***
Когда снова открываю глаза, ничего не чувствую. И это пугает намного больше, чем когда болит абсолютно все. Вижу перед собой белые стены, белый шкаф и тумбочки, вешалку, черный плазменный телевизор, зеленые горшки с цветами на панелях, вдавленных в стены. По обстановке и четкому запаху лекарств понимаю, что я в больнице, но не помню, как здесь оказалась. В памяти мелькают расплывчатые образы, в которых достаточно трудно разобраться. Как только всплывает картинка, как Аня висит на чужих мужских руках, меня передергивает, и я закрываю глаза от злости на этих животных. Я ненавижу их. Не-на-ви-жу. Дверь приоткрывается, и я вижу мужское лицо. Лицо, которое видела раз сто по телевизору, но ни разу в живую. — Ты очнулась, — Миша заходит в палату и садится на стул рядом с кроватью. Я не знаю, как нужно реагировать. Вообще-то, мне должно быть все равно, потому что я не в той ситуации, чтобы восхищаться звездой, сидящей передо мной. — Привет, — смотрю в потолок, чтобы не смущать парня. Или себя. Я ещё не решила. Он с грустной улыбкой смотрит на меня, когда, как я думаю, незаметно поглядываю на него. — Ну, как ты? — спрашивает Марвин, откровенно разглядывая меня. Думаю, сейчас не лучшее время. — Может, врача позвать? — Нет! — вдруг срываюсь на крик и тут же одергиваю себя — Я нормально. То есть все нормально. Уже лучше чем вчера, — слабо улыбаюсь я. Он оглядывается на дверь, когда кто-то заходит, и мне предоставляется возможность разглядеть моего спасителя в живую. У него тёмные волосы с челкой заброшенной набок и тёплые карие глаза, которые он как-будто чуть щурит, когда смотрит. Лёгкая щетина придаёт ему взрослости, я бы сказала что ему тридцать. А может больше. Он в голубой рубашке с закатанными рукавами, и я могу видеть его татуировку на руке. В целом он производит впечатление приятного парня. Вообще-то, он произвел его ещё когда согласился приехать и помочь. Я перевожу взгляд на соседнего мужчину и узнаю в нем врача. Он вопросительно смотрит на меня, из чего я делаю вывод, что он меня о чем-то спросил. — Что? — обращаюсь к доктору. — Как вы себя чувствуете? Как голова? — повторяет вопрос мужчина в возрасте. — Хорошо. Голова не болит. — Что совсем ничего не беспокоит? Отрицательно качаю головой. Он хмуро смотрит на меня. Я сама знаю, что это странно. — Я думаю, вам нужно сделать пару снимков. Киваю, переводя взгляд за доктора. — Что с Аней? Врач поджимает губы, отчего у меня внутри все сжимается. Перед глазами снова картинка, где она без сознания, с чуть приоткрытым ртом, бледная и голая. Черт! Это все из-за этого блондинистого придурка. Если бы он со своим идиотским эго просто адекватно бы поговорил с ней, не переходя на крайности, все было бы нормально. Ее черт возьми, не изнасиловали бы в вонючем туалете! — С вашей подругой все чуть сложнее. Она получила травму черепа. Остальное — ссадины и синяки. Ей придётся полежать в больнице с недельку. — Она в сознании? — спрашиваю я, хватаясь за первое попавшееся под руку. И этим что-то оказывается рука моего спасителя. — Пока нет, но по показаниям, она скоро очнется. Нам нужно вас обследовать. Подождите десять минут. Пока мы подготовим аппаратуру, потом за вами придёт медсестра. На обратном пути можете заглянуть к вашей подруге. Когда врач уходит, вдруг вспоминаю, что случайно схватилась за руку Миши, но, кажется, его это не смущает. Убираю руку, спрашивая у Марвина. — А в какой мы больнице? — Не знаю, — тихо смеется он. — Я привозил сюда знакомую как-то. Вроде, хорошая клиника. Смотрю в окно, на улице идет проливной дождь. Капли падают на стекло и скатываются вниз. — Спасибо тебе, — я не могу посмотреть ему в глаза по неизвестным мне причинам. — Правда, если бы не ты, я не знаю, что бы было. Миша секунду молчит. — Обращайся. Всегда рад помочь. У меня на губах расплывается улыбка. Я не могу передать словами, как я зла на Булаткина, и как благодарна Мише. Два совершенно противоположных чувства. — Надеюсь, больше не окажусь в такой ситуации, – смеюсь я, когда понимаю, что своими словами Миша как бы говорит: «Если ещё побьют, звони.» Парень, видимо, тоже это понимает и хохочет. — Ну, я имел в виду, если нужна будет какая-то помощь, звони. — Да, я поняла, — говорю с сарказмом, чтобы разрядить обстановку, и мы ещё больше смеемся. Вдруг решаю сменить тему. — Как ты нашёл нас? Шатен пожимает плечами. — Да я просто захотел в туалет. — серьёзно говорит он, но тут же взрывается в приступе хохота. Я смеюсь вместе с ним. Рада, что он переводит все в шутку. Думаю, парень понимает, что мне и так нелегко. Обстановка между нами разряжается, теперь мне комфортно с ним. Намного комфортнее чем с ещё одним артистом этого же лейбла. За мной приходит медсестра, и я нехотя покидаю компанию этого обаятельного парня. Спустя минут двадцать бесконечной беготни по кабинетам, я наконец подхожу к кабинету подруги, который мне показала медсестра. Я осторожно открываю дверь и вижу Аню, не менее бледную, чем вчера. У нее на лице та же маска для дыхания, рядом стоит какой-то монитор. Что-то отчетливо пикает. Это все создает впечатление, что все серьезно. Что все не так просто, как говорил врач. Стараюсь надеяться, что меня не обманули, и с подругой все нормально. Сажусь рядом с кроватью на корточки и кладу свою руку на ее. Я не понимаю, как такое вообще могло произойти. Мы всегда были вместе. И когда нам было хорошо и когда нам было плохо. Но к такому я точно не была готова. Это странно, но я рада тому, как все сложилось. Кто знает, какой исход был бы, если бы я тогда не кинула телефон и не включилось бы это приложение слежки. Кто знает, что бы произошло, если бы Миша просто бы не взял трубку и не приехал. Если бы я не увидела эту туалетную вывеску. Это не худший исход, потому что все живы. Я смотрю на ее закрытые глаза, которые начинают чуть-чуть дергаться. Я жду, пока она откроет глаза, но ее веки остаются не поднятыми. Дверь открывается спустя полчаса и в палату так же осторожно, как и я тридцать минут назад, заходит Миша. Он вопросительно смотрит на меня. — Нет? Я отрицательно мотаю головой. — Может, позвонить Егору? — спрашивает Марвин. — У меня его телефон. — вспоминаю я, закатывая глаза. Он даже не удосужился позвонить своей девушке. Он понятия не имеет, что ей пришлось пережить, пока он там бухал. — Вы так и не встретились? — спрашивает шатен. — Нет. А он не появлялся в офисе? Певец качает головой. — Когда ты мне позвонила, и мы с Мотом поехали вас спасать, он еще не появлялся. Я хмурюсь. — Вы с Мотом? — я думала, Миша приехал один. Оказывается, я подняла на уши целую компанию людей. — Да, мы еще были на лейбле, когда ты позвонила. И вместе поехали. Он уехал два-три часа назад. Просил позвонить, как вы придете в себя. Я удивлена их заботой. Никогда и подумать не могла, что такие ребята придут на помощь, и будут так сильно беспокоиться. — Передай ему спасибо, — коротко говорю я, не зная, что еще можно сказать. — Он скоро приедет. Сама ему все скажешь, — улыбается Миша. Меня зовет мой доктор, и мы вместе проходим в мою палату. — Ну что я могу сказать, Елизавета. У вас гематома на голове. И пожалуй это все из серьезного. Миша вскидывает брови. — Просто фингал? Она же отключилась! — восклицает он. — Она, как вы выразились «отключилась» от нехватки сил. У нее простуда, ей бы в постели лежать, а удар по голове, как говорится, добил девушку. — И что, мне можно ехать домой? — спрашиваю я, надеясь, что меня не оставят в больнице. — Если вы действительно хорошо себя чувствуете. Он вопросительно смотрит на меня. — Да. Меня ничего не беспокоит. — повторяю уже заученную фразу. — Значит, стационар вам не нужен. Гематома рассосется, я думаю, мазь здесь будет лишней. Постельный режим до выздоровления, горячий чай с малиной. Думаю, вы не первый раз болеете. Я много раз киваю. Ненавижу больницы. Но Аню здесь я не могу оставить одну. — А я могу остаться здесь? В качестве посетителя. К Ане. — спрашиваю, когда забираю телефон с тумбочки и кладу в задний карман. — Девушка, вам противопоказано пребывание в общественных местах. Постельный режим, я же сказал. Мы позвоним вам, как только ваша подруга очнется. Миша оставляет свой телефон доктору, мы спускаемся вниз, заполняя пару бумаг на выходе. Я расстроена, что не смогла остаться с подругой. Но Миша так твердо стоял на том, чтобы отправить меня домой, что я не решилась спорить. Отчего-то, он сразу стал меня опекать.***
Мы сидим в машине у моего подъезда. — Может, тебя проводить до квартиры? — спрашивает он, отпуская руль. — Нет, спасибо. Ты и так намотался из-за меня, — говорю я, поджимая губы. — Глупости. Я же говорю, обращайся за помощью. Я киваю и открываю дверь. — Спасибо еще раз, — выхожу из машины и через пару минут заваливаюсь на кровать, глотая таблетки.