Осень на губах

Она идет по парку, не разбирая дороги. Просто бредет вперед, глядя под ноги и разбрасывая желтые листья. Осень… Она не любит дождь и это серое, угрюмое небо, но сейчас почему-то она ему благодарна. В дожде можно спрятать слезы, и никто ничего не заметит. Пройти мимо, вжав голову в плечи и опустив глаза. Никто ничего не заподозрит. Потому что дождь… Здесь сыро и пахнет влажной землей, да и сидеть на мокрой скамейке неприятно, но здесь никого нет. Пусто. Осень несет за собой дождь и время одиночества, сама того не замечая. Почему-то именно осенью наступает пора воспоминаний и легкой, чуточку горькой, грусти. Она неприятно бьется где-то под сердцем, но почему-то не приносит боли. Только совсем легкую горечь на языке и на губах. Слезы. Она не любит плакать, но сейчас хочется забраться на скамейку с ногами, пряча лицо в коленки, и нарушить все свои запреты, которые сама же и возвела. Иногда ведь можно нарушать правила, верно? Слезы соленые, горькие, и из-за них неприятно горят искусанные губы. Там, дома, она не имела права плакать. Слезы сами текут по щекам, обжигая прохладную из-за дождя кожу. Здесь, сейчас, когда никто не видит, можно плакать, кусая губы, чтобы не закричать. Коротко всхлипывая, сжимая руками рукава куртки и глядя куда-то вперед, мимо лужи и отражающегося в ней неба. Дождь шуршит по листьям, срываясь вниз прозрачными капельками. Капельки падают на землю, на траву, стекают по деревянной спинке скамейки и забираются за шиворот, от чего невольно хочется поежиться. Холодно. Но почему-то не хочется идти домой, чувствуя какое-то странное, мазохистское удовлетворение. Почему-то иногда люди думают, что делая плохо себе, они что-то докажут другим… Воспалением легких и ангиной скорее в лишний раз докажешь, какая ты дура. Или дурак. Хотя мальчишки редко имеют склонность к таким вот сентиментальным издевательствам над собственным организмом. У них свои способы. Он появляется внезапно, словно из ниоткуда. Другой человек, которого не было в парке до сих пор. Идет по тропинке, шлепая по лужам и спрятав руки в карманах легкой ветровки. Она отстраненно думает, что он идиот, ведь на улице дождь, и ловит себя на мысли, что отвлеклась. Она не заплачет, нет. Теперь уже не заплачет. Он останавливается напротив нее, будто в нерешительности переступив с ноги на ногу. Словно хотел идти дальше, но вдруг передумал. -Ты чего здесь?— голос знакомый, но отчего-то слишком хриплый, будто у его обладателя болит горло. Она молчит, зная, что если ответит, то выдаст себя, и поэтому тихонько ждет, пока он уйдет. Он все еще продолжает стоять, и ей кажется, что он смотрит на нее. Неуютно. Под его взглядом всегда чувствуешь себя словно грязь на ботинке. Он внезапно садится рядом, прямо на мокрую скамейку. Шипит сквозь зубы ругательство и начинает ожесточенно рыться в карманах. -Черт, промокли. Она все же поворачивает голову, чтобы увидеть, как он презрительно вглядывается в содержимое изрядно помятой пачки. Парень бормочет какое-то ругательство сквозь зубы и бросает скомканный картон в урну. Интересно, но почему-то он ругается только по-итальянски, хотя по мнению Хару смысл все равно остается тот же, на каком языке бы ты это не сказал. Парень сует руки поглубже в карманы ветровки и сидит, нахохлившись, как промерзший воробей. Хочется провести рукой по мокрым волосам, пригладить растрепавшиеся кончики, но Хару этого не делает. И не сделает никогда. Сейчас ее больше интересует, почему этот парень сидит здесь с таким хмурым выражением лица, будто его насильно посадили именно сюда и именно с ней. Будто она, Хару, виновата в том, что он мерзнет под дождем. -Черт, вали уже домой!— не выдерживает парень, поднимается и рывком стаскивает ее с мокрой скамейки. Почему он просто не оставит ее, как делал это раньше, Хару тоже не понимает, но послушно идет следом, ловя губами холодные капли осеннего дождя. У него какой-то особый, чуть горький привкус, который ей почему-то нравится. Почему-то кажется, что такой же вкус у пожелтевший листьев и у холодного бледного солнца. Но она, естественно, не пробовала ни того, ни другого, поэтому точно сказать не может. Просто ей кажется. Кажется, что вкус холодного осеннего дождя— это вкус самой осени.