Меч, что защищает

Эта неделя, которую Мидория должен был просидеть под замком домашнего затворничества и которая была первой из трёх его отстранения от школы, прошла весьма продуктивно. Его не остановил домашний арест мамы. А чтобы его не остановила мама, у Изуку сложилось расписание для плодотворного времяпровождения. Но изначально у мальчика не было даже мысли о том, чтобы нарушить главное правило домашнего ареста - сидеть безвылазно дома было справедливо, потому что то, как смотрела на него мама дома после того, как они оказались наедине в четырёх стенах, он, наверное, вряд ли когда-нибудь забудет или поймёт, потому что знать о том, что матери до ненависти могут любить своих детей - одно, а ощутить взгляд женщины, которая до тряски сжимает свои кулаки и не представляет себе, что нужно сделать, чтобы её ребёнок больше не попадал во что-то более опасное, чем готовка во фритюре, было страшно. Под этим взглядом Изуку сжался, а ком в горле, казалось, разрастётся на столько, что порвёт глотку. Тогда, в лесу это всё казалось не стоящим внимания, но теперь он задумался об участи матери. Ой, да не парься. Мамы они все такие, пока не поймут того, что их ребёнок взрослый. -Говорят, что для родителей мы всегда будем маленькими детьми, - отвечал Изуку, составляя конспект темы по химии, которую его одноклассники должны были проходить сегодня. Это-то да, но у всего есть разумные пределы. У этого тоже должны быть. Но к вечеру Мидория изводится от безделья и ломоты в мышцах. На него давит атмосфера в доме и то, что внутри, то, что гложет и не даёт спокойно даже лежать, поэтому Изуку долго думает над своей идеей, которая его смущает. Написать или нет? Напиши. Авось сегодня свободен и потренирует тебя. Разве не любопытно, как он перемещается и может находиться в воздухе? "Ичиго-сан, здравствуйте! Когда вам удобно будет встретиться? Если можно, то сегодня", - печатает Изуку, жалея, что не имеет друзей, которые бы могли посоветовать ему нормальное ли сообщение. Он знает, что это сообщение не даст ему покоя и сведёт его с ума, поэтому стирает всё и нажимает на кнопку вызова.

***

-Мне сложно представить, что будет на вступительных в ЮЭЙ, говорят, там они каждый год разные, - говорит Кёко Шинсо, который сидит рядом с больничной койкой и ест яблоко, которое по настоянию матери принёс для подруги,- оставь мои яблоки, - и с наигранной раздражённостью смотрит на противный красный шар. -Ты не любишь яблоки. -Они всё равно мои, - её беспокоит факт того, что она пропускает занятия в школе, в том смысле, что у неё в этом году вступительные, а она тут. Нет, конечно пара недель погоды не сделают, но она ведь здесь застряла почти на месяц. И толку-то от тех конспекта, что притаскивает Шинсо, она их всё равно нормально читать не может, потому что у неё сломана рука, а ещё трещины в трёх рёбра - всё это доставляет ей неудобство. Она не может сидеть, а читать лёжа на спине, держа в одной руке тетрадь - не удобно. Единственная радость - невозможность увидеть своих одноклассников, потому что ей не хочется видеть их сочувствие или отвечать на вопросы, подобные: "У тебя ничего не болит?". -Я раздумывал над вариантом пойти в ЮЭЙ на общеобразовательных курс, а потом, я слышал, можно будет перевестись. Хороший вариант, я думаю, - говорит Хитоши с видом человека, который будто бы близок к познанию Вселенной. А какой ещё вид ему принять, когда он смотрит в окно, сидя рядом с подругой, которой трудно говорить громко, но при этом делать что-то мимо разговора здесь кажется ему неуместным? -Ты слишком много думаешь. -А, ещё, знаешь героя Ластика? Нет, наверное, он не особо известен. Так вот,-говорит Хитоши, с каким-то сожалением смотря на дольку яблока, потому что знает - съесть её сейчас будет значить, что придётся прерваться на полуслове, - это друг моего отца, оказывается. Папа хочет, чтобы я начал с ним дополнительно заниматься. Типа репетиторства. По-моему, тоже хороший вариант, особенно, если сначала поступать на общий. -Мне повторить, что ты слишком много думаешь с прибавкой "вслух"? - Кёко с сожалением думает о том, что не может поставить кавычки - одной рукой это делать не очень удобно, а потом комментирует свои мысли, - странно, что твои родители задумались об этом только сейчас. Тебе так не кажется? -Они объяснили это тем, что до последнего думали, что я "перебешусь" геройством, - он жмёт плечами и жуёт яблоко.

***

-Слышал, да, что выкинул твой пацан? -Он не мой и ничего не выкинул. -Ну да, ну да, конечно, - соглашался Майе, сидя в кресле напротив стола Ичиго. Его тон был, как всегда в таких случаях, непонятен, как если бы вы слушали какую-нибудь историю, которую вы знаете, но вам её не очень серьёзно перевирали в свою пользу, будто выкручиваясь, а вы поддакиваете, не поправляете, но даёте понять, что знаете истинное положение дел, - он просто ввязался в бой с пустым. Так ему не долго жить осталось. Ты его учишь вообще? -Учу, но он не особо проявляет энтузиазм, - откладывая ручку и складывая руки за головой, говорит Ичиго, а потом глубоко вздыхает, - ты же учился в школе. Учить его, это как заставлять ученика, абсолютно не желающего изучать твой предмет, сдавать экзамен на отлично по нему. В каком-то смысле даже бесполезно. -Ну, может после всего, что с ним произошло, отношения наладятся? Он понял, что всё это не игрушки, что пустой страшнее злодея, что у него самого теперь есть способности, которыми он может научиться управлять. Из всего доступного мне я понял, что мальчик любопытен, а значит любопытство заставит его проявить энтузиазм. Так думаю я,- заканчивает разговор Шиен. Герой ещё раз глубоко вздыхает и прикрывает глаза. Как же он устал. Сколько бы Заэль не создавал своих страхолюдин, которые бы помогали бороться с наплывами пустых, всё равно этого мало, потому что они слабые и медлительные, гибнут быстро. Хоть сонидо, мгновенный шаг и ту технику, что используют квинси, складывай, всё равно не хватит ни рук, ни ног. Разлом не растёт дальше Японии, но сузить его не представляется возможным. Вопреки тому, что он сам где-то на вершине списка рейтинга героев, его агентство где-то далеко вне этого рейтинга. Да, его "подчинённые" борются не только с пустыми, но и с преступниками, как и он сам, потому что теперь они все - герои, но это не имеет значения в том смысле, что сам Ичиго выполняет свою работу... извращенно(?), потому что злодеи всё ещё просто люди, но для него теперь, потому что он шинигами и герой в одном флаконе, они не больше, чем пустые, с той лишь разницей, что их убивать нельзя. И заставляет остальных заниматься убийством себе подобных, хотя после перехода из пространства между мирами они стали чуть больше походить на людей. Он шинигами, его юрисдикция - пустые, а он гоняет злодеев. Господи, что происходит в его жизни последние пару десятилетий? В его агентстве самый высокий показатель смертности, потому что пустых считают преступниками, а они их "убивают". Контора остаётся легитимной и легальной только благодаря стараниями Майе и поимкам обычных преступников, которые потом передаются в руки полиции. Они все на обалдеть какой тонкой грани. Шиен собирается что-то сказать, вздыхает и даже открывает рот, чтобы начать разговор, но раздаётся рингтон телефона Ичиго. Тот как-то удивлённо хмурится, задерживая взгляд на имени звонящего прежде, чем ответить на звонок. -Здравствуй, Мидория, я тебя внимательно слушаю.

***

На вопрос одноклассницы:" Ну, что? Как тест?", Урарака отвечает :"Охо, дай, Бог, порог перейду", - с какой-то игривой улыбкой, потому что знает, что получит где-нибудь больше семидесяти баллов, но всё равно готовится к худшему из-за того, что знает - этих семидесяти не хватит на ЮЭЙ. Да, до вступительных пока что как до луны пешком, но Очако боится, что время пролетит так же стремительно, как предыдущая четверть. Не успеешь оглянуться, как на дворе будет месяц июль, будет жара, будут вступительные. И ещё больше она боится, что отведённое время улетит в трубу. Работы, кажется, непочатый край, а с какого конца начинать - поди пойми. На улице начинает смеркаться уже к шести вечера. Переходное состояние между днём и ночью. Очако нравится идти домой в этом состоянии, будто всё вокруг неё стало таким же, как и она - неопределённым. И её хочется верить, что определится со своим жизненным путём так же быстро, как проходит вечер. Одно дело знать, что ты собираешься в академию и совсем другое - думать о том, что будет, поступишь ты или нет, а если поступишь, то как будешь учиться, а когда закончишь, будешь ли хорошим героем? А если всё таки не поступишь? Что делать-то в этом случае? Очако не знает ответов на эти вопросы, как и некоторые люди не могут сказать, что они будут есть завтра на завтрак. Тяжёлый вздох глушится страшным воем, тяжёлыми шагами и звуком разбивающейся машины. Не было даже звука тормозов. За изгородью из домов объявляется злодей. И Очако знает, что нужно позвонить в полицию, вызвать героев, не лезть на рожон и идти домой. И прыгает через забор какого-то дома, бежит через уже не аккуратную лужайку, покрытую бетонными кусками забора с другой стороны дома, застывая истуканом перед огромным вопящим монстром, сжимающим человека в своём кулаке. Странного непонятного цвета кожа, костяная челюсть, похожая на остаток черепа и метка "Новых Людей" вселяют дикий ужас. От этого страха у Урараки загораются глаза. Она чувствует своё бессилие здесь, свою бесполезность. Её кулаки сжимается и разжимаются, она несколько раз порывается кинуться к злодею, коснуться его, отправить в полёт, но останавливается каждый раз. Потому что он огромный, ей не хватит сил, а если хватит, то монстр улетит вместе с человеком. Всё кончится плохо в обоих случаях. Она тяжело дышит и злиться от собственного бессилия. Она здесь стоит думая о безопасности, опасности, каких-то тупых планах, а человек в лапе чудовищного размера задыхается и начинает захлёбываться кровью. Где, чёрт подери, герои? Чудовище снова издаёт вопль, будто кого-то зовёт и бьёт с размаху по асфальту лапой. Кричит снова и снова. В руках Урараки арматура. Она тяжёлая с куском бетона на одном из концов, а металл будто греет заледеневшие от какого-то необъяснимого чувства руки. Но в крови девочки адреналин, а мозг будто включил режим героя, который автоматически отключает инстинкт самосохранения и здравый смысл. Очако бежит два шага, но потом ворот куртки натягивается и начинает казаться, что она задыхается. -Ах, какая жалость, а они подавали такие надежды, - иронично - разочарованный голос Урарака слышит где-то позади и будто через какие-то помехи, вроде белого шума. У неё звенит в ушах от воплей монстра и чего-то мощного за спиной. Аура, которую она чувствует от человека за спиной давит на неё с какой-то, как ей кажется, иррациональной силой, как если бы вы сделали что-то неловкое, а потом поняли бы, что за вашей спиной находится человек, авторитет которого вы признаёте. Человек за спиной сажает её на землю, отпинывает арматуру, тяжело вздыхает и в следующее мгновение исчезает из поля зрения Урараки. Она всё ещё контужена ужасом и аурой, поэтому с трудом ворочает головой по сторонам в поисках белых штанов, которые она успела заметить. А потом замирает, таращась на человека, зависшего в воздухе перед орущим монстром,который размахивает руками вместе с человеком. В животе появляется тяжёлое чувство, а в горле встаёт ком, человек, которого она хотела спасити мёртв, как и монстр в следующее мгновение. -Что за... - начинает она, вставая на колени, чтобы потом подняться, но её выворачивает от вида размазанного по асфальту человека под телом монстра, и она оседает обратно на попу. Здесь же герой. Это же герой? Почему он его не спас? Человек по-прежнему выглядит абсолютно не заинтересованным в раздавленном теле под монстром, он с любопытством и некоторым отвращением открывает челюсть одной рукой, вторую держа за спиной, заглядывает с рот злодею, наклоняясь к нему, и что-то говорит. Из толпы, высыпавшейся на улицу после окончания погрома, кто-то вскрикивает, разглядев кровавую лужу под монстром и голову, торчащую из-под него. Затем кто-то выдаёт: -Да это же Заэль Апорро! -А...тот, который из агентства героя Ичиго... -Их отношение к гражданским просто отвратительно. Это возмутительно! -Но скольких преступников они переловили! В толпе начинаются вопли и крики, осуждение и защита сталкиваются друг с другом в какофонии голосов и Заэль кривиться, поправляя свою кислотно-розовую чёлку, понимая, что начинает раздражаться и нужно было отправлять на грунт Року*, его подчинённую арранкара - паучиху. Октава открывает гарганту, оттуда выходят похожие друг на друга уродливые существа в схожих одеждах, которые долго ходят вокруг убитого мостра, а потом тащат его в гарганту вместе с телом человека, убитого злодеем. После исчезновения в тьме гарнанты тела злодея оттуда выходит женщина с каре, половину лица которой скрывает костяная маска-череп. Она отдаёт поклон Заэлю, складывая руки за спиной, и ожидает распоряжений по поводу разрушений, зачистки и подъезжающих скорой помощи и полиции. -Тем, кто успел серьёзно пострадать вколи раствор для регенерации,- надменно ухмыляясь, ведь презирает расход драгоценных материалов на что-то бесполезно, Апорро добавляет, поправляя уложенную направо чёлку, - после того, как эти из карет скорой решат, что помочь ничем не могут. Разрушениями пусть сами занимаются, я ничего не ломал - агентство ответственности не несёт. А вот полиции скажи, как об... Его обрывают на полуслове слабенькой хваткой на предплечье. Арранкары недоуменно и брезгливо смотрят на девочку, которая со злостью таращится на них. -Почему вы его не спасли? - шипит сквозь зубы Урарака, пытаясь удержаться на ногах, - вы же герой! Прежде, чем Гранц успевает ответить раздаётся вой сирен и визг тормозов. Арранкар исчезает в гарганте. Очако за плечи ловит Рока с безучастным лицом и держит до тех пор, пока её не перехватывают медики из подъехавшей бригады. Они все в белом, чем-то напоминают существ утащивших в тёмное пространство убитого монстра. Урарака шугается их и хватается за рукав чёрного трикотажного платья женщины секунду назад державшей её. На девочку странно коситься подошедший сотрудник полиции, пожилого вида мужчина с обрюзгшей серой кожей и уже поредевшим частоколом притупившихся клыков. -Опять ваше агентство, - как-то обречённо проговаривает он глухим от старости голосом. Он уже в который раз оказывается рядом с агентством Ичиго, того самого паршивца, которого он почти арестовал в подворотне много лет назад. Иногда он думает, что зря не арестовал, потому что уже устал добровольно подставлять уши под ту лапшу, которую ему активно навешивает секретарь этого агентства - Рока Парамия. Не давая секретарю раскрыть рта, цепляясь крепче за рукав платья, Урарака отчаянно пытается найти справедливость или заново понять значение слова "герой", говоря стражу порядка: "Он даже не пытался спасти человека."

***

У Карин волосы встают дыбом и мурашки бегут по коже, когда посреди ясного осеннего дня с безоблачно белым небом по дороге из университета она видит картину какой-то катастрофы. Она хватается за рукав куртки идущего рядом Ренджи, который ничего не понимает и недоуменно смотрит на Куросаки, готовую здесь и сейчас присесть на асфальт и поседеть. Прохожие странно косятся на вставшую посреди дороги парочку: красноволосого панка и вроде бы миниатюрную хрупкую девушку, большими глазами испуганно таращащуюся на пожарный гидрант, обходят ребят и идут дальше, сразу забывая об увиденном. Кто-то интересуется у Абарайя, всё ли в порядке с его спутницей. Он неловко отвечает, что она не его спутница, что всё в порядке, что ей просто нравятся пожарные гидранты так же сильно, как кто-то особо любопытный любит получать в морду. Карин оборачивается на него, хмурится, что-то обдумывая и ища в его глазах понимание. -Не видишь, да? - как-то растерянно спрашивает она, зная, что нет, не видит. А потом хватает за руку, поверх тыльной стороны ладони, не рассчитывая силы, сильно сжимая, и оборачивается обратно к разворачивающемуся кино. Абарай не понимает, что происходит и что от него хотят, ровно до того момента, пока не чувствует поток чего-то холодного, чего-то отдалённо знакомого, просачивающегося под кожу, в кровь, и не начинает смотреть туда же, куда смотрит девушка. Он видит того, кого век бы ещё не видел и был бы, если не счастлив, то доволен. Розовое чучело почти не изменилось с их битвы в Уэко Мундо. Ренджи кривится от этого зрелища, как от зубной боли, агрессивно фыркает, выдёргивает руку из хватки Карин и готовится кинуться на врага. Делает один шаг и вдруг картина с Гранцом начинает идти рябью, бликует и исчезает, не оставляя следа после себя в пространстве. -Что за!.. - удивлённо шепчет Абарай и оборачивается на Куросаки, застывшую в ужасе, ожидая объяснений. Карин не может выговорить ни слова, открывает рот и закрывает его, делает короткие движения ослабевшими руками, коротко вдыхая и задерживая дыхание, будто забывая как дышать. А потом сипло шепчет : -Ты видел? Р-раздавлен-н-ный человек... Ренджи хмурится и оборачивается в сторону пожарного гидранта. Отворачивается от него и смотрит на Карин снова. -Мне кажется, тебе нужно к Урахаре.

***

"Господина Урахары в магазине нет", говорит Уруру, продолжая занимается тем, чем занимается всегда в это время: подметать крыльцо перед магазином. Она немного подросла, её обычные розовую юбку и футболку сменила школьная форма, голос перестал быть таким по-детски писклявым, стал немного мягче, но остался же тихим. Звучала она теперь ещё тише, чем раньше. В атмосфере магазина осталось всё по-старому, не считая немного повзрослевших Уруру и Дзинту, которые пошли в школу. Ну и ещё мальчик стал немного задиристее. Йоруичи, которая сейчас была в магазине, говорила, что ещё немного времени пройдёт и нрав Дзинты успокоится. -Девочке надо придти в себя, перестань её дёргать, - недовольно говорит Йоруичи, стоя в дверном проёме, закрывая проход куда-то в глубь магазина. Карин сидела ровно и спокойно. Нервность и тревогу в ней выдавало только поглаживание ногтём стола и чашки, в которую она смотрела неотрывно, и бледность. А Ренджи всё косился на неё и спрашивал, что это было, да как она это сделала. Что ж такое, что за бестактность и непонятливость, Йоруичи понять не могла. Не повезло Кучики с женихом. Не повезло Карин оказаться втянутой в какую-то историю связанную с шинигами. Всё с семейством Куросаки, всё как всегда. Всё не слава Богу. -Это мне, наверное, будет снится,- вздыхает Карин, сглатывая комок, вставший в горле. Картина раздавленного каким-то монстром, похожим на пустого, тела стоит перед глазами и вызывает рвотные позывы, но...живот скручивает не только от растекающейся крови и странного положения безвольной головы. Холод, расползающийся по телу, был не только от страха. -Эта голова, была такой...странной, как и всё, что там было. Это всё было просто отвратительно,- Куросаки трёт глаза и в мах допивает почти остывший чай, - Простите, Йоруичи-сан, я пойду. Урахаре-сану я всё равно ничего нового не скажу. До свидания,- она уже готова была идти. -Останься, Урахара захочет с тобой поговорить,- Йоруичи оказывается сидящей рядом и опирающейся на столик локтями и ерошит чёлку девушки, - он лично захочет всё разузнать. Насчёт Заэля... Абарай, ты уверен, что это был он? Маюри же... -Йоруичи-сан! Я этого гада и через полвека узнаю. Это точно был он! - почти кричит Ренджи, а потом резко вздрагивает от распахнувшихся за спиной врат сенкаймона. Холод, который он почувствовал, когда смотрел на Заэля, когда Карин держала его за руку, сочился из-за спину Урахары прямо из разделителя. Мысль о сходстве ощущений исчезает вместе со словами Урахары. -Оу, Куросаки-сан, не ожидал вас здесь увидеть. И приживал здесь, как неожиданно. Опять что-то с загадочным окном в другой мир приключилось?

***

-Простите пожалуйста, я не отвлёк вас от важного дела? - спрашивает Изуку в тот же момент, как замечает Ичиго. -Нет, кажется ты спас меня от гневно тирады моего друга, - усмехается Ичиго, с удивлением отмечая перемену в Мидории. Ему кажется, что Шиен был прав, говоря по возможный рост интереса к занятиям и энтузиазма в целом. Глаза мальчика горели желание сделать то, что раньше, он считал, не могло его заинтересовать. Что ж, неплохо, думает Ичиго. На улице темно, звёзд нет, есть только луна, освещающая бездушным блеском спортивную площадку, на которой обычно встречаются Мидория и герой Курасаки. Изуку мнётся, будто ожидая, что Ичиго догадается, чего от него хотят, или озвучит его мысли. Крепче сжимает занпакто. Он иронично хихикает, забавляясь поведением хозяина. -На-научитеменятойтехникекотораяпозволяетвамперемещатся, - тараторит мальчик на одном дыхании, будто боясь передумать просит, - я же правильно понял, что это не ваша причуда, а способность всех шинигами, - смущённо шепчет он потом. Ичиго прерывается на половине движения. Он собирался занять своё обычное положение, в котором находится во время их занятий. Он удивлён. Приятно удивлён, и думает, что всё это очень хорошо. -Обязательно научу, но сначала нужно научится контролировать ряцу. Давай ты сначала научишься создавать стабильные шары из неё, а потом мы подумаем дальше, - говорит Ичиго с покровительственной улыбкой, без труда создавая бледно-голубой шар, испускающий холодное плотное сияние. Изуку показалось, что прежде, чем он почувствует поверхность шара, если попытается прикоснуться к нему, он почувствует что-то плотное под пальцами, что на ощупь может быть как кинетической песок - шершавым, прохладным, мягко обволакивающим пальцы при продавливании, но плотным. Когда Изуку подошёл ближе, чтобы рассмотреть шар лучше, он понял, что сравнение точно описало то, что он увидел. В холодном слиянии в хаотичных движения находилось что-то зернисто-чёрное. -Сначала почувствуй ряцу, которая находится внутри тебя, - Ичиго, не избавляясь от шара, показывает на всего Мидорию, подразумевая, что она находится всюду в его теле (этот жест смущает мальчика), и продолжает без паузы, - и попытайся сконцентрировать её хотя бы на ладони, не стоит пытаться сделать сразу большой шар. К концу занятия Мидория может сделать шарик размером с мячик для пинг-понга. Просто шарик с холодным сиянием. Потом они встречаются каждый день в десять часов вечера на этой площадке. Расходятся к половине двенадцатого. Но Изуку не идёт домой, а бегает тридцать минут вокруг дома, около которого находится спортивная площадка и вокруг детской площадки, на которой находится спортивная. А потом ложится спать, чтобы в половине седьмого проводить маму на работу, после доспать ещё часа полтора, сделать задания высланные на почту, какие-то домашние дела, поесть, куда без этого, поговорить с ним, сделать физические упражнения по плану, который отдал ему Ичиго-сан, поупражняться в создании шара. И замкнуть круг, выбираясь из окна вечером, чтобы придти на занятие к Ичиго-сану. Это расписание не доставляет проблем, и устраивает его почти во всем. Ну почему, чтобы стать героем, ему нужно идти против мамы и нарушать её запреты?

***

После серьёзного разговора с мамой о том, чтобы никаких других безрассудных "геройств", как выразилась его мама в некотором небрежном и брезгливом тоне, больше не произойдёт, Изуку разрешили покидать дом для прогулок и пробежек. Но в четверг утром, когда Мидория встречается с Бакугоу, чтобы отправиться в больницу к пострадавшей девочке, у мальчика создается впечатление, что лучше бы он и дальше сидел дома под домашним арестом, тайно шляясь ночью на тренировки к Ичиго-сану, потому что, не успев поздороваться, сразу ловит взрыв в жбан. - Да за что? - вскрикивает Изуку, спотыкаясь о собственную ногу и падая на асфальт. -Где ты прятал свою причуду всё это время? Что она такое? Наверняка что-то бесполезное. Кому вообще пригодится причуда, похожая на функцию инвентаря в майнкрафте,- парень скалится и приказывает, - показывай. -Что показывать?- не понимает Изуку, морщась от прикосновений к обожженному лбу. -Что ж ты такой тупой, мог бы и догадаться, что что-то подобное могло произойти,- говорит он. -Я тебе ясновидящий, что ли, чтобы предугадывать действия непредсказуемое?- бормочет Мидория, неуклюже поднимаясь на ноги. -Че ты там вякаешь? Изуку хочет сказать, что ничего он там не вякает, что ничего и нигде он не прятал, что его "причуда" не бесполезная и уж точно не является чем-то похожим на функцию инвентаря в майнкрафте. Всё, что может представить себе Бакугоу не имеет ничего общего с реальностью . Возможно, новая сила выходит за рамки его понимания и воображения. Да всё это не входило даже в рамки его, Изуку, представления о силе до недавнего времени! Видеть как сражается Ичиго и осознавать, что ты когда-нибудь сможешь так же - слишком невероятно было для него. До недавнего времени. Мидория смущен, возмущен и немного злится на весь мир. Он готов разразиться целым ликбезом**, полным гнева, для Каччана, чтобы тот понял, что происходит, но замирает, так и не раскрыв рта. Он сам поражается тому, что сейчас осознал,поэтому тупит взгляд и надувает щёки, чтобы не сказать с дуру ничего лишнего. Можно ли рассказывать о том, что с ним произошло Каччану? - Ну хоть иногда ты думаешь прежде, чем сказать,- веселится он.