***
И в один прекрасный день я сказал этому слишком обостренному чувству страха огромное «Спасибо». Тогда мы с Аней еще не встречались, но были на стадии очень хороших друзей. Точнее, я уже был влюблен в нее, но упорно продолжал скрывать свои чувства, считая, что уж лучше быть для нее другом, чем вообще никем. По какой-то неясной для меня причине я считал, что, как только она обо всем узнает, то я сразу же буду отшит. Так вот, история о том дне. Я не мог дозвониться до Ани в течение пары часов. Ну да, кто-нибудь сейчас скажет, что это нормально, может она просто выключила звук у телефона, или он у нее разрядился. Ну нет, тогда мне такое даже в голову не пришло. Вместо рациональных мыслей в моей голове были только ужасные картины того, что могло с ней произойти. Может быть, она упала с лестницы и свернула себе шею, ну или она полоснула лезвием по телу и сделала настолько глубокие порезы, что кровь из них все никак не могла остановиться. Именно поэтому я и пришёл к ней домой. Там не было никого. Просто мертвая тишина. Даже ее пес Яша не лаял, что было очень странно. Дверь была открыта, и я вошел, а потом сразу же пошёл к лестнице, чтобы пройти в ее комнату. Идти дальше мне не потребовалось. Девушка обнаружилась на ступеньках. Хорошо хоть она упала не так, чтобы сломать себе ногу или, что еще хуже, шею. Я осторожно, насколько это было возможно, поднимаю ее на руки, несу ее в комнату и кладу на кровать. На столе я вижу ее «секретную» аптечку, в которой полно бинтов, перекиси и обезболивающего. Ну и вата с нашатырем там тоже была, что было сейчас очень и очень кстати. Я смачиваю вату этой жутко противной жидкостью и подношу к носу девушки, чтобы привести ее в сознание. Ее веки затрепетали, и она медленно открыла глаза. На ней не было очков, так что она, скорее всего, видела только очертания без каких-либо четких деталей — Что? Как я? Как ты? Почему? — задает она несвязные вопросы, но я понимаю, что она хочет спросить, и отвечаю: — Ты упала в обморок. Я нашёл тебя на лестнице. Хорошо хоть ты не сломала себе шею.***
Я провел с ней столько времени, сколько счел нужным. Я даже заставил ее поесть. Просто сказал, что если она не съест хотя бы пару ложек, то я ее поцелую. Воспользовался ее замешательством, так сказать. После этого я следил за ней еще тщательнее. Мы начали встречаться, впервые поцеловавшись в музыкальном магазинчике ее знакомой, пока она учила меня играть на ф-но. Разумеется, она не избавилась от своих демонов полностью, просыпалась по ночам от кошмаров, но это было куда реже, чем в начале пути. Нет, в этом нет никакой моей заслуги, мне не нужна благодарность, потому что помогал я ей, по сути, из эгоистичных соображений. Я ведь полюбил ее и хотел, чтобы она оставалась со мной как можно дольше. И сейчас, смотря на Аню, сидящую в кресле с пледом, книгой и горячей кружкой кофе в руках, я понимаю, что как никогда счастлив. Хотя нет, еще счастливее я стану через три месяца. Через три месяца нас уже станет трое. Да, мы до сих пор спорим из-за имени нашего будущего сына, но какое это имеет значение? Все, абсолютно все знают, что в этом я ей уступлю, а уж выбор имени для дочери будет за мной.