Взломаем Италию?

      По прошествии нескольких минут наконец я добралась на грузовом лифте до указанного мне Джоном этажа и, спустившись по железной лестнице еще ниже, оказалась в темном, освещенном лишь редкими лампами туннеле, который наверняка построили за несколько десятков лет до моего рождения. Рельсы, по которым когда-то ходили вагоны подземных поездов, уходили далеко вдаль, вглубь туннеля, теряясь во мгле. Воздух отдавал сыростью и холодом, как и всегда бывает в подобных местах. Трубы, проложенные ближе к стене туннеля, жили по своим законам и правилам. Из темноты вырывались звуки, от которых я нервно поежилась.       — Только не говорите мне, что здесь крысы... — пробормотала я, идя вперед быстрыми шагами. Желание покинуть это мрачное место просто зашкаливало, а в горле уже давно стояла паника.       Еще раз оглянувшись на опаленные, покрытые гарью стены и оплавившиеся местами кирпичи, я продолжила идти и вскоре заметила следы крови и отброшенный в сторону дробовик совсем рядом.       — Беру свои слова обратно. Пусть это лучше будут крысы, — не представляя, чего и ожидать от всего хаоса мира, в котором оказалась, добавила я, неуверенно поднимая с земли оружие — в нем было несколько патронов — и надеясь на то, чтобы мне не понадобилось его использовать. Хоть я и тренировалась пару раз стрельбе в тире, в полноценном бою этого явно было бы недостаточно.       Туннель по-прежнему был окрашен в бордово-красный, и чем дальше я шла, тем ярче и сочнее становился этот цвет, и, вдобавок ко всему, тут и там валялись скелеты или просто одиночные, но явно человеческие кости вперемешку с грязной одеждой и мусором.       — Твою с котятами... — вздрагивая от хруста под ногами и стараясь не думать, чем это могло быть, произнесла я, продолжая свой путь. — Джон, вы еще на связи? Джон? — настороженно спросила я, но мне никто не ответил. В душе с новой силой всколыхнулись паника и страх, и я только с пущим рвением побежала вперед.       Туннель сначала шел горизонтально, но вскоре стал ощущаться небольшой подъем, и постепенно он становился все круче и круче. После нескольких часов пути почти непроглядная тьма, разгоняемая лишь блеклыми аварийными огнями фонарей, впереди стала редеть. К этому моменту я чуть ли не падала с ног от усталости, но когда блеснула надежда, словно открылось второе дыхание, и я побежала, нетерпеливо втягивая застойный воздух, в который, как мне показалось, уже проникали снаружи первые свежие струи.       Когда через какое-то время я добралась до выхода, то обнаружила, что нахожусь в городе, который жужжал роем человеческих голосов, скрипел линиями электропередач, пыхтел множеством труб, исторгающих разноцветные выхлопные газы. Город жил, как слепой, глухой, больной сгусток самопереваривающейся субстанции, изо всех сил цепляющийся за жизнь множеством липких коготков.       Я облегченно вздохнула. Цивилизация! Господи, как я была рада видеть небо! И это — невзирая на то, что оно было серым, задымленным и посылало на землю холодные капли дождя, заставляя ежиться!       Вдруг прозвучал сильный удар разряда в высокое, но поруразрушенное и явно нежилое здание, до сих пор пестрящее электронными вывесками, за моей спиной. Грохнуло, и молния с треском пробила крышу, отдавшись сполохом где-то в глубине постройки, а я инстинктивно отскочила вперед, избегая падающих на асфальт камней.       — Джон? Куда мне идти дальше? — оглядываясь, спросила я, надеясь услышать знакомый голос в наушнике.       — В туннелях очень плохая сеть, извини, я не мог раньше с тобой связаться, — наконец произнес мужчина сквозь шумы, — да и возникли некоторые проблемы. Но теперь это в прошлом.       — Неужели вас вычислили? Ну, что вы помогли мне удрать? — подняла брови я, фыркнув. — Впрочем, рада вновь вас слышать. Спасибо, что вытащили меня из «Абстерго». Хотя я и не особо понимаю — зачем. Даже если я и была этой так называемой охотницей за воспоминаниями, то все равно ничего не помню. Какой от меня толк?       — Не стоит говорить о своей бесполезности, — рассмеялся мой собеседник. — Как ты могла заметить, ты можешь изменять воспоминания своих предков, тем самым переписывая историю. Немногие могут подобное, поверь. Благодаря твоим действиям, мир получил компьютеры на несколько веков раньше, а с появлением «Сенсина» произошла также киберреволюция, и андроиды стали такой же обыденной вещью, как кофе по утрам.       — Я не совсем понимаю происходящее, — нахмурилась я, перепрыгивая яму в асфальте. — Расскажите мне подробнее об этом мире и о «сенсине»: что это такое, и с чем его едят.       — Теперь иди к высотке, где висит большой экран с новостями, — подсказал мне дальнейший путь Джон и продолжил мое просвещение: — Минуло уже почти полвека, как люди научились цифровать воспоминания: с помощью специальных чипов, вживленных в мозг, появилась возможность обмениваться воспоминаниями, приобретать новые и удалять старые. Память перестала быть чем-то личным, ее можно даже купить или продать. Однако, как и в любая IT-система, «сенсин» содержит массу уязвимостей: например, знающие люди могут стирать или менять по своему желанию воспоминания, а, значит, и личности отдельных людей, а также с помощью специального устройства через встроенный порт «сенсина» можно подвергнуть человека разнообразным пыткам или убить, а поскольку технология до сих пор не слишком-то отработана, мозговой компьютер может и вовсе слететь, и в результате этого человек превратится в веселого, но грязного и абсолютно безумного лепыря. Эти жертвы критической ошибки «сенсина» вместе с большей частью человечества ютятся по трущобам, пока сравнительно небольшая группа корпоративных сотрудников процветает в комфортных жилых районах.       — Вроде пока все понятно, — ответила я, но тут же добавила: — Ух ты... — восторженно произнесла я, глядя, как возле поврежденной трубы появляется надпись: «Опасно! Горячий пар». — Вот он, прогресс: встроенный в мозг «сенсин» связывается с окружающим миром и своевременно информирует пользователя о таящихся вокруг угрозах. Не сомневаюсь, что это устройство вполне может также просчитывать оптимальный путь до цели.       Я шла по узкой улице уже несколько минут, то ли заброшенной, то ли просто настолько грязной, что каждый раз носок моей туфли упирался в пустую бутылку, грязную коробку или даже в лежащего на земле человека. И я даже не хотела думать, жив ли он или мертв, потому что единственной моей целью сейчас было добраться до безопасного места, а уж повстречать местный аналог нежити — лепырей — не было совершенно никакого желания.       — Ты почти на месте, — ободряюще произнес Джон. — Наш штаб располагается в старом здании резиденции президента — оно уже успело побывать штабом обоих армий по нескольку раз, переходя из рук в руки. Но сейчас там расположились ассасины.       — Мило, — откомментировала я и спустя пару минут, робея, замерла шагов за десять до распахнутых настежь ворот, по обе стороны от которых неприступными скалами высились молчаливые фигуры статуй. Возможно, все дело было в том, что я не знала, что там увижу и чего ждать, а может потому, что первый раз в жизни я по-настоящему захотела присоединиться к кому-то, чтобы надрать задницы тем, кто лишил меня подлинных воспоминаний. В деятельности местных ассасинов-эррористов, противоречивой на взгляд простых обывателей, я увидела нечто притягательное для себя, что-то осмысленное, по-настоящему важное. Конечно, я понимала, что у всех явлений есть свои теневые стороны, но это уже не играло никакой роли. Я для себя все решила — или ассасины, или смерть, потому что я больше не позволю тамплиерам играть с моей памятью. И в моих глазах игра стоила свеч, значит, надо было бороться. Итак, одернув светлый плащ и поправив падающие на лицо волосы, я решительно пошла вперед, настороженно осматриваясь по сторонам. Во дворике, на удивление, было относительно чисто. Перед центральным входом в здание штаба располагался колодец; возле него, в тени раскидистого старого дерева, приютилась лавочка. На стук в дверь никто не ответил, и я решила зайти в наглую, то есть без приглашения.       Внутри здание все было так же величественно, хоть и полуразрушенно, как и снаружи, хотя, возможно, я уже ожидала увидеть нечто подобное, из-за чего восприняла фрески и картины, что покрывали стены штаба, спокойно, почти без удивления.       — Вошла? Хорошо. Пройди чуть дальше, там должен быть проход влево.       Оглядевшись, никакого прохода я не заметила. Слева тянулась сплошная каменная стена, как, впрочем, и справа.       В итоге, в этих коридорах я проплутала минут десять, не меньше, и главной проблемой был именно этот проход влево, который никак не желал находиться. От злости я уже была готова собственноручно этот проход пробить, когда наткнулась на кое-что интересное... Из гладкой стены выступал совсем небольшой камень. Мало того, он и по цвету немного отличался... Впрочем, различия можно было отметить только если точно знать про сам камень или стоять так, как я сама сейчас: уткнувшись лицом в стену недалеко от него. Наплевав на предосторожности, я нажала на камень рукой и чуть не свалилась, потому что стена передо мной резко отъехала в сторону, открывая злополучный проход и лестницу за ним.       «А что я думала? Конспирация в стиле ассасинов...» — ошарашенно думала я, спускаясь вниз. В конце лестницы оказалась простая деревянная дверь, из-за которой приглушенно слышались какие-то звуки. Ни звонка, ни чего-то подобного рядом с ней не было, и я просто постучала, особо не надеясь, что мне ответят. И еще раз постучала, просто из вежливости... После чего открыла дверь и столбом застыла на пороге. То, что творилось внутри, на штаб оппозиции походило меньше всего.       — Дезмонд, ты опять сожрал все мои йогурты! — стоя возле холодильника, возмущенно заявила голубоглазая блондинка, сложив руки на груди. — Где твоя совесть? Только не говори мне, что посеял ее в «Анимусе»!       — Черт, эта хрень летает! — в свою очередь проголосил брюнет в белой толстовке, будто бы проигнорировав вполне справедливый, кстати сказать, наезд.       — Да поймай уже его! — нервно ответил парень в очках, подпрыгивая, но хватая рукой лишь воздух.       — Не летает оно, идиоты, там кабели! — нажимая кнопки на голографической клавиатуре, пробубнила темноволосая девушка в наушниках, краем глаза наблюдая за происходящим. А посмотреть действительно было на что: по довольно просторному помещению хаотично бегали двое парней, пытаясь поймать что-то над головами, раскачивающееся на проводах и в руки не дающееся, но вместо этого нечто спрыгнуло в открывшийся проход мне за спину, и чей-то голос провопил: «Кто-нибудь, за ним!» — однако никто не тронулся с места, кажется, забив на это неблагодарное дело. Секунда, две — и вся работа, только начавшаяся, тут же и закончилась — глаза всех в штабе будто магнитом притянуло ко мне. И только Шон, кинув на меня взгляд из-под очков, продолжил изучать что-то на голограмме монитора.       — Ну, здрасьте, — ляпнула я, чтобы хоть как-то разбавить образовавшуюся тишину. И разбавила... На свою голову.