Фикрайтер в доме — горе в семье

      Декабрь близился к концу вместе с еще одним скучным годом. Горели все сроки, пятым слоем пыли покрывалась клавиатура ноутбука. Блокноты и тетради забытой макулатурой валялись где-то в углу комнаты, освещаемые слабым светом компьютера и гирлянды, в то время как Автор нагло катала в игру, совершенно забив на проду. Да и зачем ее вообще писать в последние дни года? Как говорится, все проблемы нужно оставить в уходящем году, а в новый прийти с чистой совестью!       «Ага, и с недописанными фанфиками», — пищала где-то на задворках мозга Совесть, но Фикрайтер быстро ее заткнула воспоминаниями о том, как однажды выложила проду вовремя.       Во мраке комнаты усталым глазам Автора мерещилась всякая ересь. К ней со спины крадется главный герой давно забытого фанфика, сжимая в руке кухонный нож и занося его над шеей Фикрайтера. Она даже боязливо повела плечами, держа двумя пальцами мышку от компьютера и сосредотачиваясь на персонаже из игры.       «А могла бы сосредоточиться на персонажах из фанфика, ленивая тушенка», — снова пищал голос Совести, противно царапая когтями ребра.       Автор закатила глаза. Ага, конечно. Вот в следующем году обязательно. В марте, где-то. Или лучше летом писать?.. Да, определенном летом! Летом свободного времени больше, ночи свежее, да и вообще настроение лучше, а, как известно, с плохим настроением писать нельзя. Примета плохая. Говорят, что если фикрайтер пишет проду или фанфик в плохом настроении, то начинают умирать главные герои. Да и вообще, такая лютая дичь начинает твориться, что стекла читателям на год хватит.       Воображение в голове рисовало кровавую расправу читателей над скромной тушкой Автора во всех подробностях. По спине девушки пробежал холодок. В одной из картин девушка становилась даже главным героем своего фанфика-гуро, которого она же зверски убила, пытая и расчленив его умирающее тело, и от этого ей становилось неподдельно страшно.       Фикрайтер подвинула к себе поближе кружку с чаем, взяла ее руки, оттопырив мизинец, и с самодовольным лицом, смотря на черновики, выдала:       — Вы — пережиток прошлого, и никакого отношения более не имеете ко мне. Так что, сайонара, дорогуши!       Где-то за горизонтом послышался вой боли и отчаянья преданного читателя.