Холодно

Она сама видела, как замёрзший итальянец приехал в убежище под ночь, правильно ответил на пароль, покачнулся на лошади и рухнул в снег. Пока Джованни и Тибо по мере возможности аккуратно заносили ночного гостя, Элиза с любопытством рассмотрела доспех, полюбовалась на миланский меч, приложила ладонь к ледяному лбу мужчины и, задержав внимание на шраме, пересекающем губу, побежала докладывать сеньору Пьетро. Чтобы потом вылететь обратно сердитой стрелой по коридорам извилистых катакомб, надеясь, что за время её отсутствия с незнакомцем ничего не случилось. Скрытый сарказм, вложенный доктором, Элиза оценила в полной мере, когда добралась до комнаты, куда определили ночного гостя. Она бы рассмеялась, наблюдая, как тот с силой кутается в одеяло, сжимаясь в комок и дрожа от озноба, если б не знала, каким сильным бывает внутренний холод. Элиза нахмурилась, пододвинула стул поближе к кровати и легонько потрясла итальянца за плечо. - Signore, только не спи! Замерзнешь. Мужчина выдал сонное «мм-хм», покачал головой и, не открывая глаз, попытался укутаться ещё плотнее. - Э, нет-нет-нет, так дело не пойдёт. - Элиза подёргала незнакомца за мочку уха, заставляя того вяло повернуть голову и непонимающе-вопросительно посмотреть на неё. – Нельзя спать, - для убедительности она покачала пальцем. - По крайней мере, пока не согреешься. Уснешь – снова замерзнешь, понимаешь? Итальянец прикрыл веки в знак согласия, но Элиза посчитала жест за новую попытку бегства в сон и снова встряхнула его за плечо. - Эй, эй, не закрывай глаза! Слышишь? Давай лучше поговорим. Я Элиза, а как зовут тебя? - Эцио… - прошептал он и слабо улыбнулся, с замёрзшими мышцами лица выходило плохо. - Извини, не смогу поцеловать тебе руку. - Успеешь, – девушка улыбнулась в ответ. – Ты нас здорово удивил, когда с лошади свалился. Тут, конечно, всякие бывают, но ты, вроде, держался молодцом. Долго пришлось ехать? - Достаточно… Элиза, - он попытался унять дрожь и пошевелить окоченевшими пальцами. – Мне кажется или здесь всё равно холодно? - В чём-то кажется, в чём-то нет. Это катакомбы, Эцио, – она пожала плечами. - Здесь время года не имеет значения, почти всегда одна и та же температура…Эй! Эцио, я с кем разговариваю? Посмотри на меня. - Да-да, прости... Не спать. Я помню… – итальянец прерывисто выдохнул, помолчал с полминуты и, переведя блестящий взгляд с потолка на лицо девушки, добавил. - У тебя очень красивые глаза, Элиза. - Э, сеньор, да ты, кажется, снова бредишь. - Элиза весело улыбнулась и потянулась ко лбу мужчины. – Горячий, – рука скользнула к мочке уха. - Точно температурить начал… Девушка осеклась, почувствовав, как Эцио вдруг накрыл её пальцы своей, всё ещё холодной ладонью и прижал к щеке. - Горячая, – шепнул он, не отводя взгляда, и медленно повел руку вниз к линии челюсти, пока ее пальцы не коснулись его губ. Элизе показалась, что это у неё жар и озноб одновременно, а Эцио плавно, повернув её руку, поцеловал в раскрытую ладонь. Румянец, проступивший на щеках, говорил о поднимающейся температуре. Только почему-то Элиза была уверена, что щёки, на которых он сейчас расцветает, были её собственные. Да и правда состояла в том, что ей отчаянно захотелось, чтобы сейчас его руки были такими же горячими, как и язык, скользнувший по её раскрытой ладони. И чтобы он снова поцеловал ее. В губы, а не в ладонь. Наверно, и правда, итальянец начал бредить, а она вместе с ним, иначе, почему она не отняла руки и сразу не отстранилась, Элиза объяснить не могла. … Холодные губы, холодные руки, холодная кожа и обжигающий язык … -Эй-е-ей! – девушка потрясла головой, сгоняя наваждение карих глаз напротив. – Ты чего?! Мужчина лукаво улыбнулся, пожал плечами и перед тем, как притянуть её к себе, ответил: - Холодно.