Струны океана

Раздался хруст костей, и всё было кончено, я держался в воде, ошеломленный и раздавленный, будто не брат, а я оказался под этим чёртовым якорем. - Ф-Фрэнки... - Тихо зову, медленно подплывая к распластанной тушке, которая только недавно была моим братом, гогочущим в голос. Страшно. Брат никогда не был добр ко мне, постоянные уколы, упрёки и подставы, только этого я и мог ожидать. А уж на пару с отцом или своими дружками они и поплавникоприкладствовать могли. Но сейчас, видя его таким, на глаза невольно навернулись слёзы, как это произошло? - Брат... - Едва сдерживая рыдания, я застыл над якорем, коснулся своим плавником плавника брата, что торчал из-под этой глыбы. Слёзы застилали мои глаза... В его сердце стучит барабан Заглушая внешние звуки Брат. То, что он мне давал помимо побоев, всегда было прекрасно, наверное, поэтому я и не воспринимал никаких других тёплых ощущений кроме подобных. Никому не давал кусать меня за плавники, только сам, бил сам, не припрягая друзей-отморозков, не сомневаюсь, он любил меня по-своему, и может быть, если бы он только умел, он бы был ко мне теплее. Ему хочется петь очень нежно Но всё получается басом Резко отбросив якорь, который в минуту ярости показался мне легче малька, а из груди так и рвался крик отчаяния, мой брат... Фрэнки... ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ УМЕРЕТЬ НЕ ОТ МОИХ ЗУБОВ! Но из пасти не вырвалось ни звука. Ведь боль от последней капли Всегда поёт очень тихо Тяжело дыша, я снова осторожно коснулся бездыханного тела, Фрэнки без всяких сомнений был мёртв, сожаление и боль мало-помалу стихали, я ощущал некий радостный прилив в груди. И я боюсь, что не скрыть мне Дурацкой странной улыбки Эта рыбка-жертва всё ещё корчилась в страхе неподалеку, а шум от упавшего якоря, точно привлек, кого бы там ни было. Поэтому, кинув прощальный взгляд на брата, я развернулся и поплыл как можно дальше от страшного места. Горечь и холод быстро распространялись в моём сердце, когда как пасть сама растягивалась в зверской ухмылке.