Заживо погребенный

Крит поражался в целом всей ситуации, в которой они оказались. Поражался всему, начиная от политических решений и заканчивая этим маленьким собранием. Повстанцы вырубились достаточно быстро. Скайуокер уложил их в гостиной. Мальчишка заботился о своих друзьях. Они вдвоем перешли в комнату Люка. Обсудить было что. — Мой отец хотел мира, а я просто вклинился в его планы, Крит. Я хотел, чтобы мои друзья остались живы. — Тебе не кажется, что сыну Императора нельзя афишировать отношения с Восстанием? Если общественность узнает... Люк помотал головой. — Попробуй докажи, что я повстанец. Крит вопросительно приподнял левую бровь. — Вейдер с помощью СИБ постирал все записи, все документальные упоминания. — А люди? — Скажем так, отцу была на руку моя так называемая смерть. Она породила очень большие сомнения. К тому же, отец вовсе не собирается убивать Кайла Наберрие. Я просто сменю имя — верну свое настоящее. — И когда все узнают, что сын Вейдера... — У всех даже сомнения пропадут, что я мог быть не имперцем. Отец часто участвовал в сражениях. Вполне нормально, что он и сына отправлял на задания. Может, я был агентом разведки, а может, и нет. Правду уже никто не узнает... — Поэтому ты все им рассказал? Люк кивнул. — Они мои друзья. * * * — Ты бросаешь мне вызов? — уточнил Крит. — Бросаю, — просто ответил Скайуокер. Они стояли друг напротив друга в фехтовальном зале, вооруженные тренировочными мечами. Крит вздохнул. В конце концов, у него опыта больше. Люк не торопился нападать, равно как и использовать мощь Темной стороны. Первый атакующий удар, и Крит все понял, когда сына Вейдера заволокла Тьма. Люк сражался отлично. Каждое движение, каждый выпад — все было идеально отработанным и отточенным. Крит уже был близок к победе, уже поймал кураж, как внезапно клинок противника уперся в его грудную клетку. — Как? — Самоуверенность тебя подвела. Крит расстроенно опустил свой клинок. — Расслабься. Я где-то на двадцатом поражении сообразил, почему отец меня так легко побеждает, не напрягаясь. Ты когда-нибудь его побеждал? — Нет. — Тоже нет. * * * Одна из самых красивых планет галактики, и такое простое название — Набу. Яркое голубое небо и множество сочной зелени, шумные водопады и длинные аллеи. Люк чувствовал, куда нужно идти. Он шел к месту захоронения той, чья смерть изменила Галактику — Падме Амидале Наберрие. Он шел проведать могилу своей матери. «Ты любил ее?» Когда-то этот вопрос очень интересовал Люка. Был ли он вообще плодом любви, или появился в случае случайной связи, и женщина, носившая его под сердцем, предпочла скрыть подобный факт? Отец любил его мать, и Люк знал это. Вейдер любил ее и потерял. Быть может, поэтому он так боялся потерять их общего сына. И может, поэтому отцу так сложно с Леей, которая невероятно похожа на свою мать. Люк присел на колени и коснулся белоснежного камня, из которого было сделано надгробие. «Мне так жаль, мама. Мне жаль, что я не знал тебя. Но, по крайней мере, я узнал его и теперь понимаю. Ты любила его. Как и он тебя. Мама, у нас будет мир. Мир, о котором ты так мечтала, и который он все-таки принесет. И я знаю, что он делает это в память о тебе». Люк понимал, что время заканчивалось, что его ждут дела, но ему не хотелось покидать планету, где его родители когда-то были счастливы. * * * У себя в каюте Крит читал распоряжения, касающиеся предстоящей миссии. — Я, получается, за тебя ответственен. — Сочувствую, — улыбнулся Люк. Ученик отца несколько недовольно взирал на него. — Зато вдвоем шансов больше. Я неплохой пилот, да и Черная эскадрилья не даст ему сбежать. — Я с тобой на одном истребителе не полечу. — Ах да, я и забыл, что ты боишься летать. — Я-то не боюсь. Но ты в воздухе форменный маньяк. — Ты еще с Вейдером не летал. Вот там действительно весело... Крит вздохнул. Люк был удивительно похож на отца в некоторых вещах. К сожалению, это были полеты и бои на световых мечах. — Я предлагаю такой план. Ты тихо проберешься в здание, пока я буду отвлекать охрану. — Почему ты? — Просто я не способен на тихую деятельность. Зато могу наделать много шума. * * * Сейт был в панике. Вейдер прислал убийцу. Только он мог прислать человека, вооруженного световым мечом. Пейстаж закрылся в кабинете. «Ничего, — подумал он, — вся охрана этого военного комплекса вполне сможет разобраться с одним форсъюзером. Джедаев же как-то уничтожили, значит, и этого смогут. А потом и до Вейдера доберутся». Пейстаж глубоко вздохнул и направился к столу. Но что-то было не так... Большое кожаное кресло развернулось. В нем сидел кто-то в черном одеянии. Капюшон упал с лица, открывая черные волосы и серые глаза юноши. На вид ему можно было дать не больше тридцати. — Здравствуйте, министр, — поздоровался незнакомец. — Что? Что вы здесь делаете? — спросил дрожащим голосом Пейстаж, доставая бластер, который тут же полетел на стол. — Интересуюсь, как именно вы хотите убить нового императора. Кроме того, у вас здесь много занятной информации, — произнес деловито Крит, демонстративно вытаскивая накопитель. — На государственную измену потянет. — Как вы здесь оказались? Вы же... — У нас было официальное разрешение, но вы посчитали иначе. Дело в том, что вашу охрану сейчас отвлекает мой коллега. И на вашем месте я бы все-таки попросил их пропустить его сюда. Для вашего же блага. Крит привстал. На его поясе висел световой меч. — Мне приказали доставить вас живым, министр, а насчет целости и сохранности ничего не было сказано. Министр замешкался. — Впрочем, уже не нужно, — заметил Крит, нажимая кнопку на терминале, чтобы открыть дверь. В кабинет вошел юноша, и Пейстаж не удержался. — Мальчишка! Он был поражен тем, что его поймали двое мальчишек. — Знаете, господин министр, когда-то судьбу Империи решил всего один мальчишка, — произнес спокойно Люк. На этой фразе Пейстаж напрягся. — Министр, мне нужны имена заговорщиков. Человек чуть не фыркнул. — Или вы сами назовете их Императору, а это будет очень неприятно, — произнес представитель семейства Наберрие. — Этот ситх... — Палпатин тоже был ситхом, и вы это прекрасно знаете, министр. И отлично помните, что в Империи свобода вероисповедания. Что он вообще хотел сделать? — легкий кивок в сторону Крита. — Взорвать дворец и "Исполнитель". Может, уже оглушим его? Люк помотал головой. Пока рано. — Угробить столько человек? И ради чего? А вы точно министр обороны? Просто интересно, за что вам дали этот пост. Это было наглостью, отметил про себя Сейт, пододвигая кресло и присаживаясь. — Не тебе меня судить, мальчик. — Не мне, — ответил Люк. — За государственную измену, захват власти и покушения на должностных лиц вас приговорит суд. — Мы так и будем разговаривать? — поинтересовался Пейстаж. Даже если Вейдер не пострадает при взрыве, то уничтожение дворца и флагмана нанесет огромный удар по престижу нового Императора, а потом подключатся и остальные. — Сколько вам нужно? Его собеседник рассмеялся звонким смехом. Человек, сидящий в его собственном кресле, очень недобро посмотрел на теперь уже бывшего министра. — Вы считаете, что я сегодня столько имперских солдат убил из-за денег? Ошибаетесь. Мы же вам сказали, зачем пришли. Министр усмехнулся и вольготно развалился в кресле. — Мальчик, я работал с самим Палпатином. Не думай, что сможешь меня напугать. Люк сглотнул, чувствуя, что у Крита заканчивается терпение. Тот считал, что они просто зря теряют время. — Хорошо, министр, рассмотрим варианты. Мне приказать привести вашу семью сюда? Пейстаж побледнел. — Это займет некоторое время, ведь они сейчас на Кореллии, на курорте Прим-тайм. Ваша жена и двое маленьких детей, мальчик и девочка. — Это... — Подло, не так ли? Я, конечно, считаю, что дети за родителей не отвечают, но на тех объектах ведь тоже чьи-то родные. Пейстаж, вы хотели убить миллионы, но вам и в голову не могло прийти, что кто-то потом может заявиться к вашей собственной семье, не так ли? Собственно, решив это сделать, вы вряд ли думали о своей семье. Крит перевел взгляд с министра на самого Люка. Для последнего это было личное дело. Сейчас Пейстаж угрожает его семье. — Ты... — Кстати, вы напрасно надеетесь, что переживете взрывы. Не факт, что вы переживете поездку на Корусант. Честно говоря, я бы предпочел оставить вас на одном из объектов, которые вы хотите взорвать. Не факт, что вы вообще выйдете из этой комнаты живым. — Я нужен Вейдеру. — Вы его разочаровали, министр. И поверьте, вашу смерть он мне с легкостью простит. — Да кто ты такой?! Люк глубоко вздохнул. И Крит вздрогнул, почувствовав напряжение Силы. — Министр, вы не оставляете мне выбора... В комнате похолодало. Люк, неотрывно смотревший на министра, сжал край стола. Глаза Пейстажа расширились от ужаса, кожа мгновенно побледнела, тело обуяла дрожь. Люк отвел взгляд, и все прекратилось. — Что... Что это было? — тихо спросил Пейстаж. — Вы могли видеть такую технику при дворе. Называется «Выворот сознания». Неприятно, не так ли? — Это Не... Невыносимо... — прохрипел старик. В нем уже не было ни наглости, ни бахвальства. Только безотчетный ужас. — На мне когда-то подобную технику применяли, и я могу сказать вам, сколько можно вынести... Впрочем, я только начал. И скажу честно, опыта в ней у меня мало, так что я, возможно, и не добьюсь результата, но в процессе вы можете умереть, и смерть легкой не будет. Есть еще вариант — вы просто сойдете с ума. Так что выбирайте, министр, сказать мне имена предателей или прогуляться по своим самым страшным воспоминаниям и кошмарам. На одном из объектов, которые вы планируете взорвать, находится моя семья, Пейстаж. Так что это личное, — тихо и немного угрожающе закончил Люк. Пейстаж сдался. Выходя из здания, Крит поинтересовался у Люка: — Неужели тебя этому Вейдер учил? — Нет. Эта техника слишком опасна, но министр действительно не оставил мне выбора. * * * Люк стоял рядом с Ханом около дверей, за которыми в данный момент проходили переговоры или, точнее, обсуждение пакта о капитуляции. — Мадин, конечно, додумался попросить Вейдера явиться без меча. Если ситх все-таки захочет грохнуть его, то меч ему не понадобится. Соло всерьез задумался, что он почувствует, если все-таки дойдет до этого. Учитывая последние события, вряд ли это будет сожаление. — Ты уверен, что переговоры пройдут нормально? — поинтересовался Хан. — В конце концов, там Лея. Да не волнуйся ты так, я чувствую все, что там происходит. * * * Дарт Вейдер вздохнул. Отлично знал, зачем он здесь. Потому что понял — его дети не простили бы ему. Он помнил реакцию Люка, когда возникла угроза Восстанию. Как будто сама Сила напомнила ему, что этот мальчик не только его сын, но и в будущем серьезный противник. Мальчишка защищал своих, что лорд уважал. Вейдер кивнул принцессе Органе. Обсуждение подписания договора о капитуляции и заключение мира началось. * * * Принцесса Лея выпрямилась. Ничто в ней не выдавало волнения или других эмоций. Ей казалось глупостью явиться во дворец. Да еще с такой целью. Она попыталась расслабиться и позволить Силе спокойно течь сквозь нее. — Император согласен на личную аудиенцию, принцесса, — доложила рыжеволосая девушка. — Малый зал. Отступать было поздно. Она должна уже встретиться с родным отцом. Стоя в тени, светловолосый юноша вздохнул. Наконец-то они нормально поговорят. Но если бы выдалась возможность надолго запереть Лею с отцом на одном флагмане, вероятность этого разговора увеличилась бы многократно. От этой мысли на лице Люка нарисовалась улыбка. Девушка в белом, традиционном для альдераанского королевского дома облачении поправила свой наряд, в который раз напомнила себе, что она принцесса Органа, и вошла в кабинет. Только почему-то на краешке подсознания возник вопрос: зачем она тогда сюда пришла? Неужели только как лидер Альянса? Император оторвался от кипы документов и отчетов и взглянул на гостью. Просьба Леи об личной аудиенции удивила его. Не официальная встреча, не политическое обсуждение, а именно это. Хотя Вейдер догадывался о причине. Люк. Его дети были оба упрямы. Но если принцесса обычно предпочитала идти напролом, брат действовал тоньше и аккуратнее. Интересно, и сколько было разговоров перед этой встречей, сколько доводов, что это только на пользу Альянса? — Принцесса, — поприветствовал он. — Что ж, вы можете присоединить к себе Акминский сектор. Я не буду препятствовать. — Почему? — удивилась она. Голос слегка дрогнул. Ни вступлений, ни долгих игр, к которым она так привыкла. И, как назло, именно это ее и разоружало. Вейдер улыбнулся. Принцесса не понимала, потому что не видела всей картины. Он ведь сказал: именно к себе. Лея могла не признавать его отцом, и не в характере ситха было просить ее о чем-то. Но это не отменяло того простого факта, что она была его дочерью, его ребенком. И это чадо хотело возродить Республику. Такой вот каприз. Вейдер не стал отказывать в этом Лее, позволив ей создать небольшое демократическое государство. Акминский сектор не особо волновал Империю, представляя собой всего лишь новые территории, а для Новой Республики он мог предоставить такую необходимую экономическую базу. Вейдер решил разрешить подобное по одной простой причине — он хорошо знал, кто скоро будет возглавлять Республику. Перед ним сейчас стояла ее будущая правительница. — Вы не поймете, принцесса. Вы всерьез решили согласиться на предложение Хейпинского принца? Девушка вскинула подбородок. Он не имеет права на такие вопросы, хотя Люк предупреждал, что у Лорда имеется свое понимание на этот счет. И вообще, откуда он знает? — Разведка. «Он что, еще и мысли читает?» — раздраженно подумала Лея. Стена яркого света загородила от Вейдера дочь. Ее врожденная ментальная защита только усилилась за время пребывания у Палпатина. То был дар Леи, ее талант. А вот сына ему пришлось учить этому. Но зато Люк хорошо чувствовал чужие эмоции. — И зачем вы собираетесь согласиться на это? Она все же решила ответить. — Я должна. Это мой долг. Вейдер на секунду отвел взгляд. Сила, как же Лея сейчас была похожа на свою мать! Эти выразительные глаза, которые он считал самыми красивыми в Галактике, этот до боли знакомый голос... И эти слова, которые когда-то чуть не стали для него роковыми. — Кому ты должна, Лея? — тихо спросил Вейдер. — Ради Республики. У ситха появилось стойкое ощущение дежавю. Взгляд сразу обратился к большой картине, наполненной солнечным светом, водопадами и садами. Он вспоминал. — Когда-то подобный выбор стоял перед твоей матерью. Через два года после свадьбы я узнал, что Бейл Органа предложил Падме брак, который мог бы принести огромную выгоду их секторам. Тогда я спросил ее, не жалеет ли она, что предпочла джедая альдераанскому принцу. Эта новость шокировала девушку. Так действительно могла быть вероятность, что она была бы дочерью Органы, согласись тогда мама на его предложение? В глубине души взволновались обида и непонимание. «Как ты могла, мама? Как ты могла предпочесть Органе такого человека, как Вейдер? Как ты могла позволить, чтобы в жилах твоих детей текла его кровь?!» Ее брат смирился с этим фактом и принял его как данность. Он видел в Вейдере не врага, а сильного человека, который вопреки серьезным проблемам со здоровьем (она была немало удивлена этим фактом) и потере всех своих родных и близких, продолжал бороться за свою веру, продолжал строить сильное государство. — Наш брак был невыгоден обеим сторонам. Джедаям вообще были запрещены брачные союзы, и в случае раскрытия у твоей матери могла бы быть подпорчена политическая репутация, — продолжил Вейдер. — И зачем вы тогда... — девушка сверлила его обвиняющим взглядом. — Потому что любили, — тихо произнес ситх. — Потому что не хотели потом сожалеть. — Сожалела ли она? — спросила принцесса. Ситх вновь погрузился в воспоминания. А Лея мучилась вопросами. Знал ли кто-нибудь об этом? Рассказывал ли Вейдер об этом Люку? Ей почему-то казалось, что нет. Этот человек с уважением относился к прошлому, но предпочитал не теребить старые раны. Как Люк предпочитал не говорить о смерти опекунов, так и она, чтившая память родной планеты, не посмела показать никому свои эмоции, когда был разрушен ее мир. — Нет, — наконец ответил Вейдер. — На тот момент она уже не представляла, как можно жить с нелюбимым человеком, ждать его возвращения и как можно завести от него детей. Милорд помнил, какой спокойной была его Ангел, когда он сказал, что она умрет при родах. Единственное, что ее беспокоило, — это малыш. Чуть позже Вейдер понял, что для нее значил ребенок. Падме носила под сердцем часть него, надеясь, что у них родится такой же светловолосый мальчик с такими же голубыми глазами, такой же отважный, как отец. Временами он задумывался, насколько их ребенок будет похож на нее, унаследует ли ее красивые глаза, ее решительность и ее упрямство. Но все эти мысли затем выжег огонь Мустафара. Лея, столько раз думавшая о выгоде для Республики, поймала себя на мысли, что вот о чем она не думала, так это о детях. Ей, которую с детства готовили к династическому, политически выгодному браку, в голову почему-то не приходили подобные мысли. А ведь Хейпинской королевской семье нужен наследник или наследница. И чем скорее, тем лучше. — И в то же время видеть того, кого любишь, и понимать, что в какой-то момент жизни просто не хватило смелости, — закончил свой монолог Вейдер. Он лишь желал помочь принцессе. Здесь главное — не переборщить. Он отлично помнил: если надавить на сына, то чадо с легкостью может напомнить, что является не только ребенком Падме, но и его, и продемонстрировать не самую лучшую сторону характера. — Я тоже когда-то выбрал, Лея. В итоге у меня есть дети от любимой женщины. — Не жалеете, милорд? — едко спросила принцесса, которой руководила непонятная обида. Ситх посмотрел прямо в ее карие глаза. Наверное, ему суждено видеть в них постоянное обвинение. — Мне не о чем жалеть. И надеюсь, Лея, ты тоже не будешь сожалеть о своем выборе. Отец и дочь одновременно опустили взгляды, понимая, что перешли черту, и разговор получился несколько личным. Вейдер знал, что эта девочка никогда не признает его отцом, но в их отношениях наметился какой-то сдвиг. — Ты знаешь, как я отношусь к Соло. Но Лея, есть масса других способов сломать свою жизнь, помимо неудачного брака. — Я... — Ты не доверяешь мне, но могла бы сказать брату. Империя разберется с хейпанцами. Лея, у тебя прекрасные политические связи в Империи. Глупо было бы ими не пользоваться. — А как же Люк? Вы тоже разрешите ему выбрать супругу, несмотря на политику? — Эта та часть вопросов, где мой сын вряд ли будет руководствоваться моим мнением. Мы на самом деле не всегда бываем согласны. Будущая правительница Республики вышла. Он ощутил легкое касание пламени. Естественно, Люку было любопытно, как прошел разговор с сестрой. Вейдер окинул взглядом вошедшего наследника Империи. Сейчас ему нужно уделить внимание сыну. Рассказывать, показывать, учить, советоваться... Помогая отцу в укреплении Империи, мальчишка даже не знал, что делает это для государства, которым будет править лет через пятнадцать-двадцать. Наивность уже исчезла, как и спала пелена идеализма, зато некоторая своенравность и свое видение ситуации никуда не делись. А пока у Вейдера есть время для обучения отпрыска, а у Люка — на нормальную жизнь. * * * Джейд злилась. Они попали в западню и сейчас прятались в полуразрушенном строении. — Это была ловушка. — Нам придется ждать подмоги, — произнес Люк, садясь на пол и опираясь спиной на стену. — Связь оборвана, — призналась она. — Ее глушат. Если бы мы могли пройти сектор Шаада, там есть корабли... — Об этом не может быть и речи. — Это еще почему? Не сможешь, Скайуокер? Люк побледнел. Или это просто игра теней на его лице. Тем не менее, Скайуокер неохотно произнес: — Я пройду, а ты нет, — девушка с вызовом уставилась на него. — Я видел твою смерть, Мара. Ты попадешь под обстрел, и я не успею тебя прикрыть, разбираясь с пехотой. Это всего лишь вероятность, но она меня совсем не устраивает. — Так выбирайся сам, — заявила Мара. — Я своих не теряю. — Принципы, — хмыкнула Джейд. — Ты, между прочим, наследник Империи. — Между прочим, у Вейдера на самом деле двое детей. — И что ты предлагаешь делать? — Мара вопросительно приподняла бровь. — Знаешь, способность к предвиденью у меня наследственная. Он почувствует, что со мной что-то случится. — Если почувствует, — с сомнением произнесла Мара и уселась напротив Скайуокера. — Если не почувствует, мы все равно будем мертвы. С Критом миссии проходят лучше? — Он умеет быть скрытным. Сидящий напротив юноша слегка прикусил губу. — У вас что-нибудь было? — К чему такие вопросы, Скайуокер? — Понимаешь, мы, возможно, умрем здесь. — И что? Мне теперь спрашивать, было ли у тебя что-нибудь с этими дворцовыми девицами? Джейд злилась, но она злилась не из-за его непосредственного поведения. Перед ее взглядом проплывали картины, как Люк вел на приемах с дочерьми видных политиков. Хотя, чему удивляться? Скайуокер был сыном Императора, и, разумеется, Вейдер планировал политически выгодный брак. К тому же, у нее просто не было никаких шансов. Не после такого прошлого. Не после того, как они чуть не убили друг друга. Джейд отвела взгляд от синих пронзительных глаз, в омуте которых ей хотелось утонуть, и отодвинулась подальше от него. Только почему ей наоборот хотелось прижаться к нему как можно сильнее? Разум говорил, что все это глупости и игра гормонов; сердце же желало быть рядом, наплевав на долг. Джейд вздохнула. Если бы она когда-то выстрелила раньше, жизнь была бы гораздо легче. А он, как назло, старался быть поближе. Фраза, сказанная ею, наверное, обидела его. Люк отвернулся. — Меня они не волнуют. — А кто волнует? — на автомате спросила Джейд. — Ты. Не думала, почему я согласился на эту поездку и на все остальные? — тихо спросил Скайуокер. Она удивленно посмотрела на него. — И, возможно, мы сегодня умрем, но я думаю, ты должна знать. Я люблю тебя, Мара. Она застыла, как от удара током, от этого внезапного откровения. — Ты хоть что-то чувствуешь ко мне? — спросил он. Люк повернулся к ней, и их взгляды встретились. Мара отвела взгляд. Всегда есть долг, и она так привыкла отодвигать личное. — Мы не можем... — за нее сейчас говорил голос разума. — Это из-за моего отца? Знаешь, если бы он делал все, что должен был, меня бы вообще здесь не было. Политически выгодные браки — явно не традиция моей семьи. Он это серьезно? Мара подняла взгляд. Люк придвинулся еще ближе. Слишком близко. Где-то рядом гремели выстрелы, где-то рядом бушевали война и смерть, но сейчас он был так близко, и не было никого, кроме него. Мара вновь заглянула в его голубые глаза и сама не заметила, как прильнула к его губам. Что это: любопытство или давнее желание? Так просто и легко тонуть в его теплых объятиях. — Да, — тихо ответила она. — Это ответ на который вопрос? — спросил Люк, улыбнувшись. Она предпочла заткнуть его поцелуем. Она, такая уверенная и сильная, опять не знала ответов на его вопросы. Впрочем, для него это и был лучший ответ. Сейчас все остальное могло подождать, хотя бы ради этих мгновений, когда он прижимал ее к себе, а она слушала его бьющееся сердце и отвечала на поцелуи. Маленький кусочек счастья, когда совсем неважно, где ты находишься. Главное — с кем. — А что, если мы не выживем? — спросила Мара на рассвете. Спросила не для того, чтобы узнать. Просто хотелось сказать хоть что-нибудь. — Мы выживем. В голосе Люка звучала непоколебимая уверенность. — Помощь уже на подходе. Она застыла на секунду. Они вернутся обратно на Корусант, и все будет как прежде... — Как ты относишься к Набу? — поинтересовался Скайуокер. Когда-то ему показалось забавным, что отец так быстро женился. Как можно было услышать ответное признание и сразу же связать себя узами брака? Тогда Вейдер сказал ему: влюбишься — поймешь. Теперь он понял и почувствовал, каково это — встретить свою девушку. Для него теперь все было очевидно. — Мы не летим в Центр Империи? — уточнила Мара. — А доклад Императору? — Вышлю почтой. А у нас отпуск. * * * Месяц спустя поздней ночью Скайуокер вернулся во дворец. — Где Джейд? — спросил Император. — Джейд-Скайуокер, — поправил Люк, передавая Вейдеру датапад. Свидетельство о заключении брака, Набу, Озерный край. Скайуокер почему-то не почувствовал в отце удивления. Тот просто кивнул сыну. * * * Люк обнимал Мару, стоя в коридоре перед приемным залом. Соло пораженно смотрел на новоявленную чету Скайуокеров. — Как это — женился? — наконец выдавил из себя коррелианец. — Решил подать пример Лее, — улыбнулся друг. Свадьба Хана и принцессы постоянно откладывалась из-за всяких политических ситуаций, переговоров, заключений и соглашений. — Хотя, скорее всего, придется потом праздновать официально. Последняя фраза прошла как-то мимо сознания бывшего контрабандиста. — Почему на ней? — вырвалось у Соло. Нет, избранница Люка была очень красивой. Стройная фигура, затянутая в красное платье, изящество танцовщицы, яркий, притягивающий взгляд зеленых глаз. Она была очень привлекательной, и, как Соло знал со слов друга, очень опасной. У этого прекрасного создания имелись хорошие навыки убийцы. От его слов с лица рыжей исчезло ангельское выражение. Она надменно приподняла бровь, а на лице появилась ехидная улыбка. — Чем-то не устраиваю, Соло? — поинтересовалась Джейд-Скайуокер, крепче сжимая руку супруга. Соло узнал подобный захват. Именно так по-хозяйски он обнимал принцессу Органу и сейчас отлично понимал Мару. Она никому не отдаст Люка, как и Хан никому не позволит забрать у него Лею. — Ты же не так давно его убить хотела, — все же заметил Соло. — Понимаешь, для меня это, как выяснилось, слишком гуманно, так что мы остановились на пожизненном сроке, — усмехнулся Скайуокер. — Кстати, это не она тебя одно время доводила? — спросил Хан. — Тогда все понятно. Я же сказал, что потом втрескаешься. * * * Скайуокер ждал в медицинском центре. На коленях у него примостился сын. Впрочем, сидеть спокойно двухлетний Энакин так и не научился. Да и не в кого было ему быть особо спокойным. Люк в который раз убрал подальше от сына световой меч и взъерошил огненно-рыжую шевелюру малыша. — Мама уже скоро. Мара наконец вышла из кабинета врача. — Скайуокер! — в таких любимых зеленых глазах сверкали молнии. Он любил, когда она злилась. — Что, любимая? — улыбнулся Люк. Похоже, его улыбка только раззадорила ее. — А то. У нас будет двойня. Люк усмехнулся. Как и отец в свое время, он не смог предугадать подобное. Сердце сжалось от радости, но он попытался придать лицу невинное выражение. — Ну, ты знаешь, у меня в роду уже было подобное, — он осторожно коснулся ее руки, другой держа их сына. — Кстати, кто? — Две девочки, — Мара все-таки улыбнулась и переложила его руку на пока еще плоский живот. — Девочки — это хорошо. Это к миру. Мара обдала его скептическим взглядом, но не стала отпускать комментариев, что в этой семье вряд ли кто-то рождался к миру. Вот что касается глобальных переворотов и политически перемен — это да. Мара мысленно поправила себя. Вот уже несколько лет это была ее семья. — Если они пойдут в маму, то уже сочувствую их будущим парням. Тоже будут долго мучиться, как и я когда-то. Мара посмотрела в голубые глаза сына, идентичные глазам Люка. — Этим глазкам невозможно отказать. Так что все честно. Женскому полу я уже отомстила, — произнесла она, усмехнувшись, и протянула руки, чтобы забрать у отца мальчика. — Тебе нельзя таскать тяжести, — категорично заявил Люк, поудобнее беря сына. Они, смеясь, направились домой. Она, наконец познавшая, что такое семья, и он, уже не знающий, каково это — жить без нее. * * * Изображение мерцало — связь была нечеткой. Традиционная джедайская роба. Традиционные слова о важности света и о том, что Тьма должна быть уничтожена. Императора не удивило ничего из вышеперечисленного. Даже то, что старые враги оказались живы. — Ваш сын у нас, Владыка. — Он рядом со мной. Теперь в зоне видимости оказался и светловолосый юноша. — Юный ситх, — сурово произнес рыцарь, глядя на испорченное тьмой создание. Даже просто общаясь с таким, у принцессы Леи не было надежды чувствовать правильный свет. Вместо этого девушка закручивала вихри из светлой энергии, а должна бы излучать ровный спокойный свет. Но ничего, думал рыцарь, джедаи помогут ей. А также ее детям. И даже детям этого темного одаренного, чтобы тот не успел испортить их. Дети не виноваты в том, какие у них родители. Они имеют право на правильный свет, джедайский... Скайуокер фыркнул. — Кого вы поймали? — спросил он. Наконец им показали пленника. — Крит, — тихо прошептал Люк. — Я прилечу к вам. Связь отключилась. — И это были джедаи? — спросил сын отца. — Чему ты удивляешься? — вопросом на вопрос ответил Вейдер. — Я их представлял как-то получше. А тут у Леи, значит, Свет неправильный, а я у них вообще ситх, — сказал Люк. — Ты же используешь Темную сторону, — заметил ситх. — Я делаю это несколько по-другому. Я же не виноват, что в Силе есть оттенки, — пояснил Скайуокер. — Джедаи этого не понимают. Для них есть только один правильный способ использования Силы — джедайский. Ты уверен... — начал Лорд. — Я уверен в своих силах. Только защити... — Мара с детьми будет переправлена на Корусант. Лея с семейством Соло тоже будет здесь, — перебил Вейдер. «Хорошо», — отметил про себя Люк. Не хотелось бы, чтобы джедаи выкрали детей. Скайуокер поправил меч. Даже забавно, что он отправляется против джедаев. Но кто раньше знал, что он будет многое делать для блага Империи, что так изменятся его взгляды? Старая жизнь рухнула, и появилась новая, где у него была семья, Мара, дети. И он, когда-то считавший себя погребенным заживо, как будто заново родился.