Без тебя крыльев нет

      Прошло уже несколько дней, но внутреннее беспокойство не унималось, хоть и было это совсем не удивительно. Врата Троста были проломлены и, хоть брешь в стене и была запечатана, никто не мог гарантировать, что подобное нападение титанов на стены не повторится, особенно, учитывая то, что прямо сейчас в стенах титан-оборотень, намерения которого не были до конца ясны.       Необходимо было мыслить трезво, пусть и было нелегко. Дабы утихомирить внутренний шторм, Петра подумала о том, что было бы неплохо заварить чай для отряда. Парни не показывали этого, но тоже были слишком задумчивыми, слишком уж долго и хорошо она их знала.       Этот долгий взгляд в пустоту со стороны Гюнтера, почесывания подбородка Эрда и тихие постукивания подушечками пальцев по столу Оруо. Эти неприметные действия выдавали их с головой. Что же касалось самой Петры, то ее переживания всегда отражались на ее губах, иногда, покусывая нежную кожу, она умудрялась не заметить, как оставляла небольшие кровоточащие ранки.       Серьезность ситуации, в которую они попали так внезапно, просто зашкаливала и в этот раз дурная привычка не стала делать исключений.       Уйдя в себя и оторвавшись от давящей тишины, она вернулась к приготовлению. Потребовалось некоторое время, но теперь все было готово. Идеальный, полностью соответствующий стандартам их капитана чай окутывал своим манящим ароматом все пространство. Забавно, но она уже давно делала это на автомате. Возможно, просто подсознательно надеялась, что они вернуться этим вечером, до того, как все лягут спать. Ей хотелось остаться и подождать его, но если вдруг подобное желание посетит только ее, то шуточек со стороны Эрда ей определенно не избежать.       Отряд спецназа время от времени бросал взгляды на округ за оконной рамой, ожидая застать в поле зрения экипаж, в котором пребывали вышестоящие. Капитан предупреждал о том, что визит в Митру может затянуться, тем не менее, был отдан четкий приказ оставаться на месте до их возвращения. Начальство вернулось ближе к вечеру, когда солнце уже медленно склонялось к горизонту в розоватой дымке. — Они здесь, — солдат обратился к товарищам, когда заметил знакомые черты в прибывшем экипаже.       Оставшаяся троица мгновенно отошла от своих дел, их продолжительная беседа оборвалась за секунду, в комнате стало напряженно тихо. Рука девушки незаметно дрогнула, когда она поставила горячий чайник на столешницу. Главное, чтобы все прошло хорошо, пусть они будут в порядке.       До этого абсолютно спокойные, разведчики резко встали из-за стола, широкими шагами преодолевая расстояние от обеденной зоны до окна. Было во всем этом какое-то предвкушение, неконтролируемый интерес.       Четыре силуэта столпились у окна, парни пропустили девушку вперед, разделяя оставшееся пространство между собой, каждый хотел увидеть результат суда.       Оруо отодвинул плотную ткань шторы, увеличивая для себя и остальных обзор. Команда находилась на втором этаже, от чего рассмотреть все более детально было проблематично, но вполне себе возможно. Капитан отряда покинул экипаж первым, Леви выглядел достаточно спокойно, с невозмутимым выражением лица, мужчина обернулся, за ним шла Ханджи. Женщина кивнула головой в их сторону, после приглашающего жеста, вышел и сам парень, о котором они так много слышали. — И этот ребенок и есть тот самый титан? — Оруо показушно усмехнулся, пусть так, но по нему и остальным было понятно, что этот парень вызвал у них некое недоумение, любопытство и чувство настороженности. Действительно ли ему можно было доверять и доверить ему судьбу человечества? — Вполне обычный кадет, не вижу ничего примечательно, — дает свое заключение девушка. — За ним следует присматривать, мы не знаем, что у него на уме. — Лучше не подпускать его слишком близко, нельзя исключать возможности того, что он может пойти против нас. — Нам придется убить его, если выйдет из-под контроля? — Нет, наше самовольство здесь недопустимо, — Эрд не отводит глаз от парнишки, пока тот идет в сопровождении верхушки разведкорпуса. Его ценность приравнивалась к колоссальной опасности, которую он мог представлять человечеству, — Жить ему или умереть будет решать капитан. — Капитан рассчитывает на нас.       Словно почувствовав на себе посторонние взгляды, Аккерман поднял голову, сталкиваясь с любопытством своих подчиненных. Разглядеть всех было сложно, но Рал и Шульц сразу бросились ему в глаза, занимая наибольшую часть у окна. Ее ладони едва сжались в кулаки, на коже выступили маленькие капли пота.       Суд завершился успехом разведкорпуса, и предстоящая встреча с мальчишкой Йегером нагоняла смешанные ощущения. Глядя на него нельзя было сказать, что он представляет какую-либо угрозу населению, но первое впечатление всегда могло быть ошибочным, и полагаться на это было невероятным риском, который они не могли себе позволить.       Ситуация может сложиться так, что придется сделать сложный выбор. Он — наша единственная надежда, но та опасность, которую он представляет, не должна оставаться в стороне и быть незамеченной. Вы должны быть готовы к любому исходу.       Командир жестом приказал им спуститься.       Командующий Эрвин направился к зданию вместе с остальными, темноволосый парнишка держался рядом, нервно оглядываясь по сторонам. Чужое место, чужие люди… Его можно было понять. Эрвин был тем, кого можно было назвать маяком, на которого сейчас ориентировался Эрен. Возможно, ему удалось более остальных расположить парня и завладеть его доверием, что ж, это определенно было ожидаемо. Ханджи не отставала, шла на одном уровне с обоими, что-то рассказывая, пока Леви и Мики молча шли позади. — Что ж, самый важный этап уже пройден, — Майор была расслаблена, с мягкой улыбкой на лице разговаривая с кадетом. Она устала, этого невозможно было скрыть, — но мы не можем больше как-либо откладывать работу, поэтому уже через пару дней мы сможет начать полноценное изучение твоей формы титана! — Майор Ханджи? — Да? — Что именно подразумевает это изучение? — кареглазая одарила парня едва удивленным взглядом, словно ее только что спросили какого цвета ее куртка, когда ответ был очевиден, — Я едва могу понять как это происходит, то есть я понимаю, но… Это все равно не то. — Это работа не одного дня и даже недели, у нас еще будет время для этого. — Но ведь это будет происходить вне Троста? Я все еще могу полностью контролировать это и, если то, что было в суде — правда… — Это правда, но сейчас тебе не стоит об этом беспокоиться, — она согласно кивнула, продолжая идти, не задумываясь о дороге, — Бывший штаб корпуса находится в идеальном месте, чтобы быть использованным для этой цели. Вы отправитесь туда вместе с отрядом Леви. Я постараюсь присоединиться, как только смогу. — Отряд Леви? — О, я уверена ты с ними поладишь, — женщина похлопала парня по плечу, обгоняя его, — Ну, доброй половине точно.       Эрен был немного поникшим, чувствуя себя не в своей тарелке. Новые люди, новое окружение, хотелось бы ему, чтобы Микаса и Армин были здесь с ним. Микаса… Он не мог поверить в то, что действительно пытался убить самого близкого и родного человека. Ее лицо все еще было перед его глазами. Волнение в серых глазах отражалось в изумруде. Еще незаживший шрам на ее щеке привлек его внимание, когда она обернулась. Он точно знал, что этот пожизненный рубец был оставлен именно им.       Он не мог винить их за то, что его считали чудовищем       Шаги сопровождающих его лиц прекратились, возвращая его к настоящему моменту.       Солдат оглядел комнату, в которой они находились. Просторная, хорошо освещенная с бросающимся в глаза большим столом, находящемся в самом ее центре. Вполне вероятно, что это был конференц-зал для переговоров высших чинов штаба корпуса. Было ли что-то еще, о чем он должен был знать, раз они пришли именно в это место?       Они оставались на месте, пока в комнату не вошли еще люди. Четверо прибывших солдат выстроились перед ними. Все синхронно отдали честь командованию. Командир молча кивнул в ответ на их жест, возвращаясь к Эрену. — Это отряд специального назначения, корпус поручает им самые сложные и опасные операции, — Смит сделал небольшую паузу, оглядывая подчиненных Леви, — С этого момента ты будешь в их составе.       Он уже слышал о них ранее, а старые картинки перед глазами помогли напомнить об образах в момент начала экспедиций корпуса. Да, именно тогда он их и видел. Сильнейшие солдаты разведкорпуса под командованием капитана Леви. — Они не посмеют действовать без моего прямого приказа и все же это не повод для расслабления. Сейчас тебе и самому не известна природа твоей способности становится титаном, это не делает тебя менее опасным, лишь более непредсказуемым. — Что Вы имеете в виду, Сэр? — переспросил парень, обернувшись к Аккерману. — Как уже говорили, мой отряд делает самую грязную работу. Если покажешь свою неспособность к контролю титана, они тебя усмирят.       Парень стоял перед четырьмя солдатами спецназа, осматривая каждого из них, что в свою очередь делали и сами разведчики. Они все были молоды, на несколько лет старше Эрена, да и эта разница не была особо существенной. Абсолютно все в идеальной форме. Лишь на мгновение его удивило присутствие в отряде миниатюрной рыжеволосой девушки среди ее здоровых и высоких товарищей по оружию, правда это же удивление тут же его и покинуло, стоило вспомнить лучшую выпускницу из выпуска 104 корпуса — Микасу Аккерман. — Вы еще успеете продолжить общение, а сейчас, — мужчина прикрыл глаза, выдержав небольшую паузу, — Эрену, да и нам всем, нужно отдохнуть.

_____________________________

       Сапоги отбивали ритмичный шаг по дереву. Петра шла по коридору уверенной походкой, едва заметно сжав руки в кулачки. Командор хотел видеть ее, застав члена отряда спецназа ранее, Эрвин попросил Рал прийти до того, как они соберутся уехать в бывшую штаб-квартиру корпуса.       Ее лицо говорило о всецелой серьезности и сосредоточенности. Нервничала ли она? Разве что совсем немного, не так уж и часто ей приходилось разговаривать с командиром те-а-тет. Она не знала чего будет касаться этот разговор, он просто попросил ее прийти. Вариантов было не так уж и много, это могло касаться присоединения Эрена к их отряду, его поведение и отношения с разведчиками на первом этапе, каждый присматривал за парнем время от времени, Йегер всегда оставался под наблюдением. Или же причиной послужил утренний инцидент. Череда событий не позволяла никому расслабиться.       Солдат свернула направо, прошла еще несколько метров и остановилась перед кабинетом Смита. Рал поправила прическу и сделала три громких стука о деревянную поверхность.       Его кабинет был значительно просторнее, светлее, удачное расположение мебели позволяло максимально сохранить свободное пространство. В остальном же все было как и в кабинете Леви. Просторное и чистое рабочее место, несколько кресел, шкафы с множеством папок различного содержания, белые шторы у окна и безворсовый ковер в середине комнаты, а в воздухе приятный аромат от одеколона.       Командир Эрвин, чуть сгорбившись, сидел за письменным столом, внимательно изучая документ. Небесные глаза проходились по строчкам, внимательно вчитываясь и изучая представленный материал. От занятия его оторвало присутствие рыжеволосой девушки, расположившейся в нескольких шагах от его стола. Петра сделала военный салют, глядя на впередисидящего Смита. — Вы хотели меня видеть, командир? — Можешь присесть, — ответил он, даже не посмотрев на нее.       Солдат расположилась в кресле напротив мужчины, не желая тратить ни свое ни его время. — О чем Вы хотели поговорить, Сэр? — спросила рыжая после несколько затянувшегося молчания.       Командир молчал. Петра нервно перебирала собственные пальцы, потирая ладонь. Что бы он не хотел от нее узнать, его ненамеренное игнорирование заставляло девушку напрячься. Это… Это касалось ее и Леви?       Бумаги были отложены в сторону. Теперь он был целиком сосредоточен на сидящей перед ним подчиненной. — Как ты считаешь, — его яркие глаза сверкнули в свете лампы, — кто наш враг?

_____________________________

      Шум воды проникал сквозь пар в каждый уголок маленькой комнаты, заглушая томные вздохи. Колющий жар переполнял грудную клетку, а выдыхаемый воздух, казалось, и вовсе мог ошпарить не хуже кипятка. Пот стекал по покрасневшей коже вперемешку с горячей водой, а легкий зуд лишь еще больше напоминал о желании поскорее избавиться от всей грязи, скопившейся на теле за день.       Одежда была одиноко сброшена близстоящий стул, сейчас она будет только мешать.       Стоявшая под струями воды, Петра обернулась на шум шоркающей ткани. Ее щеки были ярко-розовыми, волосы и лицо полностью мокрые, взгляд затуманен. Неосознанно солдат прижала руки к груди, чуть поворачивая корпус к стене. Хлопая ресницами, она не отводила от него глаз, следя за каждым последующим движением.       Его тело и мышцы полны шрамов, но они нисколько не противны ей, вовсе нет. С трепетом она проводит подушечками пальцев по каждому из них, начиная от следов, оставленных ремнями крепления, заканчивая глубокими полосами от острых лезвий. Рыжеволосая проводит по одному из таких на его бицепсе, когда оказывается в его объятиях.       Кончик носа нежно касается ее щеки, когда Леви оставляет робкий поцелуй в уголке покрасневших губ. Горячий воздух обжигает их, от чего цвет их кажется ему еще более насыщенным.       Пальцы собирают намокшие пряди на ее затылке, сжимая их в растрепанном хвосте. Последующий поцелуй кажется столь же таким мягким, но уже с большим требованием, а стекающая со всех сторон вода лишь подпитывала особенность этого момента. Ее ладони на его груди ощущают, как сердцебиение непроизвольно нарастает.       Их губы расстаются, заканчивая сладостный танец страсти, когда Аккерман резко разворачивает возлюбленную лицом к стене.       Ее груди прижаты к холодному мокрому камню, в то время как позади еще одно, такое же, как и ее, разгоряченное тело прижимается к ее спине. Зажатая между ними, Петра была не в силах пошевелиться.       Мимолетное движение ее бедер делает их контакт еще плотнее, позволяя ей в полной мере прочувствовать то возбуждение, которое он сейчас испытывал. Расслабляющее удовольствие с головой погружало обоих в этот безмятежный омут.       Его руки стали мягче от длительного контакта с водой. Мужчина обхватил подбородок девушки, вместе с несколькими медными прядками. Она расслабила челюсть, в тот же момент, ощущая, как два пальца проникают ей в рот, контактируя с ее языком. Пальцы полностью покрываются ее слюной, и ее секундная растерянность создает идеальный момент, чтобы они опустились между ее бедер.       Томительное ощущение того, как он проникает прямо внутрь, не позволяет Рал сделать вдоха, пока он полностью не оказывается в ней. До ушей доносится хлюпающий звук соприкосновения их тел, сосредоточиться больше не получается ни на чем, бесконтрольные, они в силах думать лишь друг о друге. Все остальное уходит прочь мимо них.       Рука на ее ягодице сжалась крепче, обещая оставить после себя багровый след. Еще один резкий толчок, чтобы снова услышать, как она тихо постанывает его имя. — Аааах, Л-леви, — ее голос срывается, руки на стене непроизвольно сжимаются в кулаки. Покрасневшие губы слегка подрагивают, и она едва успевает прикусить их, прежде чем вырывается новый стон.       Петра отчетливо ощущает каждый поцелуй вдоль спины, его темп изменяется и взамен резкого становится невероятно бережным и нежным. Руки оглаживают мягкие груди, едва касаясь возбужденных сосков.       Томный стон сорвался с губ мужчины, стоило ей сжать его немного сильнее. Петра сводила его с ума, сама того не осознавая. Его кожа горела огнем под ее прикосновениями.       Его воздух, которым невозможно надышаться. Могло ли быть что-либо счастьем больше, чем каждое утро просыпаться рядом с ней, держать ее в своих объятиях, целовать эти губы, которые уже давно стали такими родными и необходимыми?       И все же…       Что-то с ней было не так. — Петра, — низкий хриплый голос прозвучал прямо у правого уха. Если бы сейчас она не стояла к нему спиной, то четко бы разглядела взволнованность на его лице, — все в порядке?       Девушка была напряжена, а внезапный вопрос увеличил ее беспокойство в геометрической прогрессии. Она закрыла глаза, судорожно вздыхая. — Я… — нет, вовсе нет, она совершенно не являлась таковой, — Все хорошо, — скорее было похоже на ответный вопрос, чем на утверждение. Рыжая обернулась к нему лицом, кладя ладони на основание шеи. Ее сердце сжалось, когда она увидела, как он смотрел на нее. Черт. Она снова заставила его переживать, — я просто устала, — прошептала Петра.       Рал осторожно притянула его лицо к своему, втягивая капитана в новый томительный поцелуй.       Леви отстраняется сразу же, стоит только ее губам едва коснуться его. Руки отстраняют ее от себя, осторожно придерживая тонкие запястья. Его действия застали ее врасплох. Она сделала что-то не так? Янтарные глаза приподнялись к его пепельным. Его взгляд был строгим, но изогнутая форма бровей делала его жалостливым и обеспокоенным. Ее состояние было для него в приоритете. — Тогда нам лучше остановиться.

_____________________________

      Вой за стенами комнаты предсказывал нарастающий ветер. Свет оставался лишь приглушенным, его мягкие блики играли с тенями мебели и разговаривающей пары наперекор бледному сиянию голубой луны.       Капитан вышел из душа несколько минут назад, остывшая вода стекала по его лицу и шее, падая на белое полотенце на его плечах. Серая свободная кофта и черные штаны были привычной для него одеждой в подобное время. Петра считала, что так он выглядел особенно по-домашнему, как и любой другой гражданский, но даже в таком одеянии его рельеф не мог оставаться незамеченным.       Пружинки матраца прогнулись под весом его тела, когда он сел на все еще заправленную постель. Петра шла позади мужчины, шлепая босыми ногами по деревянному полу. Она практически вплотную подошла к Аккерману, встав между его ног. Нежные руки бережно сняли полотенце с плеч, вытирая остатки влаги с его волос и лица. — Что с глазами?       Солдат посмотрела на него, недопонимающе приподняв бровь, пока суть его слов не навела ее на нужную мысль. — Я плохо спала сегодня ночью, — убрав несколько рыжих прядей за ушко, она снова повернулась к Леви. — Я не об этом, — он ответил резко, возможно даже слишком, практически перебив ее, — Ты плакала.       Он не спрашивал, а утверждал это, словно был прямым свидетелем ее маленькой тайны.       Как же глупо было надеяться, что он не заметит, когда он читал ее как открытую книгу. Солдат осторожно кивнула. Он был прав, хоть и не хотел, чтобы это было в самом деле так. Образ ее покрасневшего лица с солеными дорожками вдоль щек когда она плакала в последний раз мгновенно всплыл в сознании.       Если бы желание ветра было сильнее, то яркое пламя факелов уже давно бы погасло, но языки пламени упрямо, на ему на зло, продолжали колыхаться, оставаясь единственным источником, что могли освещать улицы Троста.       Но даже не смотря на это, он по-прежнему разносил мороз по коже.       Ее вечер закончился, не успев начаться. Все было так сумбурно и расплывчато, что начинало действовать на нервы. Огонь уже разгорался, сжигая фитиль нервов, не хватало лишь небольшой детали, чтобы произошел взрыв, и эмоции были выплеснуты наружу.       Она вернулась куда позже, чем планировала, кто же мог знать, что все обернется именно так?       Не разбирая пути, она шла вглубь внутреннего двора, минуя охрану, глядя куда-то в призрачную пустоту. Ноги вели ее сами, невесомо переплетаясь вдоль каменного тротуара. Руки прижаты к груди, пытаясь хоть как-то согреться, пока нос все еще продолжал шмыгать, грозясь о возможности подхватить простуду. — Петра?       Голос откуда-то из глубины коридоров раздался эхом в паре метров от нее. Она подняла голову, встречаясь взглядом с Леви. Как ни странно, он тоже не спал в этот час, было ли дело в бессоннице или он все это время ждал ее? Неважно. — Все прошло хорошо? — спросил он, заметив в ней некоторую напряженность.       Сил больше не осталось. Глаза наполнились слезами практически в тот же момент. Ноги резко оттолкнулись от места, преодолевая расстояние между солдатами. Руки Рал мертвой хваткой вцепились в ткань его пиджака, с немым криком пряча лицо в его рубашке.       Аккерман опешил, не ожидая, что обычный вопрос вызовет в ней такую реакцию. Он не отстранился от нее, напротив, с осторожностью, прижал ее к себе, словно тело ее было из хрупкого фарфора и могло раскрошиться на части от одного неверного движения. Сквозь всхлипы Петра говорила обо всем, что накопилось и теперь вырывалось наружу с отчаянной мольбой о том, чтобы хоть кто-то ее услышал.       Я ужасный человек.       Мне не следовало так с ним поступать.       Он заслуживает лучшей дочери, чем я.       Леви бережно гладил ее по волосам, шепча успокаивающие слова сожаления.       Было больно видеть ее такой, во что бы то ни стало он не хотел повторений. — Сегодня был очень сложный день, — ее оправдания казались смешными даже для нее. — Посмотри на меня.       Рука сама потянулась к теплой коже подбородка, приподнимая его, чтобы их глаза теперь оставались на одном уровне, — Ты хочешь мне что-то сказать?       Солдат медлила. Должна ли она? Этот разговор круговоротом повторялся в ее мыслях уже некоторое время, каждый раз с разными вариациями развития и единственным безнадежным исходом. Как это повлияет на их отношения… на его отношение? — Я разговаривала с командиром Эрвином.       Петра почувствовала, как на доли секунды его рука, что все еще покоилась на ее подбородке, дрогнула, пусть и лицо мужчины оставалось беспристрастным. — И о чем же вы говорили? — Он знает о нас, Леви.       Черт. Его спокойствие начинало пугать ее. Неужели ему было все равно?       Если бы она только знала… — Он не в восторге от этой ситуации, — ничего удивительного, ведь даже для них это казалось чем-то из ряда вон, по крайней мере первое время, — и считает, что мое присутствие… Влияет на тебя не лучшим образом, Леви.       И я считаю, что он прав.       Как же хотелось сказать это прямо сейчас, но поток мыслей был внезапно прерван.       Леви крепко прижал ее к своей груди, укрывая обоих одеялом. Рука мужчины зарывается в карамельные волосы, перебирается прядки между пальцев. Его тело покрывается едва заметными мурашками, когда холодные пальцы ее ног дотрагиваются до его горячей кожи. Возлюбленная упирается носом в его ключицу, на которой он ощущал ее теплое дыхание, пока нежно поглаживал девушку по спине.       Так умиротворенно рядом друг с другом… — Ты помнишь, что я сказал тебе, тем вечером, когда ты решила во всем признаться? — Конечно, помню, — грустная полуулыбка легла на ее лицо, стоило воспоминаниям вспыхнуть яркими пятнами в ее сознании, — Ты сказал, что ты не тот человек, который нужен мне. — Верно, — Леви кивнул, подтверждая ее слова, — тогда я был эгоистичным куском дерьма, который и подумать не мог о чем-то подобном, - сероглазый усмехнулся, - И вот к чему это привело в итоге.       Петра молчала, не желая перебивать его, осторожно прислушиваясь к биению его сердца. — Всего пары слов хватит, чтобы все разрушить, — выдохнул он ей в щеку, — но это наши слова и наше решение. И ни Эрвин Смит, ни кто-либо блять еще, не могут на это повлиять. Только мы. — Она — все, что у меня есть. — Как бы там ни было, все, кто сейчас находится под этой крышей имеют одну цель и она тоже. — Я не могу поставить Петру выше судьбы всего человечества. — Я последую за тобой, Эрвин, я доверяю твоему суждению. — Но я не оставлю ее. Никогда. — Люблю тебя…       Она решительно придвинулась ближе к нему, сталкивая их тела, не оставляя между ними даже крохотного расстояния. Обхватив его лицо руками, она прижалась лбом к его лбу, проведя линию кончиком носа на гладковыбритой щеке. Петра впилась в его губы поцелуем, от чего у обоих перехватило дыхание. Привкус соли на ее губах смешался со слюной, стирая и заставляя забыть обо всем, что произошло всего полчаса назад. Их тела сплелись в грациозном танце под контрастным освещением золотистого огня и голубого отблеска луны.       Трение тел было мягким и обжигающим. Руки исследовали каждый изгиб, кончики пальцев с щекоткой пробегались по излюбленным дорожкам. Леви подхватывает ее в определенный момент, чтобы она оказалась сверху, всем телом прижимаясь к нему как можно плотнее. Одна рука придерживает за поясницу, в то время как другая проводит по порозовевшей щеке, убирая за ушко непослушные рыжие прядки. Быть рядом с ней, наслаждаться теплом ее тела, дарить и получать от нее, полные любви, поцелуи было неземным блаженством.       Петра с восхищением смотрела на него, когда поцелуй был прерван разрывом тонкой ниточки слюны. Он был потрясающим мужчиной, ее мужчиной и он был прав. Это была их жизнь, и все зависело только от них.       На его лице легкая улыбка. Черт. Как же очаровательно и завораживающе это было. Она не может противостоять этому внезапному порыву улыбнуться, так же одаривая его, лучезарно улыбаясь со взглядом полным сияния, полным любви.       Леви приподнимается на локтях, чтобы оставить последний робкий поцелуй на ее губах, прежде чем снова вернуться к простыням, тепло прижимая легкое тело возлюбленной к своему. Ее голова покоится у него на груди, прислушиваясь к прерывистому дыханию, пока он проводит рукой по шелковистым волосам.       Богини… Как же сильно она его любит!       Каким бы в конечном итоге не был этот день, он завершился этой прекрасной ночью.       Петре не требуется много времени, чтобы заснуть, стоит лишь закрыть глаза и Морфей сам забирает ее в свою страну грез. Была ли это охватившая ее усталость или же явь на границе со сновидением, когда тихое «Ты значишь для меня гораздо больше, чем можешь представить» она не знала, но теплых объятий и поцелуя в макушку хватило для того, чтобы ее сердце забилось быстрее.

_____________________________

      Как бы сильно не хмурилось небо, оно не могло украсть этой очаровательной улыбки с усыпанного веснушками лица. Она была так забавна когда хмурила личико при появлении редких солнечных лучиков, что били в медовые глаза, отражаясь от поверхности лужиц.       Простенькое коричневое платьице с желтыми акцентами мягко колыхалось на ветряных потоках. Ноги ступали по тротуару летящими шагами, маленькие брызги отскакивали от обуви по сторонам. — Ты сегодня просто светишься, — внезапно сказал мужчина, шедший следом за ней.       Ее удивление исчезло как по щелчку пальца, сменяясь любящей улыбкой, когда она посмотрела на него. Руки машинально потянулись к лацканам черного пиджака на нее плечах, притягивая их ближе друг к другу. — Я не каждый день хожу на свидания, капитан, — на ее поддразнивания он лишь театрально закатил глаза, она знала, что внутренне он был также рад этому свободному мгновению, посвященному только им двоим, — могу ли я немного порадоваться этому?       Конечно она могла, на этот вопрос можно было и не отвечать. Видеть ее такой счастливой и свободной от военной рутины было таким редким, но приятным и запоминающимся мгновением. Ее заигрывания были такими забавными, конечно же дело было не только в этом. — Я просто счастлива Леви, — она делает шаг в его сторону, останавливаясь в паре сантиметров от него. Холодные ладошки скользят вверх по ткани белой рубашки, поднимаются к шее и останавливаются на скулах брюнета, — и… — солдат на мгновение прикусила губу, отводя взгляд куда-то в угол, — Все, чего я хочу сейчас — чтобы ты был также счастлив как и я.       Мужчина зарывается рукой в мягкие пряди, приближаясь к ее лицо. Петра робко целует его в губы, опережая его замысел на долю секунды. Его руки скользят вдоль ее кистей, сжимая их, он подносит холодные пальцы к губам, целуя и даря необходимое тепло. Взгляд мужчины фокусируется на маленьком отблеске на одном из ее пальцев.       Простенькое тоненькое колечко в цвет ее глаз заставляет его на несколько секунд забыть обо всем. — Зачем ты надела его сейчас? — спрашивает он, не отпуская руки. — Это было слишком заманчиво, — честно призналась она, — когда ты сказал, что мы отправимся в город мне сразу захотелось надеть его… Знаешь, как будто мы настоящая супружеская пара, которая прогуливается по городу, любуясь окрестностями, — ее глаза светились, когда она говорила об этом, столько воодушевления и взволнованности было в ее словах. Капитан не сомневался, что она изо всех сил сдерживается, не давая эмоциям полного высвобождения, впечатлительно продолжая рассказ о причине ее маленькой шалости.       Но одно оставалось неизменным. Блеск ее глаз оставался таким же ярким, как и в тот раз, когда это колечко впервые было надето на ее палец. Но не винил ее, совсем нет. Видеть ее счастливой было всем, что ему необходимо.       С теплой улыбкой на лице он заворожено любовался ей несколько долгих минут, пока она продолжала рисовать картину их совместного будущего. Никогда за эти несколько лет Петра Рал не была так счастлива.       Петра Аккерман…       Его жена…       Еще неделя и этот статус официально будет принадлежать ей.       Сразу после вылазки. — И, знаешь, возможно, когда-нибудь… — она отвела взгляд куда-то в сторону, когда бледный румянец накрыл ее щеки. Ее милый звонкий голосок в секунду стал более робким и на полутон тише. Всплывающие перед глазами картинки ее грез переполняли все мысли. Девушка говорила так быстро и увлеченно, что, казалось, и вовсе не замечала ничего вокруг. — Тебе очень идет, — внезапно сказал он. — П-правда? — смущенно спросила она, хоть и не сомневалась в искренности его слов. — Правда, ты очень красивая.       Довольный смешок сорвался с губ Рал. Она наклонила голову, чтобы поцеловать его. Бабочки порхали в ее животе, не находя себе места. Ее губы податливые и мягкие как лепестки роз встречаются с его сухими и обветрившимися. Петра расслабляется, тая в его объятиях, когда теплые пальцы Леви касаются ее щеки. — Я люблю тебя, Петра Рал, — горячо шепчет он прямо ей губы.       Лишь одна маленькая минутка слабости и никого вокруг. Лишь звуки дыхания и учащенного сердцебиения. Они терялись друг в друге, намеренно игнорируя этот мир. Каждая частичка этого момента неистового счастья навсегда отпечатается в памяти, и долгие годы будет напоминать о себе. Всего лишь несколько дней отделяют их от конца этой жизни и начала новой.       Новой жизни...       Вместе и навсегда.