Наставник для Шпильки

** Асока Тано ** — Учитель… — Что, учитель? Когда я уходил, это была матерая наемница, — поморщился Таура. — Даже не представляю, чем это ты её так нахлобучила. Так что лучше признавайся сразу, какие именно бесчеловечные опыты ты на ней ставила. — Это не я. Я ничего такого не делала. Я только раны обработала. — Ну, может и не ты, — согласился учитель со вздохом. — Но факт остается фактом — эта ведьма сломалась. — Учитель, а почему вы назвали её ведьмой? — Так она ведьма и есть. Если я правильно помню, датомирская. — Эм… — Что такое? — Ну так это… У них же это самое… Да как это… Вспомнила! ** — Вспомнила! Запечатление! Запечатление у них, — жизнерадостно заявила Асока. — Инбридинг! — Может всё же импринтинг? — на всякий случай уточнил я. — А это разве не одно и то же? — целомудренно захлопала глазками девочка. — Инбридинг в отношении разумных существ это уже инцест. — Оу… — нахохлилась ученица. — Теперь понятно, почему приглашенный преподаватель на меня в тот раз взьелся. — Ну, Сила, ну… ёкарный бабай! — потер шею, пытаясь понять, что делать в столь неоднозначной ситуации. — Jokarnyj babai? — переспросила девочка и включила датапад. — Это устойчивое выражение такое, — ответил я и по-хамски выдернул устройство из рук тогруты. — ТА-АК! Это ты что же, словарик матов составляешь? Твоё бы рвение да в мирное русло… Мда. Лучше бы подумала, что нам теперь с ней делать? — Ну, так, — нервно хохотнула Асока и даже ножкой шаркнула. — Учитель, а давайте её себе оставим. — Что значит «себе оставим»? — даже растерялся я. — Ну ладно это была бы собака или попугайчик какой, ну или кошка, но это же живой человек. — Мяу! — Вентресс! За… — выдох. — Молчи. — Извините, господин, — покаялась ведьма, что сменила свое не пойми что на вполне себе симпатичный, но излишне подчеркивающий формы комбинезон из серии «путешественник из центральных миров», пока я отсутствовал на встрече с информатором. — Тьфу, блин. Ты еще заголяться тут начни… — буркнул я и сразу же был вынужден прикусить язык. — Эй-эй, а ну прекрати. — Извините, господин, — опять покаялась ведьма и без всякого стеснения принялась неторопливо надевать всё снятое обратно. — Лучше бы подсказала, что с тобой такой теперь делать. — Я думаю, мы могли бы, через пару дней, попытаться завести совместного ребенка… будет идеальный момент цикла, чтобы… — Опять двадцать пять, — прикрыл лицо ладонью и тяжело вздохнул. — А что-нибудь без учета того, что подсказывают тебе гормоны? — Я могла бы подтянуть навык стрельбы у нашей дочери, в ордене этому не уделяют достаточного внимания. — Это верно, не уделяют… Так, какая еще дочь? Ты опять за старое?! — Извините, господин, но ведь Асока это ваша приемная дочь. — Ученица, звездочка ты моя сверхновая, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Учитель… я это… я ничего такого… я просто сказала, что вы это, но ведь вы, в самом деле, такой, а помните как мы на Джеонозисе железок пачками… а я ваш датапад… а там база… Шили… — Так, еще одна, — вздохнул, пошарил рукой в баре и достал банку с каким-то алкоголем. — Что ИМЕННО ты сказала ведьме, что не можешь сказать мне сейчас? — Я сказала, я сказала… — Асока неожиданно разревелась, вцепилась в меня как клещ и выпалила: — Папа, прости, я не знаю, как так получилось! Я честно… Я не хотела… оно как-то само собой получилось. — Ну, мне конечно лестно, в каком-то смысле, — отхлебнул горькой, высокоградусной жидкости прямо из банки. — Но ведь у тебя наверняка настоящий отец есть и мать. — Нет. Их у меня нет. — Совсем нет? Или ты из тех юнлингов, которые считают… — Совсем, — девочка опустила взгляд, убрала руки за спину и отступила на шаг. — Я должна вам кое-что сказать. Я должна была сказать вам это в прошлый раз… Развернувшись, прошел к диванчику и разместился на нем. Хлебнув для смелости еще раз, махнул рукой, мол, продолжай. — Я мастера Уль’рунэ застрелила. Поперхнувшись не до конца проглоченным напитком, закашлялся. — Может быть, есть еще какие-нибудь «мелочи», о которых мне стоит знать? Нет? Точно нет? — Н-нет, больше ничего нет. — Вентресс, какой там у тебя позывной? — Сажа. — Скажи-ка мне, Сажа ты моя сердечная, что ты обо всём этом думаешь? — Это дитя познало радость мести и это хорошо, но то, что она это скрыла это плохо. Было бы дело в клане, ей бы пришлось познать и горечь наказания. Однако семья это не клан и что разумно здесь и сейчас, я не знаю… Прошу простить меня, господин мой. — И долго ты еще «господинкать» будешь? — Прошу простить меня… — ведьма кашлянула и начала снова. — Я недостаточно прилежно изучала эту сторону клана Сестер Ночи. Я думаю, что через несколько дней моя гипертрофированная тяга к размножению сильно ослабнет. До этого момента я могу быть недостаточно адекватна и прошу меня заранее простить, господин мой. — А может вас того? — задумчиво пробормотал я, имея в виду послать всё это к хаттовой матери и свалить куда подальше, но меня поняли несколько превратно. — Если вы, в самом деле, этого хотите, господин мой… — как-то тоскливо произнесла ведьма и встала на колени, склонив голову и прижав её к левому плечу. Эдакий местный жест смирения перед отрубанием тыковки. Следом за девицей в такую же коленопреклонённую позу бахнулась и мелкая. Потянувшись к Силе, получил моментальный отлуп в том стиле, что она-де подтверждает, что у ведьм с запечатлением всё плохо и в том числе по её, Силы, вине, но происходящее сейчас это результат сугубо моих действий (не убил Вентресс) и бездействия (оставил слишком много свободного времени ученице) в том числе. Хлебнув еще немного и окончательно захмелев, активировал силовой меч и, полюбовавшись сжавшейся ученицей, вспомнил одну забавную книгу. Следом за ученицей, в панику впала и ведьма. Как подсказывает мне мой скудный опыт, эти две девицы невольно умудрились что-то вроде ментальной связи между собой установить. Нашли, блин, друг друга, два одиночества. — Перед ликом неизбежной смерти, известная мне как Асока Тано, признаешь ли ты меня своим отцом хоть и не по крови, но по духу? — Да, — смело отвечает Асока и лезвие моего меча падает наискосок ей на голову. Оно неприятно гудит и буквально огибает шею девочки. — Готова ли ты… — Да, — не дослушав отвечает девочка, и клинок вновь огибает её шею, но уже не столь охотно и буквально кончиком чиркает по монтрале. — Ай! — Еще чуть-чуть и тебя бы с нами сейчас уже не было, — проникновенно смотрю в глаза ученицы, помогая себе Силой. В конце концов, раз местные так обожают эпичные церемонии, то почему бы и не ДА? — А если бы я сказал какую-нибудь мерзость? — Вы бы не сказали, — буквально сипит Асока, прижимая руку к обожжённому месту. — Уверена? — Теперь уже нет, — со всё усиливающимся ужасом косясь на лезвие, ответила она. — Встань и не склоняй голову более ни перед кем и ни перед чем. Разогнувшись, ученица попыталась отойти, но, откровенно говоря, ватные ноги заставили её усесться прямо так, задницей на пол. — Перед ликом неизбежной смерти, известная мне как Асажж Вентресс, готова ли ты… ** Асока Ра/Тано ** — Э… Мама? — Угу, мама, — нервно протянула наемница и запустила пятерню в свои немного обгоревшие в результате церемонии волосы. Облизнув пересохшие губы и покосившись на дверь, в которую вышел джедай, она несколько испуганно произнесла: — Я так понимаю, шутки закончились, да? — Шутки? — непонимающе переспрашивает девочка и невнятно пищит из крепких объятий. — Извини, — вполне искренне произносит ведьма. — Я видела, как другие так детей обнимают. Вроде как это должно быть приятно. — Я тоже видела, — потирая обожжённое место, сопит девочка. — Наверное, нам это… практики не хватает. — Наверное, — кивает ведьма. — У тебя что, кофточка из броне-ткани? — Ну да, и шортики тоже, потому и яркие такие, — ответила Асока. — А ты почему без индивидуального щита ходишь? — Ну, я же темный аколит… — смутилась ведьма, — … предвидение там и реакция. — И? — непонимающе переспросила девочка. — А вдруг тебя шальной плазмой нахлобучит? Папа расстроится.