Часть 9
25 марта 2019 г. в 21:44
— Ты знаешь, как зовется та? — она перекатывается на живот и поудобнее укладывается на крышу машины. Железо еще теплое после дневного зноя, и Элли блаженно вздыхает и опускает голову. — Эй. Земля прием, я, кажется, спрашивала тебя о звезде. Ну давай, а то мне придется самой назвать ее. Может, Элли? Как насчет звезды по имени Элли?
Он сидит за рулем, откинувшись в кресле, с закрытыми глазами и делает вид, будто дремлет.
Но ее не проведешь. Она уже давно научилась понимать, когда Джоэл спит, а когда притворяется. Когда злится, а когда просто хочет побесить ее.
Он точно не спит. Вон как вздыхает, с натугой. Морщится и трет глаза.
— Назови как хочешь, просто помолчи. Идет?
— Нет, — молчать?
В такой момент и молчать? Когда небо от края до края усыпано звездами, крупными, тяжелыми, сверкающими, будто кто-то пришпилил на черную ткань маленькие бриллиантики. Когда в траве стрекочут цикады и ночь заполнена многоголосьем их голосов, шумом ветра в листве, тяжелым плеском озерной глади.
К тому же она выспалась по пути сюда, и ей немного стыдно. Что не умеет водить. Вернее, не умеет нормально выжимать сцепление, вечно теряет его, а Джоэл только бурчит и прогоняет прочь с водительского кресла.
Он считает ее бесполезной — и это никогда не изменится. Может... ему просто хочется считать ее такой. Маленьким ребенком.
— Пф, ну и ладно, — Элли поднимает голову и отползает обратно, устраиваясь на крыше на спине. Небо так далеко и одновременно близко, что можно протянуть руку и коснуться его. Захватить пару звезд в кулак и загадать желание на каждую из них.
Это будут лучшие желания на свете, все одинаковые. Все для него. И немного для нее, но немного.
— Ты слишком большая, чтобы зваться Элли, — решает она, глядя на звезду. — Джоэл будет как-то правильнее. А вон ту я назову Элли. А тебя...
— Это Альтаир, — привлеченный ее монологом в окно высовывается макушка Джоэла. Совсем черные в темноте вихры, ни одного седого волоска, будто совсем молодой. — Созвездие Орла.
— Мое название лучше, — Элли даже не обижается. Какая разница, если никто уже и не смотрит на звезды, больше не помнит, как их называют — для тех, кто выжил, это просто пригоршня блестящих осколков, застрявших в небе. Разноцветных блестящих осколков, от которых толку совсем никакого, и даже желания они исполняют с трудом и через раз. — Если возражаешь, подай петицию. Я рассмотрю ее в следующем году, — она фыркает и, перевернувшись на живот, свешивается к нему обратно, тянет руку к его лицу, касаясь щеки. — Или не рассмотрю, я еще не решила.
В свете луны ее рука тоже кажется другой, татуировка забрала всю черноту себе, не оставив и капли для укуса. Будто Элли здорова. Будто все хорошо.
— Ради бога, но все же иди спать. Нам завтра долго ехать.
— Еще пять минут, — Элли гладит его по щеке напоследок и приподнимается на крыше, усаживаясь. Запрокидывает лицо вверх, закидывает руки с растопыренными пальцами, загребая маленькие сверкающие звезды и загадывая как всегда одно и то же. Для него и немножко для нее.
— Пусть светят всегда. И когда я умру, пусть светят дальше, — шепчет она одними губами.
Они переживут Элли и конец света, если тот снова наступит. Они переживут все.