался над его головой, блестнула та самая молния. Перед собой он видел страшный, неясный силуэт, протягивающий к нему свои когтистые лапы... Острые рога, чёрные крылья, от которых разлетались перья, серая кожа и жуткие, горящие глаза... Разве человек может таким быть? А кто сказал, что это вообще человек? Кем, а точнее, чем это являлось? И почему пришло именно к Джину? Столько вопросов и не одного ответа.       Видение длится секунды, но для ребёнка они кажутся вечностью. Все звуки на улице стихают, будто их и не было. Малыш захлебывается в собственном вскрике, обливаясь потом и мелко дрожа. Это было так неожиданно, страшно, врасплох. Спустя время прибегает Джун, проснувшись от крика сына, и обеспокоенно обнимает его, гладит по голове, спрашивает, что случилось. Джин молчит, дрожит, хватается за мать, как за спасительную соломинку, и не знает, что сказать, как ответить. Он растерян и смертельно испуган. Только капли дождя бьются о стекло, о крышу, и все словно замирает. Все словно провалилось в сон.       Ту ночь мальчик спал с матерью. Под её боком тепло, уютно и чувство защищённости окутывает его с ног до головы, клонит в сон. И уже никакие чертики не видятся тебе, нет перед глазами чёрных перьев, разлетающихся повсюду, не вводят в страх горящие загадочные глаза, и не тянется к тебе когти монстра. Ведь рядом мама.

***

      Постепенно ночной страх забылся, и этот случай память никак не воспроизводила. С каждым годом Джин относил это к плохой примете : зеркало напротив его кровати, и закрыл на ночное происшествие глаза. Просто сон. Просто кошмар. Просто плохие последствия плохой приметы. Просто детская фантазия. Он уже не вспоминал об этом, как о прошлом, о детстве, так и о матери, покинувшей его и этот мир. Слишком больно было. Слишком кололо сердце. Что в этом такого?       Джину Казаме двадцать два года. Он хозяин Мишима Зайбацу, одной из самых влиятельных (или не одной? Или самой влиятельной?) корпораций не то что в Японии, а во всем мире. Он тот, кто развязал мировую войну, тот, кого ненавидят и презирают родственники миллионов погибших людей, которых уже никогда не вернуть, тот, кого объявили преступником и за чью голову назначили награду. Но только сейчас он вновь вспомнил про кошмар и про Дьявола из его сна. Зеркало не показывало кого-то, зеркало отражало.