То, что спит в холмах

Громкий и настойчивый стук во входную дверь дома, расположенного примерно в миле к западу от деревушки Морвих на побережье залива Лох-Дуч, раздался ранним утром тридцатого мая одна тысяча восемьсот девяносто второго года. Слабые сторожевые чары, наложенные на дверь, недвусмысленно давали понять, кто именно так желает видеть хозяина. Тяжело вздохнув, Джед отодвинул чашку с недопитым кофе и пошел открывать. Представители инквизиции ждать не любили, в особенности ее низшие чины. - Сержант Фергюссон? – притворно удивился он, когда в прихожую вслед за открывшейся дверью чуть было не ввалился подпиравший ее верзила в темно-синей униформе. – Доброе утро. Вы сегодня что-то рановато. Бессонница? На помятой физиономии Сэмюеля Фергюссона отчетливо читалась мысль о том, что утро добрым не бывает, особенно если это утро понедельника, в которое приходится тащиться на дальнюю границу вверенного тебе участка, чтобы постоять на крыльце у какого-то чертова полукровки. - Судя по отсутствию твоего обыкновенного «какими судьбами», Мэлоун, - хрипло сказал сержант, сдвигая шлем на затылок, - зачем я здесь, ты уже понял. - За сбором от бессонницы? – наивно предположил Джед. Принципиальному отсутствию задекларированной в инструкции для представителей правоохранительных органов обходительности можно было не удивляться. Сержант Фергюссон всерьез считал, что вежливость слишком ценная вещь, чтобы растрачивать ее на потенциального клиента Низкого Мха, который, по мнению сержанта, до сих пор оставался на свободе лишь по какому-то недоразумению. – Или все-таки за антипохмельным снадобьем? Основательный запах перегара, исходивший от сержанта, говорил о том, что такое снадобье и в самом деле не помешало бы. Правда, Джед сильно сомневался, что мнительный Фергюссон прислушается к голосу разума, тем более в присутствии двух констеблей, держащихся на почтительном расстоянии от начальства, но его делом было предложить, а дальше пускай решает сам. - Если нужен стандартный настой, то он есть в наличии. Если же требуется что-то эксклюзивное, не выявляемое обычными проверками, то придется подождать. - Чтобы я хоть раз принял от тебя какое-нибудь пойло?! – рыкнул Фергюссон, оправдывая прогноз. – Да ни в жизни. Ты Максвеллу понадобился, так что собирайся. К полудню надо в Инвернессе быть. Джед удивленно приподнял брови. Странным был не столько сам факт того, что его желали видеть в инвернессширской конгрегации инквизиции, сколько та срочность, с которой его хотели там видеть. - Приятно знать, что старший суперинтендант о существовании моей скромной личности еще помнит. А официальное приглашение написать он случайно не сподобился? Фергюссон качнулся на каблуках, видимо, пытаясь таким образом обрести моральное равновесие. - Официального приглашения нет, - произнес он голосом, каким мог бы говорить ангел после двухнедельного запоя, - но я могу оформить бумагу с разрешением на арест. Думаю, свободный тюфяк в камере у нас отыщется, и там точно будет, на ком поупражняться в зубоскальстве. Надо? - Пожалуй, не стоит, - решил Джед. – Можете отправлять старшему суперинтенданту Максвеллу ответ. Я буду у него к двенадцати часам дня. Фергюссон ловко подставил ногу, не давая захлопнуть дверь. - Даже не надейся, ничего я отправлять не буду. У меня приказ доставить тебя лично, что я и намереваюсь сделать. У тебя есть пять минут, чтобы собраться. Отсчет пошел. Сержант демонстративно извлек из кармана часы в потертом медном корпусе. - Закончить завтрак хотя бы позволите? – смиренно спросил Джед. - Позволю взять шляпу, если успеешь, - сквозь зубы сказал Фергюссон. – Три с половиной минуты. Три с четвертью. Три. - Хорошо, убедили, - усмехнулся Джед, надевая дорожную мантию. – Аргументация неоспорима. - Надо думать, - удовлетворенно кивнул сержант. За калиткой на проселочной дороге, разительно контрастируя с сельским пейзажем, стоял бруэмовский кэб. Две запряженные в экипаж найтмары нетерпеливо рыли мягкую землю зазубренными копытами. Вороные красавицы с бархатистой, покрытой багровыми прожилками кожей и золотистыми, лишенными зрачков глазами, разумеется, не были чистокровными. Чистокровные найтмары приручению не поддавались, поэтому инквизицией применялась их помесь с норийской лошадью, наследующая большую часть черт, а вместе с ними и наименование от своего магического предка. Чистокровные лошади тоже использовались, но значительно реже и уж определенно не для перемещений на значительные расстояния, поскольку ни одна лошадь не смогла бы провезти экипаж по тем осевым путям, которые были доступны ночным скакунам. Наложив запирающие чары на входную дверь, Джед спустился с крыльца. Хотя окрестности дома и не просматривались со стороны деревни, каким-то образом сведения о происходящем успели дойти до Морвих, и к обочине дороги уже жалась стайка деревенских ребятишек, во все глаза рассматривавших далеко не самых типичных для севера Шотландии упряжных животных. А вот зеваки из числа взрослого населения отсутствовали. Четыре года назад, когда Джед только появился на побережье Лох-Дуч, ажиотаж от визитов представителей инквизиции бывал куда больше, однако, в конечном счете, на место настороженного любопытства пришло молчаливое сочувствие, что вот же, мол, пилеры, никак не могут оставить в покое хорошего человека, вместо того, чтобы прямыми обязанностями заниматься. Сержант Фергюссон, пожалуй, не согласился бы с обитателями Морвих ни по одному из пунктов. Направляясь к кэбу в сопровождении констеблей, молчаливо занявших места по бокам, Джед быстро просчитывал в уме причины, по которым Стивен Максвелл мог счесть нужным вспомнить о его существовании. Вряд ли его везли на допрос. Будь это так, Фергюссон вел бы себя совершенно иначе и уж точно не упустил бы случая воспользоваться антимагическими браслетами. Отсутствие этой дряни говорило само за себя, хотя в остальном никаких поблажек не было. Джеда втиснули на узкое переднее сидение кэба, спиной к кучеру, между двумя констеблями. Забавная попытка воспрепятствования побегу. Забавная хотя бы потому, что среди понимающих людей вряд ли нашелся бы тот, кто рискнет выпрыгнуть из экипажа, на полном ходу мчащегося по осевой дороге, и вряд ли даже Фергюссон рискнул бы отнести Джеда к числу непонимающих. Впрочем, логические выкладки в деле общения с низшими чинами инквизиции помогали далеко не всегда. Вот сейчас, например, констебли вопреки логике и здравому смыслу упрямо пытались доказать, что на двухместном сидении кэба вполне свободно могут разместиться три взрослых человека. Спорить с этим было бесполезно, оставалось лишь философски воспринимать происходящее. Тем временем сержант Фергюссон с удобством расположился на сидении напротив и отдал приказ кучеру. Послышался гортанный окрик, кэб дернулся и пришел в движение, сначала лишь слегка покачиваясь на неровностях дороги. Затем, по мере того, как найтмары набирали скорость, эти покачивания перешли в мелкую вибрирующую дрожь, а потом, после ощутимого рывка, экипаж выровнял движение. Видневшиеся за окнами кэба холмы приобрели цвет старой бронзы и резко ушли вниз, а в поле зрения осталось только небо, почти сплошь затянутое вихрящимися грозовыми облаками, имевшими несвойственный земным облакам красновато-коричневый цвет, темневший по мере того, как найтмары увлекали кэб все дальше по осевому пути. Время от времени в разрывах облаков просматривалась бесконечность, вскипающая светом тысяч солнц иных измерений. Зрелище, хоть и было феерическим, тем не менее, навевало неприятные воспоминания. Джед отвел взгляд, но, натолкнувшись на мрачную физиономию Фергюссона, снова отвернулся к окну. С бесплодных прикидок о том, что именно могло так срочно понадобиться Максвеллу, мысли как-то сами собой перекинулись на пятничный разговор с Пронырой Ноланом. Джед усмехнулся, вспомнив, насколько рьяно Проныра тогда пытался убедить его взять Джона Доу в ученики. Вот уж действительно прикипел, так прикипел. Кто бы мог поверить, что Шеймас Нолан, всегда и во всем искавший только личной выгоды, смог бы так привязаться к малолетнему беспризорнику, чтобы по собственному волеизъявлению пытаться устроить его судьбу? - Чего скалишься? – враждебно спросил Фергюссон, должно быть приняв смену мимики на свой счет. - Радуюсь нашей с вами очередной встрече, сержант, - ответил Джед, осклабившись еще шире. – А вы разве нет? Вопрос, в общем-то, был чисто риторическим. Чтобы знать на него ответ, совсем не обязательно было получать словесное подтверждение или же быть непревзойденным знатоком в области физиогномики. Порадоваться встрече с Джедом Мэлоуном Фергюссон, пожалуй, мог только в том случае, если бы эта встреча произошла на небольших размеров островке у северо-западного побережья Шотландии, на котором хватало места для размещения лишь одного единственного заведения. - Век бы твоей морды не видеть, - оправдывая ожидания Джеда, признался Фергюссон. – Но ничего, случится и на моей улице праздник, когда ты, Мэлоун, сменишь место жительства с моего участка на камеру в Низком Мхе. Вот тогда я порадуюсь, да, и буду надеяться, что это произойдет скоро. - Подумать только, какой сущей малости порой может не хватать человеку для полного счастья, - сочувственно вздохнул Джед и заработал ощутимый удар локтем под ребра. - Заткнись, - без малейших эмоций сказал констебль, сидевший справа. Решив, что правильнее будет последовать совету, Джед замолчал, сосредоточившись на наблюдении за переменами в формах громоздящихся за окном облаков, по цвету почти сравнявшихся с запекшейся кровью, и вновь ловя нить размышлений. Хотя о чем здесь было особо размышлять? Сейчас идея о наставничестве уже не вызывала ничего, кроме невеселой улыбки. А самое смешное заключалось в том, что Джед ведь, действительно, всерьез начал было рассматривать такую возможность. Чего скрывать – мальчишка, ходивший у Проныры в помощниках, ему нравился, и в первую очередь – своей серьезностью, свойственной, как правило, куда более старшему возрасту. Впрочем, беспризорники всегда взрослеют раньше. Так же у Доу определенно была природная расположенность к магическим искусствам и логическому анализу, а с учетом неестественно рано пробудившихся татуировок, причину появления которых мальчик не мог – а возможно, просто не хотел – объяснить, взяться за его обучение было бы любопытно вдвойне. Ко всему прочему, Джед не хуже Проныры понимал, что благостное будущее, нарисованное им для Джона Доу, мало соответствует действительности, в которой наличие или отсутствие простых знакомств с сомнительными личностями не слишком-то будет влиять на конечный исход. Даже если ребенку подфартило родиться с чистой кровью – что для бродяжки само по себе уже сомнительно, без протекции магического рода он мало на что мог рассчитывать, а в случае, если окажется, что кровь разбавлена – и того меньше. Самому Джеду когда-то, находясь в схожей ситуации, очень повезло встретиться со Стивеном Торндайком, и до сих пор, несмотря на мнение, сложившееся в обществе относительно мага, рискнувшего приобщиться к запретным искусствам и за это вполне закономерно поплатившегося, Джед продолжал считать везением свое с ним знакомство. Проблема же Доу заключалась в том, что альтруисты, подобные Торндайку, в этой жизни встречались, мягко говоря, нечасто. Так что шальная мысль о том, что, возможно, стоит плюнуть на все и последовать примеру собственного учителя, заложив мальчишке хотя бы основы знаний, с которыми он сам мог бы решать, что делать дальше, уже не казалась такой шальной. Поначалу. До тех пор, пока старичок, скучающий на заоблачном троне, не решил, что пора возвращаться замечтавшегося полукровку на грешную землю, как слепого щенка ткнув носом в реальные факты. Действительно, наставничество предполагает хоть какую-то ответственность за ученика. А о какой ответственности может идти речь, когда не имеешь уверенности даже в собственном завтрашнем дне? Дорога до Инвернесса по осевому пути вполне ожидаемо заняла меньше часа, так что если спешка и была чем-то обусловлена, то только личным желанием Фергюссона. Когда найтмары, отстучав копытами дробь по брусчатке мостовой, остановились перед служебным входом двухэтажного здания инвернессширской конгрегации британской инквизиции, время едва успело перевалить за половину десятого часа утра, что не слишком-то походило ни на опоздание, ни даже на своевременное прибытие. В итоге следующие два с половиной часа можно было смело добавлять к десяткам других, столь же бесцельно потраченных. Дожидаться аудиенции у Максвелла Джеду пришлось в комнате для допросов. Богатством обстановки та не отличалась: стол, два стула и голые стены. Впрочем, все познается в сравнении. Основываясь на собственном опыте, Джед готов был признать, что коротать то же самое время за решеткой в камере, размерами в треть от помещения, где он сейчас находился, было бы еще менее приятно, а ведь случалось и такое. Фергюссон вернулся только перед самым полуднем. - Подъем! – рыкнул он. – Устроился, понимаешь, как у себя дома! Джед снял ноги со стола, возвратил надвинутую на глаза шляпу в нормальное положение и миролюбиво заметил: - Вам сегодня просто невозможно угодить, господин сержант. Вы же сами не далее как нынешним утром мечтали о том, чтобы я сменил место жительства. А теперь оказывается, что и этот процесс вас не устраивает. Вы уж определитесь что ли наконец, чего конкретно хотите, а заодно обдумайте еще разок предложение насчет снадобья. Сэмюэль Фергюссон невнятно хрюкнул, глянул через плечо на притворенную дверь и неожиданно быстро для своей комплекции оказался возле Джеда, хватая того за грудки. - Я-то знаю, чего хочу, Мэлоун, - прохрипел он в лицо Джеду. – И это сбудется, можешь не сомневаться. Доведет тебя когда-нибудь твой язык до цугундера. И не только язык. Понимаешь, о чем я? Знаю, что понимаешь. А Максвелл не вечно в своем кресле сидеть будет. Вот и подумай, сподобится ли тот, кто придет на его место, и дальше отмазывать уэбстерского прихвостня? Что, уже не смешно? Или ты всерьез думаешь, что эти ваши твари, которых вы призывали из-за грани, сумеют уберечь тебя от трибунала? Что-то Торндайку они не сильно помогли, верно? - Вам никогда не говорили, что вы плохо подходите на роль мойры, сержант? – спросил Джед. – Причем как по полу, так и по возрасту. Чем блуждать в дебрях прорицаний, займитесь лучше своими непосредственными обязанностями. Пользы будет куда больше, вот увидите. Фергюссон сипло хохотнул. - Займусь, непременно займусь, - заверил он. – А сейчас пошел на выход, живо. У Максвелла гость, который не любит ждать. Если у Джеда и имелись некоторые сомнения по поводу того, кто именно мог оказаться столь нетерпеливым гостем, то они улетучились сразу, стоило ему только войти в кабинет старшего суперинтенданта. Сам Максвелл – грузный и флегматичный обладатель моржовых усов, недавно разменявший шестой десяток лет – сидел за столом, просматривая бумаги. А вот того пожилого джентльмена, который вальяжно расположился в кресле для посетителей, отложив в сторону трость с массивным серебряным набалдашником и покуривая сигару, Джед, хоть и предпочел бы вообще не знать, тем не менее, знал очень хорошо. Невзирая на то, что отставку ему начинали прочить еще лет десять назад, в самый разгар дела об одержимом Торндайке, сэр Амброз Боллингхэм до сих пор возглавлял Консорциум дисциплины магических искусств. Да, здесь уже определенно было не до шуток. Вежливо поклонившись обоим присутствующим, Джед, не дожидаясь приглашения, прошел к свободному креслу. Если Боллингхэм и в самом деле прибыл по его душу, эта небольшая наглость едва ли как-то усугубила бы положение дел. Впрочем, главный инквизитор никогда прежде не занимался арестами лично, так что, вероятно, причина все же крылась в чем-то другом. - А, Мэлоун, здравствуй, - сказал Максвелл, откладывая в сторону покрытый схемами лист. – Рад тебя видеть в добром здравии. Надеюсь, сержант Фергюссон не переусердствовал с выполнением моей просьбы? - Не более чем обычно, - небрежно ответил Джед. Максвелл кивнул. Думается, он достаточно хорошо мог представить себе, что значила эта обтекаемая фраза применительно к Фергюссону. - Что ж, в таком случае, полагаю, нам можно, опустив формальности, сразу перейти к сути дела. Сэр Амброз, возможно, вы предпочтете говорить сами? Боллингхэм едва заметно качнул седой головой и аккуратно коснулся сигарой пепельницы, стряхивая накопившийся столбик пепла. - Думаю, вы справитесь не хуже меня, Максвелл, - благодушно произнес он. – В конце концов, это ваша юрисдикция. Мое дело – обозначить проблему, и я ее уже обозначил. Джед подавил усмешку. Все-таки есть в этом мире вещи, которым суждено оставаться неизменными. Сколько времени прошло, а Боллингхэм по-прежнему не считает нужным снисходить до прямого разговора с теми, кто находится ниже его по положению, тем более, настолько ниже. - Хорошо, - невозмутимо произнес Максвелл, тоже не слишком-то удивившийся решению гостя. – Если совсем вкратце, Мэлоун, то речь сейчас пойдет о Генри Сандерсе. Помнишь такого? Джед удивленно приподнял брови. Он сумел бы сходу предположить множество вопросов, в том числе и тех, которые касались событий минувших лет, по которым представители инквизиции могли иметь желание с ним побеседовать, однако до такого варианта, пожалуй, все-таки не додумался бы. Сандерс, значит? Дело принимало все более интересный оборот. Вероятность того, что Максвелл с Боллингхэмом, проснувшись утром понедельника, единодушно решили вспомнить былые времена в тесной компании, была еще меньше, нежели вероятность того, что Джеда с такой поспешностью притащили к старшему суперинтенданту для обсуждения погоды или, быть может, результатов субботних скачек на единственном ипподроме Инвернесса. Выходит, по мнению Максвелла, наличествовала какая-то весомая причина для того, чтобы спустя девять лет гробового молчания вспомнить-таки о существовании ребенка, которого угораздило уже по факту своего рождения стать разменной монетой в противостоянии инквизиции Старому Лорду Уильяму Уэбстеру. При условии, конечно, что Максвелл намеревался завести разговор о том самом ребенке, а не о каком-либо его тезке – ныне здравствующем или уже покойном. - Которого именно из Сандерсов я должен помнить? – уточнил Джед на всякий случай. – Если сэра Генри, члена палаты лордов, то его трудно забыть, поскольку он, кажется, делает все, чтобы его имя не сходило со страниц газет, в том числе и тех, что продаются в нашей глуши. Или вы все-таки имеете в виду малолетнего отпрыска сэра Ричарда? - Прекратил бы ты паясничать, Мэлоун, - хмуро предложил Максвелл. – Не до того сейчас. Я говорю про отпрыска, и ты это прекрасно понял. Джед пожал плечами. - Тогда с некоторой натяжкой можно сказать, что помню. Хотя я ничего не слышал о мальчишке с тех пор, как в «Эдинбургских ведомостях» был опубликован некролог четы Сандерсов. Кажется, там, как об окончательном решении, упоминалось о том, что ребенок останется на попечении рода по отцовской линии крови, поскольку его мать не принадлежала к магической семье, а потому оспорить право выбора Сандерсов было некому. О дальнейшей его судьбе спрашивайте кого-нибудь другого. У меня для того, чтобы ею интересоваться, было крайне мало возможностей, а желания, откровенно говоря, еще меньше. Вас это удивляет? - Меня уже давно ничего не удивляет, Мэлоун, - ответил Максвелл. – Особенно в тех делах, в которых оказываешься замешан ты. А вот совет, при всей своей пользе, несколько припоздал. О судьбе мальчика я и так осведомлен, во всяком случае, о его судьбе до недавнего времени. Однако есть кое-что, что следовало бы прояснить. Дело в том, что порядка месяца назад ребенок исчез из дома своих родственников. Нам об этом… кхм… стало известно только в минувший вторник, и до сих пор поиски не дали никаких результатов. Джед, не сдержавшись, фыркнул. - В минувший вторник, говорите? Тогда удивляться, действительно, нечему. Странно скорее было бы, если бы хоть что-то из следов сохранилось. А чем, собственно говоря, до минувшего вторника занимались Сандерсы? Три с лишним недели сидели и ждали, пока наследник сам вернется? Максвелл хмуро покачал головой. - Не Сандерсы. Не было там к тому моменту уже никаких Сандерсов, даже в помине, даже вот на таком приближении. Последние пять лет мальчик жил в Свордейле у родственников по материнской линии. У Смитов. Если точнее, у Итана Смита. - Вот, значит, как? – пробормотал Джед. На этот раз Максвелл не счел нужным лицемерить, спрашивая, помнит ли он кого-нибудь с похожим именем. Оно и понятно: трудновато совсем уж напрочь забыть человека, который дважды ломал тебе нос и обещал убить, если ты не отвяжешься подобру-поздорову от его сестры. Убить бы, конечно, не убил – кишка для этого тонка, но вот в умении усложнять чужую жизнь Итан Смит вполне мог составить конкуренцию Фергюссону. Правда, умение это, как и в случае с сержантом, было крайне избирательным. Дика – ах, нет, пардон, конечно же сэра Ричарда – Сандерса, например, Итан отвадить даже не пытался, видимо, отлично понимая, чем подобная попытка может обернуться для него самого. При всей присущей ему паскудности следовало признать, что дураком братец Итан все-таки не был, хотя определенно не был и тем человеком, на попечение которого Дэйзи Сандерс, урожденная Смит, могла бы захотеть оставить своего ребенка. При условии, конечно, если бы кто-нибудь озаботился ее мнением, пока она еще могла это самое мнение высказать. - А каким образом мальчишка вообще оказался у Смитов? – спросил Джед вслух. – Они же никогда не пылали любовью ни к самой магии, ни к ее носителям. Или Сандерсы решили воспитывать наследника в спартанском духе, чтобы на перспективу исключить возможность появления даже малейшей симпатии к простым смертным? Максвелл кашлянул и посмотрел на Боллингхэма, как будто в поисках поддержки или разъяснений. - На самом деле все объясняется значительно проще, - произнес сэр Амброз, обращаясь исключительно к старшему суперинтенданту. – С Генри Сандерсом приключился казус – неприятный и редко встречающийся, но, увы, такой, от которого не застрахован ни один наследник рода, регулярно освежающего кровь за счет браков с новообращенными магами. Когда по истечении полного пятого года жизни у мальчика так и не было замечено ни единого спонтанного проявления магии, сэр Генри на правах главы рода настоял на проведении ряда проверок, которые лишь удостоверили предварительный вердикт: ребенок не унаследовал от родителей ни грана магической силы. Разумеется, это неприятное известие изменило планы Сандерсов на мальчика, как потенциальный наследник он более не рассматривался, а потому его, стараясь не предавать происходящее огласке, передали на воспитание ближайшим родственникам по материнской линии, возвращая подобное подобному. - Подобное подобному? – с усмешкой повторил Джед. – Да, в этом все Сандерсы. Под протекцией рода-то его хоть оставили, или окончательно вышвырнули? Боллингхэм промолчал, сделав вид, что не расслышал вопроса, а Максвелл только покачал головой. Значит, не оставили… Впрочем, другого ответа Джед не очень-то ждал. Все-таки забавные фортели иной раз может выкинуть судьба. Кто бы напророчил Ричарду Сандерсу лет так пятнадцать назад, что затеваемый им брак мало того, что принесет кучу проблем, так еще и закончится пустышкой, - глядишь, все сложилось бы по-другому. Впрочем, скорее всего он бы все равно не прислушался. Молчание понемногу начинало затягиваться, давя на нервы. - Так зачем вы меня все-таки пригласили, сэр? – напрямую спросил Джед у Максвелла. – Только для того, чтобы поведать душещипательную историю? - Не только, - ответил старший суперинтендант, – хотя в том числе и для этого тоже. Я полагаю, что рассказ о том, что произошло с ребенком, может послужить достаточным аргументом для продолжения разговора. То, что участь сына Ричарда Сандерса тебе по большей части безразлична, я знаю, можешь не напоминать, но он одновременно является и сыном Маргарет Смит, причем сейчас, после отказа Сандерсов, в большей мере именно ее сыном. Именно ребенка Маргарет Смит я прошу тебя помочь нам отыскать. Джед поморщился. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Если уж сам Максвелл начинал давить на жалость, взывая к старым симпатиям и пытаясь приплести к нынешним временам память о Дэйзи Смит, значит, дела инквизиции в вопросе розысков пропажи обстояли совсем плохо. Конечно, с одной стороны мальчишку искать, действительно, следовало бы, невзирая на его принадлежность по крови. В конце концов, как раз таки он менее всего был повинен в событиях прошлого, являясь не более чем их следствием. Однако с другой стороны, со времен все того же давнего прошлого у Джеда на уровне инстинкта осталась причинно-следственная связь, согласно которой все, что было связано с Генри Сандерсом-младшим, имело неприятный запашок. Нынешняя ситуация исключением не являлась. Нет, если не задумываться, ничего особенного в ней, вроде бы, не было, но это только если не задумываться. В противном же случае сразу начинали возникать вопросы. Например, о том, откуда инквизиция вообще могла узнать об исчезновении ребенка. Оставайся тот у Сандерсов, все было бы ясно, но мальчик, как утверждал Максвелл, до последнего времени рос у Смита, а Смит магов не любил и если бы и вздумал к кому обратиться для его поисков, скорее бы это оказались констебли либо сержанты обычной полиции. Так кто же тогда напомнил консорциуму и инквизиции о существовании ребенка, про которого они благополучно забывали все предыдущие годы? Если бы разговор с Максвеллом происходил с глазу на глаз, Джед непременно попросил бы разъяснений, однако присутствие Боллингхэма, не спускавшего с него того задумчивого взгляда, каким обычно рассматривают вещь, в полезности которой не имеют окончательной уверенности, определенно не способствовало откровенности. Тем не менее, вслепую присоединяться к чужой игре, ведущейся по неизвестным правилам, ни малейшего желания у Джеда не имелось, даже ради чьей бы то ни было памяти. Другое дело, если бы речь шла о жизни и безопасности самой Дэйзи – там было бы не до торговли, но Дейзи уже давно могли угрожать разве что гробокопатели, да и для тех вероятность успешного проникновения в фамильную усыпальницу Сандерсов была исчезающе мала. Так что, как бы Максвеллу ни хотелось обратного, аргументов для убеждения ему явно не хватало. Подобрав наиболее циничную ухмылку из всех имевшихся в арсенале, Джед почти нараспев произнес: - Смит, сэр? Боюсь, что вы ошибаетесь. Насколько мне известно, ребенок принадлежал леди Сандерс, а этой благородной госпоже я – к сожалению или к счастью – не имел чести быть представленным. - Не был представлен? – повторил Максвелл. – Неужели? А разве представление вообще требовалось? Впрочем, тебе лучше знать, как у вас там все обстояло. Но я верно понимаю, что это можно расценивать, как отказ? - Совершенно верно, сэр, - сухо подтвердил Джед. – Я полагаю, у инквизиции все же имеется достаточно возможностей, чтобы самим разыскать потерю вполне легальными способами, несмотря на остывшие следы. У меня же вошло в привычку держаться подальше от Сандерсов, и я предпочел бы не изменять этой привычке, в особенности по таким пустякам. - По пустякам, значит… - устало проговорил старший суперинтендант. – Знаешь, Мэлоун, если бы мы были в состоянии решить этот пустячный вопрос своими силами, я бы, пожалуй, поберег нервы Фергюссона, да и свои собственные тоже, и предоставил бы тебе возможность дальше торчать в облюбованном медвежьем углу. Но не выходит вот. Поэтому, раз по-хорошему разговор у нас не складывается, придется идти другим путем… Сэр Амброз сегодня привез с собой вот такую забавную вещицу. Ты знаешь, что это такое? На стол, глухо звякнув, лег бронзовый кинжал с рукоятью из черного дерева и узким, длиной в ладонь, изогнутым лезвием. Джед мысленно выругался. Он не только знал, что именно удалось откопать Боллингхэму, но знал так же и место, где это было раздобыто. Кажется, Проныра начинал терять чутье, что при его роде занятий являлось фатальным, причем не только для самого Шеймаса Нолана. Между тем, отвечать выжидающе молчавшему суперинтенданту все же следовало, поскольку вопрос, по большей части, был риторическим. В то, что правая рука Уильяма Уэбстера не способен опознать церемониальные принадлежности, не поверил бы даже последний идиот. - Это ритуальный нож барзаи, - небрежно сказал Джед. – Забавная вещица, как вы правильно подметили. Разумеется, в том случае, если на него наложены чары. Если же нет, то самое большее, для чего его можно использовать, это в качестве ножа для разрезания бумаг. Продолжая говорить, он как бы невзначай протянул руку, пытаясь коснуться рукояти кинжала, однако Максвелл успел среагировать, отодвинув клинок в сторону. - На этом ноже чары есть, - сказал старший суперинтендант. – Причем профессионально выполненные чары, стоит признать. Как думаешь, Мэлоун, чью подпись я на них обнаружу, если решу устроить проверку? Джед недоуменно приподнял брови. Кажется, он поторопился с выводом об отсутствии у Максвелла весомых аргументов. То, что сейчас лежало на столе, вполне могло потянуть лет на пять в Низком Мхе, при условии, если удастся доказать авторство, конечно. Проблема заключалась в том, что с расстояния Джед не мог точно определить, какой именно из барзаи удалось заполучить Боллингхэму. Если что-то из поздних, то беспокоиться было не о чем, а вот с более ранними вариантами повод для беспокойства имелся немалый. - У меня всегда довольно скверно обстояли дела с пророчествами, сэр, - произнес он вслух. – Единственно могу сказать наверняка – тот, кто оказался способен создать подобные чары, вряд ли стал бы оставлять автографы на чем ни попадя. - Да, подпись затерта весьма успешно, - кивнул Максвелл. – Но при определенной удаче ее можно восстановить. Это обойдется дорого, займет много времени и не даст полной вероятности успеха, но попробовать можно, тем более когда вопрос идет о предположительном возобновлении ритуальных жертвоприношений. Так чью подпись, как ты думаешь, Мэлоун, мы можем обнаружить на барзаи, если я подам прошение о реституции? Джед ухмыльнулся. Ситуация с каждой минутой становилась все занятнее. Максвелл слишком хорошо знал его для того, чтобы пытаться запугать отдаленной перспективой проверки, которая к тому же могла вовсе не дать результатов. Разговор имел смысл лишь в одном случае: если реституция уже была проведена и дала результат. Печально, но факт. Улыбнувшись еще шире, Джед сказал: - Боюсь, что не смогу сэкономить вам ни время, ни деньги, сэр. Как я уже говорил, предсказания у меня выходят крайне неудачно. Если хотите знать наверняка, спросите лучше у того, кто проводил такую реституцию до вас. Впрочем, думаю, он вам и так дал уже полную информацию о результатах. Вместе с самим клинком. - Верно мыслишь, - согласился Максвелл, вытаскивая из кармана помятый конверт из веленевой бумаги и кладя его рядом с барзаи. – Результаты у меня уже есть. Подпись на ноже, действительно, удалось восстановить, и по загадочному стечению обстоятельств она полностью идентична твоей, Мэлоун. Что скажешь теперь? - Что поиски Генри Сандерса, очевидно, займут у меня куда меньший срок, чем пребывание в гостеприимной камере Низкого Мха, - ответил Джед. – Полагаю, именно эту мысль вы до меня столь настойчиво пытаетесь донести, наравне с аксиомой о том, что просьбы, исходящие от инквизиции, отказа не предполагают. Иного смысла столь долго и с наслаждением тянуть кота за хвост, как это делаете вы, я не вижу. Удовлетворенное выражение лица старшего суперинтенданта лишь подтвердило его догадку. То, что консорциум отказов не принимает, Джед знал давно, но, похоже, с некоторых пор представители инквизиции решили следовать по тому же пути.