Какой же ты идиот, Бен...

      С момента ее отъезда твоя жизнь превратилась в ад. В ад из воспоминаний. Прошло пять лет, но ты по-прежнему находишь ее всюду. Она в каждом жесте, в каждой улыбке, в каждом звуке. Она везде.       Сколько всего произошло после ее побега! Ваша экстренная свадьба с Одри, необходимая, чтобы замять скандал с внезапной пропажей дочери самой опасной злодейки в истории (и, по совместительству, невесты короля). Рождение вашей с ней дочери. Десятки новых указов и постановлений. Бунты статистов. И все равно, Мэл — единственное, что занимает твои мысли. Ее образ преследует тебя.       Она повсюду. Воспоминания о ней везде. Каждое твое действие, каждый поступок возбуждает их новую волну.       Ты покупаешь цветы для Одри — такие, как она любит — пышные, неоригинальные розы и в памяти всплывает, как пять лет назад ты покупал другие цветы — сейчас одиноко стоящие с краю ландыши, которые так нравились ей. Мэл. Ландыши, такие же дикие и ядовитые, как и она сама.       Ешь приготовленный женой по случаю годовщины великолепный пирог и вспоминаешь арахисовое масло и джем, которые Мэл старательно, высунув кончик языка, намазывала на хлеб для вашего с ней пикника, вспоминаешь измазанный нос, заляпанную кухню, испорченное платье…и смех, взрыв хохота, доносившийся из кухни, где находились вы с ней, после каждого промаха.       Вслух восхищаешься однообразными пышными ярко-розовыми бальными платьями и в то же время думаешь о том, как Мэл тайком примеряла любимую байкерскую куртку, чтобы почувствовать себя собой.       Смотришь на вашу с Одри дочь, такую же избалованную и напыщенную, как и ее мать, и невольно представляешь, какой бы была дочка Мэл. Ваша с Мэл дочка. Наверняка у нее были бы такие же фиолетовые кудряшки и изумрудные глазки. Она бы, до невозможности похожая на маму, также выдувала бы пузыри из жвачки, также болтала бы ножками, сидя на стуле, также обидчиво надувала бы губки, когда ей в чем-то отказывали, и ее глаза тоже мстительно начинали бы светиться.       Вслушиваешься в неестественное хихиканье жены, силясь уловить в нем хоть нотку неподдельной радости, и вспоминаешь искренний, звонкий смех Мэл, от которого хотелось засмеяться тоже.       Видишь, как плавно и изящно Одри передвигается в воде, и думаешь о том, что Мэл так и не согласилась научиться плавать, аргументируя это тем, что «Ты же всегда меня спасешь, верно? «, (хотя на самом деле ей просто нравилось, когда ты нес ее на руках, вытаскивая из воды).       Слушаешь, как родители с неодобрением отзываются о новой моде — татуировках, как они предлагают ограничить возможность их создания или даже и вовсе запретить их. Но нет, такого не будет, ведь ты отчетливо помнишь маленькую фигурку дракона на плече любимой.       Смотришь, как приторно—сладко, неискренне улыбается гостям Одри, и вспоминаешь улыбку Мэл — беззаботную, счастливую, когда вы вместе гуляли по дворцовому парку; с ноткой паники во время ваших обедов с родителями; игривую, задорную, когда она посмеивалась над тобой.       Улыбаешься Фее — крестной и вспоминаешь, как вы с любимой подшучивали над ней, как Мэл строила рожицы, когда та отворачивалась.       Вместе с Одри выбираешь место поездки и задумываешься: а куда бы захотела поехать Мэл? Возможно, на побережье, с которого так хорошо видно Остров Потерянных, ее дом, по которому она, как выяснилось, так сильно скучала?       Берешь в руки надушенное послание с сообщением об очередном празднестве, к которому ты должен быть готов, оставленное Одри на столике, а видишь простой тетрадный лист с небрежно набросанными на нем судьбоносными словами: « Ты мне больше не нужен. Надоело изображать из себя принцесску. Я ухожу.», видишь перстень, завернутый в него (перстень, который Одри так и не получила).       Работаешь в кабинете и раз за разом видишь испуганную Иви, дрожащей рукой протягивающую тебе записку, в которой самый дорогой тебе человек сообщал о том, что навеки тебя покидает.       Одри ведет тебя в беседку (в ту самую беседку, где ты видел Мэл в последний раз) праздновать вашу годовщину, но, когда ты заходишь туда, у тебя в голове остается только одна мысль: что было бы, если бы ты тогда остановился, если бы поддержал ее вместо того чтобы налетать, что было бы, если бы ты смог остановить ее тогда? Может быть, сейчас рядом с тобой сидела Мэл, а не Одри.       Мэл, Мэл, Мэл… В каждом жесте, в каждом предмете — везде она. В каждой фразе, в каждом лице, в каждой комнате — воспоминания, связанные с ней…       Ты идешь по коридору и видишь перед собой Мэл, подражающую людям, изображенным на портретах на стенах.       Заходишь в конюшню, и перед глазами встает она, безумно боящаяся впервые забраться на лошадь.       Гуляешь в саду и думаешь о том, что именно на этой скамейке она впервые заснула у тебя на плече.       Входишь в танцевальный зал, и тебе кажется, что она, смеясь, проносится мимо, показывая, как хорошо она разучила все движения к балу…       Что бы ты ни делал, она все равно каждый день приходит к тебе во сне.       Как бы не пытался отвлечься, все думаешь только о ней.       Сколько бы раз не велел убрать ее вещи, все равно, раз за разом, велишь принести их обратно.       Ты не сможешь забыть о ней. Никогда.       Горечь, боль, сожаление, тоска — это все, что ты чувствуешь в последние пять лет. В твоей голове осталась одна единственная мысль: «Какой же ты идиот, Бен, что отпустил ее».