Лёд

Рихард подслеповато щурится - в подземельях темно, а ему уже не сто пятьдесят, когда весь мир был у его ног. Молодой рыцарь, что принес документы, почтительно замер у стены. Рихард жестом отпускает его и остается один. Старый чуд смотрит на лежащие перед ним стопки бумаг: личные дневники, лабораторные исследования, сухие отчеты дознавателей - обрывки чьей-то законченной жизни. Рихард зябко кутается в тяжелую мантию и разглаживает лежащие сверху листы. Время заполночь, но его последнее несколько лет мучает бессоница, и Магистр мастерской дознаний Великого Дома Чудь работает до самого рассвета. Рихард не любит магический свет, и тьму в кабинете разгоняет тепло сотни свечей. Свечи, по крайней мере, живые, а магические светильники напоминают ему о мертвецах. Бумаги приглашающее шуршат под его рукой, и магистр погружается в чтение. Через тридцать минут он знает все о Себастьяне де Кье, еще через час он понимает, что вообще ничего не знает об этом чуде. Рихард бегло просматривает финальный отчет старшего дознавателя и ищет смысл, затаившийся между букв. Себастьян де Кье. Ложа Мечей, все неприятности всегда так или иначе связаны с Ложей Мечей, уж Рихард это знает. Слишком быстрые в принятии решений, слишком горячие для того, чтобы просчитывать свои действия, и слишком изворотливые, чтобы признавать свои ошибки. Слишком жестокие, как и любое оружие, чтобы избирать не самый короткий путь. Магистр селекции, выполнял заказы для гвардии и ложи. Человек войны, а не игр Бестиария, где каждый магистр стремиться показать красоту выведенных им тварей. Нет, де Кье работал тихо, его исследования были засекречены, да и сам он не был посетителем светских раутом. Не совсем свойственно Мечам, но... Погиб прямо в своей лаборатории, при странных обстоятельствах – собственный ученик накинулся на него и буквально изрешетил фамильным кинжалом. Рихард рассматривает магические снимки с места трагедии, пролистывает копии допросов помощника Себастьяна и закрывает глаза. Он просто сидит, прикрыв веки, и дает фактам в своей голове складываться в зыбкую вязь. Он не спешит – до рассвета еще несколько часов. Яркие пятна должны стать мазками на полотне, и Рихард слишком опытен, чтобы подгонять складывающуюся в кружево реальность. Рихард сидит с закрытыми глазами долго, пока не прогорают все свечи, а помощник за дверью - он всегда стоит за дверью, такова уж его обязанность: всегда быть рядом, - наверное думает, что старик просто задремал. Картинка все не складывается, нет той яркой вспышки, что в один миг, словно радуга, окрашивает мир светом, нет решения, лишь будто нарастающим шумом прибоя в голове крики того мальчика, помощника Себастьяна «Это оно, оно заставило... оно». Рихард хмурится и встает, потому что понимает: настало время посетить Бестиарий. Рихард строит переход. Рихард решительно шагает в красноватый вихрь, успевая боковым зрением отметить, как помощник открывает дверь и провожает его удивленным взглядом. Рихард слишком хорошо знает, что такое промедление и что такое инстинкты, а сейчас инстинкты настойчиво ведут его в Бестиарий, на место преступления. Мастерская дознаний облазила здесь каждый миллиметр, допросила весь персонал, перетрясла все личные вещи и рабочие бумаги, но так ничего и не нашла. В Бестиарии тихо, животные, которых снова вернули сюда, дремлют – перед рассветом все вообще как будто затихает в ожидании. Мастер дознаний проходится по лаборатории, касается стен кончиками пальцев, осматривается. Воздух вокруг сухой и будто наполнен электричеством – этажом ниже драконы, и их нужно содержать в сухом теплом климате. Рихард опирается спиной на стену и щурится, воображая, как все происходило: Себастьян сидел вон там, за столом – то ли писал что-то, то ли просматривал собственные записи. Его помощник был внизу, в самом бестиарии, кормил тварей. Рихард хмурится: свидетели говорят, что мальчишка пробыл с животными не более двадцати минут, а ведь обычно кормление занимает не меньше часа. Что заставило его бросить только что вылупившихся драконят? Рихард подходит к столу и закрывает глаза, поглаживая пальцами столешницу – кровь уже отмыли, но запах – металлический, резкий, все еще можно почувствовать. Рихард будто видит расплывающееся кровавое пятно, въедающееся в дубовую поверхность: помощник ударил Себастьяна ножом в спину, тот даже не успел обернуться – упал грудью на стол, да так и остался там лежать. Удары были настолько сильными, что брызги крови нашли на стене в двух метрах от стола. Никакой магии, никаких артефактов – просто чистая животная ярость. Рихард хмурится и делает шаг назад от стола, медленно движется к выходу, проделывая тот же путь, что и убийца, только в обратном направлении. Где-то в глубине сознания скользит мысль, что он упускает что-то важное – это как отблески молний на горизонте, когда предчувствуешь раскаты грома, которые пока так и не слышишь. Рихард спускается вниз – в сам Бестиарий. Самый темный час – перед рассветом, а до рассвета еще сорок две минуты. Рихард умеет считать мгновения и всегда точно чувствует момент, когда взойдет солнце. Он слишком стар, чтобы не обращать внимания на время. Он спускается по той лестнице, которой поднимался мальчишка-помощник, ощупывает стены, сканирует коридоры – его не оставляет ощущение, что что-то не так. Что-то неуловимое, похожее на легкий порыв ветра в штиль. Угрозы Рихард не чувствует, но знает, что ветер всегда предвещает бурю. Он спускается ниже, к самым загонам, осторожно сканируя огромные помещения – теперь он чувствует отголосок угрозы. Что это? Проснулась одна из драконих, беспокоящихся за свои кладки? Рихард оглядывается – в полумраке видно плохо, мертвый приглушенный свет магии не разгоняет ночную тьму: драконихи не спят, настороженно смотрят на чуда, но не выглядят агрессивными. Угроза нарастает – становится запахом и звуком, мерцает обычно красными, но вдруг ставшими синеватыми отблесками светильников. Звук, запах и цвет несут его за собой – еще ниже, к дальним загонам, и Рихард уже почти ощущает вспышку радуги в своем сознании, вспышку, что соберет этот мучающий его паззл. Рихард осматривает дальние загоны, так ничего и не найдя и вдруг инстинктивно оборачивается – сзади, из темноты, что-то смотрит на него. Магистр мастерской дознаний и натыкается на скользкую ледяную стену из чистой ненависти сочащейся из темноты, из незаметного загона. Рихард даже вздрагивает, пересиливает себя и подходит ближе строя световой аркан. Существо в загоне отползает в самый дальний угол. Он успевает увидеть только длинный змеиный хвост, весь словно в каких-то наростах и пятнах с грубым костяным наростом на конце, неловко шаркнувшем по каменному полу. Черная чешуя не блестела и, казалось, наоборот поглощала свет от аркана. Рихард смотрит в темноту, в которой скрылась странная тварь. Только что он еще слышал слабый шорох, как будто от плоских тупых когтей, но он стих, оставив после себя неестественно жуткую давящую тишину. Они оба не шевелились, ни чуд, ни спрятавшаяся во мраке тварь, но он чувствует, что она наблюдает за ним оттуда, из глубокой непроглядной тьмы. Рихард делает шаг вперед и натыкается на скользкую неподатливую стену будто бы из цельного льда, но льда нет – это просто помертвевший от ненависти воздух. Тварь из темноты смотрит на него и Рихард не может вдохнуть. Появляется звон в ушах, гулкий и неясный, нарастающий и захватывающий сознание. Голоса вокруг. Голоса внутри и вне. Голоса требуют от него сделать хоть что-то, что-то определенное, Рихард тяжело дышит и вдруг отчетливо слышит «Убей». «Убей» - проносится вспышкой где-то в сознании. «Оно заставило, оно сделало это…» - отголоском, тенью по ветру проносится в голове. Вспышка озаряет измученный разум. Голос зовет за собой, голос заставляет его закрыть глаза и просто следовать приказам, голос завораживает. Голос в его голове. Рихард судорожно вздыхает и впивается ногтями в собственную ладонь. И открывает, как оказалось закрытые глаза. Его окатывает удушливой холодной волной концентрированной ненависти. Это не огонь, не пламя, не животная ярость – ему кажется, что на него смотрит хладнокровный расчетливый враг. Рихард встряхивается, инстинктивно заслоняется рукой и уже открыто смотрит в глаза ненависти, что затаилась в темноте. Тварь разумна, как ни странно, но тварь действительно разумна и готова убивать. Картинка складывается и радуга осознания разлетается кровавыми брызгами по дубовой столешнице. Это неправильно и это безумно, но Рихард знает, как умер Себастьян де Кье. Слишком любивший свою работу, и слишком ненавидящий свои игрушки. Рихард медленно отступает от дальних загонов, проходит мимо дракониц, поднимается по лестницу и везде его сопровождает ненавидящий взгляд. Не затравленный, не отчаянный… тварь там, во Тьме, ненавидит всех их, каждого и всех вместе. Тварь там, во Тьме, не сумеет ужиться с ними. Дознаватели напишут очень много отчетов. Ученые выдвинут множество теорий. Сам он короткой росписью перечеркнет все их труды. Мальчику, который поломал свою жизнь, его решение уже не поможет. Печать Великого Дома Чудь сожжет все надежды тех, кто желал воспользоваться слишком умной и опасной тварью, потому что в своем отчете Мастеру Мастеров Рихард напишет: «Уничтожить. Бесперспективно».